Внутренне Эмилиан приготовился к сражению, хоть и с некоторой неохотой. Он понимал, что обязан не только Ариэлле и ее брату, но и их отцу тоже.

– Я никогда не вводил вашу дочь в заблуждение. Как раз наоборот, я всегда был предельно откровенен с ней. – Он почувствовал, что краснеет. – Я полукровка. Я никогда не ухаживал за благородной английской дамой и не собираюсь делать этого впредь. Честно признаться, женитьба вообще не входит в мои планы. Я отправляюсь на север и не могу сказать, вернусь ли назад или нет. Ариэлле все это известно.

С каждой секундой напряжение увеличивалось.

– В нашей семье существует предание, которое еще ни разу не было опровергнуто. Все члены династии де Уоренн влюбляются раз и на всю жизнь.

Эмилиан покраснел. Что, черт побери, означают эти слова?

– Боюсь, вы меня неверно поняли. Не хотите же вы сказать, что приняли бы меня в качестве человека, официально ухаживающего за вашей дочерью? – Он напрягся всем телом, ожидая, что де Уоренн рассмеется ему в лицо.

Но смеха не последовало. Вместо этого капитан серьезно произнес:

– Если это сделает мою дочь счастливой, то да.

Эмилиан изумился.

– Не обольщайтесь, по собственной воле я никогда не выбрал бы вас ей в спутники жизни. Я провел небольшое расследование, Сен-Ксавье. Вы сторонитесь высшего общества как в Лондоне, так и в Дербишире, но превосходно ведете дела своего имения. У вас отличная деловая хватка – но вы также и известный ловелас, причем не делаете из этого тайны. Я могу испытывать уважение и даже восхищение деловым человеком, но что я должен чувствовать по отношению к затворнику и волоките? Моя дочь заслуживает лучшего, и я очень опасаюсь за ее сердце.

Эмилиан ощутил головокружение. Итак, его хозяин и в самом деле хочет, чтобы он официально ухаживал за Ариэллой? Или это такая злая шутка?

– Вы, очевидно, забыли, что высший свет сам исключил меня за то, что у меня цыганские корни, – произнес он.

– Вы с детства живете в Вудленде, и это делает вас таким же англичанином, каким являюсь я сам. Вы не в силах изменить свое генеалогическое древо, так же как Ариэлла не в силах изменить свое. Я ничего не имею против ваших предков, а лишь против вашего нынешнего поведения.

Эмилиан вспомнил признание Ариэллы в том, что ее мать была еврейкой. То, что де Уоренн сделал эту женщину своей любовницей, ничем не отличалось от того, как мужчины-gadjos развлекаются с цыганками, не так ли?

– Я слышал об убийстве вашей матери в Эдинбурге, – неожиданно произнес капитан. Эмилиан насторожился. – Именно поэтому вы решили оставить жизнь, которую дал вам отец?

– Я в долгу перед ней, – ответил Эмилиан, чувствуя, как медленно, но верно закипает в нем гнев.

– Я сочувствую вашей утрате, но у вас много обязанностей, и не только перед вашей покойной матерью.

Эмилиан не собирался обсуждать Райзу с этим gadjo.

– Благодарю вас, – с притворством произнес он.

– С того самого момента, как мы впервые встретились, у меня появились большие подозрения на ваш счет, – ровным голосом произнес де Уоренн. – Я умею превосходно оценивать характер человека, и опасения мои основываются на гораздо больших основаниях, нежели ваше распутное поведение. Вы пребываете в ярости, жаждете войны и покрыты шрамами – я не имею в виду физически. Моя дочь заслуживает большой любви на всю жизнь. Волокиту можно изменить, но человек со сломленной психикой не сумеет дать Ариэлле любви, которой она заслуживает.

Эмилиан задрожал всем телом, испытывая одновременно и гнев, и непонятное смятение.

– Ариэлла заслуживает принца-gadjo. Надеюсь, вы найдете ей такого человека. – Слова его были искренны.

В глазах де Уоренна вспыхнуло пламя.

– Если вы разобьете ей сердце, я лично заставлю вас заплатить за это.

Эмилиан напрягся. Всем известно, что капитан де Уоренн мог стать как лучшим другом, так и заклятым врагом.

Клифф направился к двери.

– Чем скорее вы покинете эти места, тем лучше. Я больше не в настроении дарить вас своей щедростью и гостеприимством. Необходимо немедленно прекратить ваши отношения с моей дочерью. Излишне напоминать, что они должны остаться платоническими.

С этими словами де Уоренн вышел из комнаты.


Едва открыв дверь спальни, Эмилиан понял, что попал в комнату Ариэллы. В воздухе витал слабый аромат жасмина и розы, а выдержанная в голубовато-бежевых тонах обстановка была такой простой и элегантной, что у него не осталось сомнений в верности своей догадки. Сердце его екнуло в груди, и он замер на пороге, рассматривая ее спальню.

Он покидает Роуз-Хилл. Худ уже ожидает его внизу в карете. Эмилиан с утра не видел Ариэллу и пребывал в полнейшей уверенности, что она не знает о его отъезде. Но не поэтому стоял он сейчас на пороге ее личных апартаментов.

Сделав шаг вперед, он закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Именно в этой комнате Ариэлла ложится спать и просыпается утром, и именно здесь он занимался бы с ней любовью, если бы принял ее приглашение. Здесь она принимает ванну, одевается, расчесывает волосы. Это ее личный маленький храм.

Непреодолимая тяга узнать эту девушку затопила все его существо, и он не стал бы отрицать, что покидает этот дом с нежеланием.

На расположенном у дивана столике стояла ваза с белыми розами, несомненно срезанными в садах, а рядом лежала книга названием вниз. Взгляд Эмилиана переместился на кровать, покрывало на которой было такого же чистого голубого оттенка, что и глаза Ариэллы. На кровати лежала еще одна книга, которую девушка, похоже, недавно читала.

Эмилиан медленно осматривался, стараясь запечатлеть в памяти мельчайшие подробности обстановки: два сдержанно-элегантных вечерних платья, висящие на вешалке в углу комнаты, прекрасную раскрашенную вручную шкатулку для драгоценностей на туалетном столике и россыпь украшений, забытых подле нее, расческу, лежащую рядом, книгу на прикроватном столике, рядом с вазой, в которой красовалась одна желтая роза. Эмилиан заметил также книжный шкаф и очень удивился, так как ни у кого из его знакомых не было в спальне этого предмета мебели, а ее был битком забит книгами. Как странно. Или нет?

Он направился к каминной полке, над которой висел большой семейный портрет. Эмилиан сразу же узнал отца и мачеху Ариэллы. Возможно, они в ту пору только поженились. Лица их были молоды, а одежда такого фасона, который был в моде лет двадцать назад. Рядом с ними сидела маленькая златокудрая девочка с книгой в руках – это, несомненно, сама Ариэлла. Взгляд ее был напряженно-торжественный. Подле нее стоял ее брат, сжимающий в руках волкодава.

Ариэлле на портрете было не более шести-семи лет. Она улыбалась. Она выросла в сплоченной любящей семье, и Эмилиан испытывал пронзительное чувство радости за нее. Ей недоставало лишь принца-gadjo , которого отец, несомненно, подыщет для дочери.

Эмилиан подошел к прикроватному столику. На нем обнаружился ряд миниатюрных портретов, включая изображения ее брата и младшей сестры. Эмилиан и представить не мог, каково это – иметь такую семью.

Взгляд его помимо его воли обратился к постели. Несмотря на разговор с де Уоренном, сейчас ему сильнее, чем обычно, хотелось заняться с Ариэллой любовью. Он просто не мог покинуть Дербишир, не осуществив своего намерения. Это будет его способ сказать «спасибо» – и «до свидания».

Подняв лежащую на кровати книгу, он поразился. Оказывается, Ариэлла читает новейшую политическую программу радикала Френсиса Плейса.

«Я солгала тебе… я не читаю женские романы».

Эмилиан и сам прочел часть «Народной хартии», но счел ее скучной. Так чем же она привлекла Ариэллу?

Подойдя к книжному шкафу, Эмилиан с удивлением обнаружил там романы Бодлера и Флобера на языке оригинала – французском. Он увидел истории Египта и Китая, а также Османской, Австро-Венгерской и Российской империй. Последние два тома были изданы соответственно на немецком и русском языках. На полках стояли жизнеописания дюжин различных правителей самых разных стран: Сулеймана, Чингисхана, Кнута и Александра Македонского. Имелся здесь и трактат о происхождении аборигенов.

Сердце Эмилиана замедлило свой бег. Женщины не читают подобную литературу. Но Ариэлла же такая особенная…

Пододвинув кушетку к книжному шкафу, он присел, продолжая рассматривать книги на полках. Он не сомневался в том, что она все их изучила.

Эта девушка была не просто красивой, доброй и храброй, но и умной и образованной. Чтобы иметь подобную библиотеку, нужно обладать пытливым умом ученого из Оксфорда, каким обладал сам Эмилиан. Интересно, согласна ли Ариэлла с реформами Плейса? История какого государства привлекла ее больше других?

И как ему уйти от такой женщины?

Боль кольцом сжала ему грудь, но Эмилиан тут же отверг подобные чувства, сочтя их неподобающими. Он же цыган, а она заслуживает благородного англичанина и жизни в высшем свете, полной привилегий и роскоши.

Де Уоренн недвусмысленно дал ему понять, что он может ухаживать за Ариэллой.

Это невозможно. Эмилиан неверно его понял, или сам капитан сказал об этом, не подумав как следует. Опомнившись, он изменит решение.

Возможно, до убийства Райзы Эмилиан и мог бы обеспечить Ариэлле ту жизнь, которую она заслуживает. Он мог бы дарить ей красивые платья и драгоценности, они жили бы в прекрасном имении, но, всякий раз выходя в свет, Ариэлла слышала бы презрительный шепот за спиной. Ее друзья отвернулись бы от нее, и в жизни ее навсегда воцарилось бы притворство.

Открылась дверь, и в комнату вошла Ариэлла. Эмилиан даже не пошевелился.

Воззрившись на него широко раскрытыми глазами, она закрыла дверь.

– Что ты здесь делаешь?

– Смотрю на твои книги.