Де Уоренну придется очень постараться, чтобы найти ей мужа. Если раньше это было сделать непросто, то теперь задача его многократно усложнилась.

Эмилиан подумал о том, что отец купит для нее супруга, выбранного с большим вниманием. Это было ясно как день.

Ему была ненавистна мысль о том, что Ариэлла окажется навеки прикованной к мужичине, которого не любит.

Ему была ненавистна мысль о том, что она может выйти замуж за другого.

Эмилиан разозлился. Связью с ним Ариэлла запятнала свою репутацию. Он совсем этого не желал. Если бы он позволил семейству де Уоренн насильно поженить их, девушку стали бы презирать за то, что она его жена, но все же это было гораздо лучше, чем презрение за то, что она его любовница. Он не может допустить, чтобы Ариэлла осталась в таборе и разделила с ним тяготы кочевой жизни, но не мог он и отослать ее домой полностью опозоренной.

Она накрыла его руку своей.

– Ты совсем не собираешься спать?

Застигнутый врасплох, он посмотрел на Ариэллу:

– Мне нравится любоваться тобой.

Улыбка ее погасла, и она стала пытливо вглядываться в его лицо:

– Что случилось?

Эмилиан вымученно улыбнулся:

– Ничего.

Она удивила его тем, что поднесла его большую ладонь к губам и поцеловала.

– Ты так печален! Как ты можешь грустить сейчас, после ночи, что мы провели вместе?

Он ответил не сразу.

– Ты не можешь здесь оставаться, Ариэлла.

Она села на матрасе.

– Я никуда не уйду.

Пораженный ее решимостью, он тоже принял сидячее положение.

– Я не шучу.

– Даже не пытайся уверить меня в том, что не хочешь меня. Это полная ерунда.

На губах Эмилиана промелькнула тень улыбки.

– Я всегда буду хотеть тебя.

– Хорошо. – Она погладила его по щеке. – Не будем больше говорить об этом.

– Нет, будем. Ты отправилась за мной вопреки моей воле, и я намерен вернуть тебя назад. Но я не хочу, чтобы тебя называли цыганской шлюхой.

Глаза ее удивленно расширились, а по щекам разлился румянец.

– Да, именно так тебя и станут называть за твоей спиной. Причем достаточно громко, чтобы ты тоже услышала, – мрачно добавил он.

Ариэлла упрямо вздернула подбородок.

– Ну и пусть. Пусть я буду шлюхой. – Она пожала плечами. – Словом нельзя ранить. Я все стерплю, а со временем разговоры прекратятся. Я не оставлю тебя.

Эмилиан улыбнулся самой соблазнительной своей улыбкой:

– Это не та тема, которую мне бы хотелось обсуждать… милая.

С этими словами он привлек Ариэллу к себе.

– Почему у меня такое чувство, что ты не собираешься заняться со мной любовью?

– Я собираюсь, но только очень недолго. – Он принялся баюкать ее в своих объятиях. – Нам следует вернуться в Роуз-Хилл и пожениться.

– Что? – Ариэлла задохнулась от удивления.

Он внимательно всматривался в ее прекрасные глаза.

– Но ты же не хочешь жениться на мне, – наконец ответила Ариэлла.

– Я не люблю, когда меня к чему-то принуждают, а сейчас я действую по собственной воле. Я хочу восстановить твое доброе имя. – Он привлек ее к себе и накрыл своим телом.

– Остановись! Это же так важно!

– Я не хочу видеть тебя сломленной или презираемой людьми. Тебе вообще не следовало приезжать сюда, Ариэлла, но ты это сделала, и теперь судьбы наши крепко переплелись, – промурлыкал Эмилиан, занимая более удобное положение.

– Так ты хочешь взять меня в жены, чтобы защитить? – хрипло произнесла девушка.

– Что-то вроде того, – грубовато ответил он.

– Когда ты скажешь мне, что любишь меня, я приму твое предложение, – выдохнула Ариэлла.

– Ты небезразлична мне, я нуждаюсь в тебе и тоскую, когда мы не вместе. Разве тебе этого недостаточно?

Если он скажет те самые слова, она ответит согласием. И так ли уж он будет далек от истины?

– Ты близок к нужной фразе, как никогда, – чуть слышно произнесла она, – но все же пока недостаточно близок.

Эмилиан потерся губами о ее губы, и она выдохнула:

– Невозможный человек!

Некоторое время он ласкал Ариэллу, подготавливая и ее, и себя. Затем он вошел в нее и стал двигаться. Когда она застонала от удовольствия, он прошептал:

– Я люблю тебя.

Ариэлла широко раскрыла глаза от удивления.

Эмилиан не был уверен, что сильно погрешил против истины.


– Сядь со мной, – произнес Эмилиан на следующий день. Выражение его лица было непроницаемым и сослужило бы ему хорошую службу, находись он сейчас за карточным столом.

Но он сидел на козлах кибитки, которую тянули две гнедые кобылы. Табор отправлялся в путь. Первые несколько кибиток уже укатились вперед. Несмотря на недостаток сна, Ариэлла была слишком счастлива, чтобы испытывать усталость. Приподняв юбки, она вскарабкалась на козлы рядом с Эмилианом. Он натянул поводья, и лошади тронулись.

Каждой клеточкой тела Ариэлла чувствовала его присутствие рядом. Он пах свежескошенной травой, сосной и еще чем-то более экзотичным, возможно восточными пряностями. Она улыбнулась, любуясь его прекрасным профилем и вспоминая его жаркое признание. Сердце ее пело от радости.

– Какое расстояние караван обычно покрывает за день?

– Десять – пятнадцать миль, – ответил он. Взгляд его скользнул по лицу девушки и задержался на губах. – Причин для спешки нет никаких.

Ариэлла снова подумала о признании Эмилиана, отчего сердце ее забилось быстрее. Забудет ли он его при свете дня?

– Какое чудесное утро! – воскликнула она. Небо казалось ей особенно синим, солнце – особенно ярким, а птицы – особенно веселыми. И Эмилиан тоже был красив, как никогда.

Взгляд его был устремлен вперед.

– Возможно, через день или два кочевая жизнь наскучит тебе.

– Я давным-давно не оказывалась так далеко на севере, – быстро произнесла Ариэлла, думая о том, что, пока они вместе, ей никогда не будет скучно. – Кроме того, это часть и моего наследия тоже, хотя о нем я лишь читала в книгах.

– Тебя воспитали как англичанку, – растягивая слова, возразил Эмилиан. – Ты когда-нибудь интересовалась тем, какой была жизнь твоей матери?

– Ну разумеется. Ее жизнь омрачалась людским фанатизмом и ненавистью, постоянными переездами с места на место и, конечно, гетто. Мне хотелось бы быть лично знакомой с ее семьей или хотя бы знать, страдали они или вели достойную жизнь.

– Ты никогда не пыталась разыскать их?

– Когда мама была вместе с отцом, она рассказала ему, что ее отец умер в Триполи, а больше у нее никого нет. Так что ответ мой отрицательный – у меня не возникало желания проследить эту ветвь своего генеалогического древа.

– Ты захочешь когда-нибудь вернуться в Роуз-Хилл? – серьезно поинтересовался Эмилиан.

Ариэлла посмотрела ему в лицо и положила руку на его бедро.

– Ты знаешь, что не сможешь расстаться со мной.

Он покраснел.

– Теперь ты возомнила себя чародейкой?

Девушка промолчала. Эмилиан и без того знает ответ на этот вопрос.

Наконец он произнес:

– Так что ты скажешь на мое предложение?

– Эмилиан, ты же говорил несерьезно!

– Серьезнее некуда, – негромко произнес он. – И не требуй от меня еще одного признания.

Как она могла быть такой глупой? Ариэлла почувствовала небывалый прилив счастья. Эмилиан сказал, что любит ее, и она носит их ребенка. Она просияла.

– А я все же подожду этого признания, – не сдавалась она. Подавшись вперед, она потерлась губами о его щеку. – Я сильная, независимая женщина, и трудностям цыганской жизни меня не сломить.

– Что это значит?

– Это значит – да, я выйду за тебя замуж.


– Эмилиан Сен-Ксавье, берешь ли ты эту женщину в законные жены? – с улыбкой спросил священник.

Со времени их последнего разговора минуло всего несколько часов. Ариэлла, с трудом веря в происходящее, стояла в крошечной часовне, облаченная в кружевное платье цвета слоновой кости, принадлежавшее некогда бабушке Джаэли, и собственные жемчуга. Эмилиан был одет в темный сюртук с шелковой сорочкой и черным галстуком, светлые брюки и привычные грубые ботинки. В старинной церкви, украшенной полевыми цветами, сосновыми шишками и венками из маргариток, столпился весь kumpa’nia.

Эмилиан настоял на том, чтобы они поженились в тот же день. Ариэлла недоумевала, к чему такая срочность, но он отказывался обсуждать это и слышать не хотел о промедлении. В действительности все это не имело для девушки значения, ведь в жизнь воплотилась ее главная и самая безумная мечта – стать женой Эмилиана. Она сожалела лишь о том, что на церемонии нет ее собственной семьи. Приготовления совершались в такой спешке, что даже сейчас, когда Эмилиан твердо ответил «да», голова ее шла кругом.

Священник, чья пышущая здоровьем жена сидела на первой скамье и с восторгом взирала на совершающееся на ее глазах таинство, обратился к Ариэлле:

– Ариэлла де Уоренн, берешь ли ты этого мужчину в законные мужья, чтобы быть с ним в болезни и здравии, горе и радости, пока смерть не разлучит вас?

Она посмотрела на Эмилиана. Выражение его лица было очень торжественным и одновременно угрюмым. Она никогда не встречала такого выражения ни у одного человека, и уж точно не у жениха на свадьбе. Он сомневается в правильности принятого им решения? И имеет ли это значение сейчас, когда их путешествие по дороге жизни началось и никто не вправе остановить их?

– Ариэлла? – позвал ее Эмилиан.

Она одарила его улыбкой:

– Да, я беру этого мужчину в законные мужья, пока смерть не разлучит нас.

В глазах его промелькнуло облегчение.

Неужели Эмилиан и правда считал, что она передумает и бросит его перед алтарем? Неужели он не знает, как сильно она любит его и никогда не перестанет любить? Или его тревожит что-то еще?