— Вы проявили потрясающее мужество, — продолжал герцог. — Я не могу представить ни одну женщину из моего окружения, которая в подобных обстоятельствах вела бы себя так же, как и вы. Ваше умение владеть собой меня просто восхищает.

На его губах вдруг заиграла лукавая усмешка.

— Только на один миг, как мне кажется, ваш твердый характер дал трещину. Это произошло, когда вы умоляли меня не подвергать себя опасности уже после того, как мы выбрались на свет божий и увидели лежащего на дороге человека. Интересно, тогда вы тоже думали только обо мне?

— Конечно! — воскликнула, не подумав, Юдела. — Ведь это был с вашей стороны храбрый, но неразумный поступок. Там могла быть новая засада, и второй раз вы могли уже не избежать самого худшего.

— И когда вы обнаружили, что ничего подобного не случилось и я благополучно вернулся к вам, вы безумно обрадовались, не так ли?

— Я очень обрадовалась, — едва слышно произнесла Юдела.

И тут в памяти ее всплыло, как герцог поцеловал ее тогда и какое блаженство она почувствовала при этом. Слезы ослепили ее. Ей необходимо было вытереть глаза, но она боялась этим выдать себя, ей не хотелось, чтобы герцог узнал, что она плачет.

— Мне хочется кое о чем спросить вас, но очень трудно разговаривать, когда вы стоите спиной ко мне, — произнес герцог.

Юдела не откликнулась на его просьбу, потому что слезы текли по ее щекам и она стыдилась собственной слабости.

Юдела старалась оттянуть момент решительного объяснения и окончательного прощания. Сейчас он передаст ей ее вознаграждение, и, если у нее есть хоть капля гордости и самоуважения, она должна сказать ему» прощайте «. Именно этого он и ждет от нее.

— Подойдите сюда, Юдела, — попросил герцог.

Так как эта просьба скорее походила на приказ, Юдела не могла не подчиниться.

Она достала из пышного рукава платья крошечный, обшитый кружевами платочек и утерла слезы. Вскинув подбородок, чтобы выглядеть как можно более независимой, Юдела повернулась и медленно направилась к герцогу.

В эти мгновения герцог, пока она приближалась к нему, казалось, вырастал на глазах. Его жесты и осанка приобрели властность, которая раньше ей не так бросалась в глаза.

Как мог мужчина быть таким красивым? Таким импозантным? Какое счастье выпало на ее долю, что она хоть короткое время общалась с ним.

Он не сделал попытки пойти ей навстречу, а ждал, когда она сама приблизится к нему.

Юдела остановилась в шаге от него. Долгое время он рассматривал ее, глядя сверху вниз, потом спросил:

— Почему вы плачете?

Она сочла этот вопрос весьма бестактным и поэтому не стала отвечать на него. Вместо этого Юдела тихо сказала:

— Если б вы соблаговолили устроить так, чтобы я могла уехать пораньше утром, прежде чем ваша бабушка проснется.

— Я собирался рано утром отправиться на верховую прогулку. Поэтому, вероятно, нам следует попрощаться сейчас.

Она почувствовала, что дыхание вот-вот покинет ее, и произнесла шепотом, который он вряд ли мог разобрать:

— Прежде чем… могу я попросить вас… кое о чем? Казалось, герцог был удивлен ее вопросом. Пожав плечами, он произнес:

— Конечно. Что вы желаете?

Собственный голос показался Юделе чужим:

— Не поцелуете ли вы меня один раз. Чтобы это осталось мне на память…

Она произнесла это вслух! Казалось, она совершила невозможное, но ей хватило сил попросить его о поцелуе!

Ей хотелось бы увидеть выражение его лица, но этого Юдела уже не смогла сделать. Хотя она подняла голову, глаза ее закрылись от смущения за собственную дерзость.

В какой-то ужасный момент она подумала, что он или расхохочется, или откажет ей в просьбе. Но тут она почувствовала, что его руки обвились вокруг ее талии, а губы коснулись ее губ.

Если их поцелуй в лесу был вызван радостью от чудесного спасения и сочувствием герцога к ее женской слабости, то сейчас в нем была горечь неминуемого расставания.

И все же он был восхитителен, как и золотой закат за окном, и голубизна небес, и серебристая гладь озера в дворцовом парке.

Если б можно было остановить время и забыть о том, что подобное мгновение больше никогда не повторится!

Но поцелуй не мог длиться вечно. Их губы расстались, и герцог, глядя ей прямо в глаза, спросил:

— Вы довольны? По-моему, я выполнил вашу просьбу. Что вы еще хотите?

» Я хотела бы умереть!«— Разумеется, она не произнесла эти слова вслух.

Резко отвернувшись, Юдела освободилась из его объятий и пошла к двери. Теперь самым большим желанием ее было поскорее исчезнуть, любым способом скрыться из этого дома.

Он любезно выполнил ее просьбу, а она же должна выполнить условия договора.

Путь до двери показался Юделе необычайно долгим. Каждый шаг давался ей с трудом, — и все же она уже была почти у выхода и взялась за бронзовую ручку, когда услышала, что герцог окликнул ее:

— Вы кое-что забыли, Юдела.

Она замерла на месте, не решаясь оглянуться, но он настойчиво повторил:

— Вы кое-что забыли. Вернитесь, пожалуйста, я хочу вручить вам это из рук в руки.

Склонив голову, как покорная рабыня, Юдела отправилась в нелегкий обратный путь. Может быть, ей бы и не хватило сил, чтобы пересечь все пространство, отделяющее ее от камина, где стоял герцог, но он, к счастью, сам двинулся ей навстречу.

Почти ослепшая от непролившихся слез, Юдела внезапно наткнулась на его протянутую руку. Что-то белело в его пальцах. Это был конверт.

— Вот это я приготовил для вас.

Ей ничего не оставалось делать, как забрать у него этот дар. Она была уверена, что это — чек на тысячу фунтов.

Юдела держала этот конверт за уголок, понимая, что ведет себя невежливо и должна хотя бы произнести слова-благодарности, но уста ее словно онемели.

— Я хотел бы, чтобы вы заглянули внутрь. Неужели ей так необходимо именно сейчас проверять правильность суммы, начертанной на банковском чеке? Разумеется, там не должно быть никакой ошибки.

— Не думаю, что это нужно, — пробормотала она.

— Вскройте конверт, Юдела!

Ей ничего не оставалось делать, как выполнить его приказание, иначе она бы выглядела в глазах герцога глупой девчонкой, готовой вот-вот упасть в обморок к его ногам.

С ужасом Юдела обнаружила, что куда-то дела свой платочек по пути к двери и обратно. Поэтому утереть слезы ей пришлось тыльной стороной ладони.

Когда она вновь обрела способность видеть, то решилась вскрыть конверт.

Разглядывать бумагу, вложенную в него, ей совсем не хотелось. Что там могло быть для нее неожиданного? Может быть, лишь сумма, проставленная герцогом, была больше или меньше, чем они договаривались. Но ей было уже хорошо известно, что спорить с ним на эту тему бесполезно. Все ее возражения он сочтет оскорбительными для себя.

Герцог стоял рядом с ней, не отрывая от нее взгляда, и она, словно загипнотизированная, вытянула из конверта лист плотной бумаги, на которой не было ни водяных знаков, ни гербовых печатей, а на чистом листе Юдела разглядела всего лишь три слова.

Это был, несомненно, его почерк — ясный, четкий и размашистый. Но буквы прыгали перед ее глазами, и она медлила, ожидая, когда глаза приобретут зоркость.

Когда же она все же прочитала написанные слова, то не поверила себе:» Я люблю вас!«

Юдела прерывисто вздохнула и пошатнулась, но герцог не дал ей упасть, подхватив на руки. Когда она спрятала лицо на его груди, до нее донесся его спокойный голос:

— Как вы могли подумать, что мы можем расстаться, моя дорогая!

— Это… не может быть правдой… — прошептала она.

— Вы о чем?

— О том, что тут… написано.

— Это правда, — сказал герцог. — Это стало правдой уже давно. Только я опасался открыто признаться вам в этом.

— Почему?

— Потому что я не был уверен в вашей любви. Мне было бы мучительно осознавать, что меня снова водят за нос и насмехаются надо мной.

— Как вы могли такое обо мне подумать? Юделе хотелось выкрикнуть эти слова, но она сдержалась.

Герцог взял ее за подбородок и слегка приподнял личико Юделы вверх.

— Взгляни на меня, моя ненаглядная. Она подчинилась. Лучи солнца из далекого окна коснулись ее глаз, и слезы на ресницах сверкнули.

— Теперь скажи мне, — произнес он тихо и ласково, — какие чувства ты испытываешь ко мне?

— Я… вас люблю, — произнесла Юдела. — Вы, наверное, об этом догадываетесь. Но я… не могла даже мечтать о том, что вы… тоже полюбите меня.

— О твоей любви ко мне я догадался, когда поцеловал тебя в лесу, — сказал герцог. — Но я все время убеждал себя, что заблуждаюсь, а тебя лишь привлекают мой титул и мои деньги, как и других женщин, с которыми я имел дело в прошлом.

— Как вы могли так подумать? — прошептала Юдела.

— К сожалению, жизнь научила меня быть недоверчивым. — Герцог пожал плечами. — Я должен был оградить себя от новой сердечной раны.

— Но я не могу… я не способна ранить вас…

— Теперь я это знаю, — сказал он. — Я уже почти поверил в тебя, когда ты так мужественно, ловко и с такой страстью освобождала меня от пут в этом отвратительном подвале. Мне тогда показалось, что ты больше думала о моем спасении, чем о себе.

— Я больше всего боялась, что вы можете умереть.

— Любимая моя, ты так отличаешься от всех женщин, с кем я встречался прежде.

Его губы вновь отыскали губы Юделы, и ей показалось, что она пребывает на небесах.

Через некоторое время он, обвив сильной рукой ее стан, подвел к обитой бархатом софе, и они сели рядом. Разве она могла когда-нибудь мечтать об этом!

— Как скоро ты выйдешь за меня замуж, дорогая? Она не смела поднять на него взгляд.

— А вы уверены, что я… должна стать вашей женой? Вы пользуетесь таким влиянием в свете, что я всегда буду бояться, что разочарую вас и доставлю вам огорчения.

— Всю свою жизнь, — ответил ей герцог, — я знал, что ты где-то существуешь, но не мог найти тебя. Я провел многие годы в поисках и столько раз терял все иллюзии, что утратил всякую надежду.