Лишь позже Пейдж с изумлением вспомнила, что после этого Маркхэм прибавил:

– Должен сказать, что у вас усталый вид. Смена обстановки пойдет вам на пользу. Вы сможете отдохнуть.

В первый раз Купер заговорил, обращаясь к ней.

– Не хотите провести ленч со мной, мисс Уилберн, чтобы мы спокойно все обсудили?

Таким образом, Пейдж отправилась на ленч вместе с Вансом Купером. Пока они делали заказ, он непринужденно рассказывал ей о всяких пустяках: как прошло путешествие, где он остановился; упомянул о Сан-Франциско, как об одном из немногих городов, обладающих своим собственным лицом; делился с ней последними спортивными новостями; не забыл про театр и музыку. К своему удивлению, Пейдж обнаружила, что чувствует себя в его присутствии спокойно и с интересом слушает все, что он говорит. В первый раз с тех пор, как ее помолвка так жестоко расстроилась, она была слишком занята, чтобы оглядывать ресторан, с ужасом ожидая случайного появления Джерри.

Когда, наконец, она случайно оглянулась, она даже не вспомнила о нем. Ее глаза безразлично скользили по столикам, потом вернулись к человеку, лицо которого показалось ей отдаленно знакомым. Это был тот самый мужчина с лицом хорька, чье отражение она видела вчера в витрине магазина Гамп. Теперь она с удовлетворением отметила, что ошиблась тогда, предположив, что ему нечего есть. Он быстро ел, склонившись над большим блюдом, иногда поднимая голову и согласно кивая кому-то, кто сидел напротив него за столом. Однако кто был его собеседником, Пейдж со своего места разглядеть не могла.

Ресторан был одним из самых роскошных в городе, столики далеко отстояли друг от друга, и люди, сидевшие за ними, могли без помех говорить, не опасаясь быть услышанными. Когда официант подал суп и отошел, Купер сказал:

– Я полагаю, вы не очень много знаете о том, чем занимается «Маркхэм Электроник».

– Вообще ничего, – призналась Пейдж. – Я же не инженер, а простая стенографистка. Честно сказать, я даже не понимаю значения половины слов, которые мне диктуют, и, кроме того, я записываю не какие-нибудь дела повышенной секретности. По большей части это административные распоряжения и все такое.

Купер быстро оглянулся и спросил тихим голосом:

– Вам приходилось что-нибудь слышать об операции «Центр»?

Она покачала головой, и он пожалел, что темные очки скрывают ее глаза. Трудно оценить характер и интеллект человека, если не видишь его глаз.

– Мы делаем кое-что очень значительное, мисс Уилберн, достаточно значительное, чтобы переменить ход истории, если наши труды не попадут в руки врагов.

– Это так важно?

– Чрезвычайно важно, – заверил ее Купер. – То, что я вам предлагаю, как раз касается этого. Наша огромная работа будет закончена в течение месяца, если все будет хорошо. Но к этому времени нам необходимо перекрыть все возможные каналы утечки информации.

– Информация утекает? – испуганно спросила Пейдж.

Он кивнул.

– Кто-то пробрался на самый верх, – сказал он, и в голосе его послышался гнев. – Кто-то в Нью-Йорке. По крайней мере, мы так полагаем. Если бы мы только знали, если бы у нас были сколько-нибудь обоснованные подозрения, мы смогли бы положить этому конец. Но…

– Но какое отношение ко всему этому имею я? – в замешательстве спросила Пейдж.

– Один из возможных каналов утечки информации находится в моем собственном доме, – ответил Ванс, – точнее, в доме моей тети. Я поселился у нее еще маленьким мальчиком, и этот дом – единственный, который у меня когда-либо был.

– Неужели вы думаете, что она? – в ужасе начала Пейдж.

– Вы не знаете тетю Джейн, – рассмеялся Купер. – Она не просто честный человек, она – камень. Единственный ее недостаток – она из тех ужасно прямодушных женщин, которые говорят, прежде чем думают. Она непременно высказала бы все, возникни у нее хоть малейшее подозрение. Нет, дело в том, что у нее появилась любимица – молодая женщина, которая называет себя ее крестницей. Теперь эта девушка хочет более или менее неопределенный срок погостить в доме у моей тети.

– Называет себя? Разве в этом есть какие-нибудь сомнения?

– Тетя Джейн не видела свою крестницу с тех пор, как той исполнилось пять лет. У нее не осталось даже фотографии.

– Но разве вы не можете предупредить свою тетю?

– Говорю же вам, что вы не знаете тетю Джейн. Она так же не в состоянии скрывать свое недоверие, как не умеет летать. А если она заподозрит, что с Беверли Мейн что-то не так, она, не колеблясь, выставит ее из дома. В этом-то и состоит единственное слабое место моей тети. Она не способна на компромисс.

– Но если вы не доверяете этой девушке и не можете предупредить тетю, разве не можете вы, по крайней мере временно, съехать из дому? В гостиницу, например, или в клуб?

– И с очевидностью показать, кого я подозреваю? Опять не подходит.

– А вы уверены, что это именно она?

– Если честно, мне просто кажется, что она не та девушка, за которую себя выдает, хотя это может и не иметь никакого отношения к «Маркхэм Электроник» Моя тетя богата, и она просто может охотиться за легкой наживой. С другой стороны, она может оказаться абсолютно честной, и в этом случае мои подозрения крайне несправедливы, но в данной ситуации мы не можем положиться на вероятность. У нас есть люди, которые проверяют и перепроверяют ее прошлое, но нам некогда ждать отчетов об их работе. Поэтому-то вы мне и нужны.

Ванс Купер настойчиво смотрел через стол на свою бесцветную собеседницу, на ее тяжелую траурную одежду, на безжизненное лицо, на темные очки, на безжалостно стянутые волосы. Несмотря на свою естественную неприязнь к охотникам за приданым, он не мог не чувствовать солидарности с мужчиной, который не захотел на ней жениться.

Официант забрал тарелки из-под супа и принес им запеченного колумбийского лосося под чудным соусом, жареный картофель, голландскую спаржу и накрытое блюдо с горячими булочками.

– Я хочу, мисс Уилберн, чтобы вы поехали со мной в Нью-Йорк и заняли единственную свободную комнату в доме тети Джейн.

– Я? – Пейдж была сбита с толку, почти ошеломлена. – Но как же? Чего ради ваша тетя захочет иметь в своем доме совершенно постороннего человека? Какой в этом смысл? Мне кажется, это, наоборот, совершенно верный способ возбудить подозрения.

– Я говорил вам, что тетя Джейн воспитала меня, в ней заключается вся моя семья. И я – все, что у нее есть. По крайней мере, в этом заключается ее трагедия. В глубине души я подозреваю, что она строит планы, как бы меня женить. Это в ее стиле, – внезапно он улыбнулся, улыбка начиналась у него с глаз, а затем освещала уже все лицо.

Его улыбка была не похожа на обольстительную улыбку Джерри. Джерри всегда помнил, какой эффект на женщин производит его внешность. Пейдж постаралась взять себя в руки, чтобы опять не погрузиться в мысли о Джерри. Она заставила себя сконцентрироваться на человеке, который сидел за столом напротив нее, который совершенно не подозревал о своем обаянии и не старался извлечь из него для себя пользу.

– Дело в том, – продолжал Ванс, – что с тех пор, как мне исполнилось двадцать три года, тетя Джейн начала знакомить меня с разными привлекательными девушками, – он неожиданно рассмеялся. – Боже мой, вы, наверное, можете подумать, что я презрительно отказался от этих гордых красоток. На самом деле, конечно, это было не так. Скорее всего, это именно они не стали бы на меня и смотреть. Просто я предпочитаю сам делать свой выбор, полагаясь во всем только на себя.

Глядя на твердую линию его подбородка, Пейдж подумала про себя: «Держу пари, что так оно и есть. Похоже, никто не сможет заставить его пойти против себя».

– Бедная тетя Джейн. Судя по всему, мы оба так и не научились извлекать уроков из нашего опыта и наших ошибок. У тети Джейн есть – была – только одна дочь. Тетя направляла ее железной рукой и не давала ей возможности разобраться в себе, понять, что за человек она на самом деле. Иными словами, тетя решила за свою дочь, какой жизнью ей следует жить, и, я думаю, она подобрала ей подходящего кандидата в мужья. В результате всего этого, к удивлению одной только тети Джейн, Марта однажды ушла из дому и никогда больше не возвращалась.

– Какой ужас! Кто-нибудь знает, что с ней сталось?

– Если тетя Джейн и знает, она никогда об этом не говорит. Она вообще с тех пор ни разу не упомянула о Марте.

– А сколько лет было вашей кузине, когда она ушла из дому?

– Восемнадцать.

– Судя по вашим словам, ваша тетя – нелегкий человек.

Во многих отношениях она замечательная женщина. Но она ужасно уверена, что всегда права. Ванс резко оставил эту болезненную тему.

– Что бы там ни было, по некоторым признакам я совершенно уверен, что на этот раз она готовит мне в жены Беверли Мейн. Поэтому… не ждите меня и ешьте, пока лосось горячий, он восхитителен. Поэтому моя идея состоит в том, чтобы позвонить домой и сообщить тете, что я обручился и хотел бы привезти свою девушку – то есть вас – в Нью-Йорк. Предлогом для этого будет мое желание, чтобы вы обе смогли получше познакомиться, и ваше желание приобрести себе в магазинах Нью-Йорка все необходимое для приданого. Кстати это входит в условия контракта. Полный гардероб, как говорит Маркхэм.

– О нет, – голос Пейдж стал бесцветным. – Об этом не стоит даже и говорить.

– Но почему? – спросил он, и она в первый раз посмотрела на него внимательно: молодой человек с приятной внешностью, хорошие, но не навязчивые манеры, глаза с твердым взглядом, на одном уровне с ее глазами. На мгновение ей вспомнились длинные узкие голубые глаза Джерри Брукса. Она отбросила это воспоминание. Глаза Джерри всегда смеялись, эти глаза были неожиданно серьезными.

– Ну…

– В этом нет ничего неловкого, – заверил он ее. – Единственное, что не нравится мне во всем этом деле, так это то, что мне придется обмануть тетю Джейн. Но, в конце концов, мы все ей объясним, она поймет и простит меня. Нам придется часто видеться, это естественно. Но не слишком много. Весь предстоящий месяц я буду чертовски занят. Но несколько вечеров в неделю нам придется проводить в театрах и других подобных местах. Что касается остального времени, вы можете ходить по магазинам, сколько вам угодно. Ну и, возможно, тетя Джейн захочет с вами немного пообщаться.