– Эмилиан, я необычная девушка. В обществе меня считают эксцентричной. Но, помимо всего прочего, я привыкла быть честной. Неужели мы не можем поговорить откровенно? Неужели я не заслуживаю даже этой малости после страсти, разделенной нами прошлой ночью? Вот с Марджери ты вел себя обходительно и уважительно.

– Я не испытываю страсти к твоей сестре, – бесцветным голосом отозвался он. – А с тобой мы разделили всего лишь поцелуй, ничего больше.

Сердце ее билось в груди, подобно молоту.

– Это было нечто большее, чем просто поцелуй, Эмилиан.

– Может быть, но только для тебя, неопытной женщины.

– Верно. В искусстве поцелуев и любви опыта у меня никакого. То, что произошло прошлой ночью, имеет для меня огромное значение. Надеюсь, что и для тебя тоже.

В его темных глазах отразилась боль.

– Ты не мог заснуть из-за меня? – чуть слышно поинтересовалась она.

– Оставайся подольше, и ты все узнаешь.

Невзирая на исходящее от него напряжение и враждебность, Ариэлла ощутила глубокое волнение.

– Что мне сделать, чтобы ты объявил перемирие и мы смогли начать все сначала? – Девушка с надеждой улыбнулась ему.

– Уходи. Забудь, что было прошлой ночью, и найди себе кого-нибудь другого для удовлетворения своей пробудившейся ото сна страсти. Но если ты хочешь, чтобы твоим любовником непременно стал цыган, это можно устроить. В kumpa’nia много похотливых мужчин.

– Но ты же не имеешь это в виду!

– Напротив. Я имею в виду именно то, что сказал, и ничего иного. – Он отвернул от девушки перекошенное злобой лицо и принялся разыскивать гвозди. Погладив кобылу, он поднял ее заднюю ногу, и Ариэлла заметила некоторое напряжение в действиях, когда он прибивал подкову. Ей никак не удавалось его понять. Он являлся для нее незнакомцем, принадлежащим к чуждой ей культуре, с чуждыми ей мечтами и устремлениями. Девушка не могла взять в толк, отчего он так зол.

Вчера, когда они впервые встретились, он уже был зол, еще до того, как она сама или ее отец заговорили с ним. У Ариэллы создалось впечатление, что он терпеть не может весь род людской – или, по крайней мере, всех англичан.

Девушка надеялась, что дело не в этом, ведь, если он действительно воспринимает ее как врага и не хочет развивать их отношения, она никак не сумеет повлиять на это решение. Она и так преследовала его самым бессовестным образом. Настоящие леди так не поступают.

Но она не была похожа на Марджери, Диану или иную высокородную даму. Ее внутренний голос подсказывал ей не оставлять попыток достучаться до Эмилиана, даже если ее и сочтут при этом бесстыжей. Она хотела сгладить его гнев – и узнать его причину.

В конце концов, женщинам в ее семье всегда приходилось зубами и ногтями сражаться за мужчин, которых они любили.

Ариэлла замерла. Она была убеждена, что мужчина и женщина могут влюбиться с первого взгляда, чему в ее роду имелось множество подтверждений. Она понимала, что именно это с ней в настоящий момент и происходит, раз она так сильно переживает об этом человеке.

– Я буду скучать по тебе, когда ты уедешь. Знаю, это звучит не вполне нормально, но таковы мои чувства, – прошептала она.

Не обращая на девушку ни малейшего внимания, Эмилиан продолжал прибивать подкову.

– Веришь ли ты в судьбу?

Он промолчал.

– Я верю, хотя и начитана и считаю себя рациональным человеком. Долгие годы я не была в Дербишире, а в Роуз-Хилл так и вовсе приехала впервые. И в первый же день встретила тебя.

– Вряд ли это можно назвать судьбой, – возразил он. Замерев на мгновение, он снова поднял молот.

– Веришь ли ты в любовь с первого взгляда? – чуть слышно поинтересовалась она.

Он ударил молотом по подкове, но попал себе по большому пальцу и вскрикнул от боли. Отпустив ногу кобылы и уронив инструмент, Эмилиан выпрямился. На лице его было написано выражение удивления и досады.

Девушка осознала, что сжимает себя руками что есть силы.

– Понимаю, это безумие, потому что мы только познакомились. Но в моей семье это что-то вроде семейной традиции, и, возможно, я пойду по стопам своих предков.

Он подскочил к Ариэлле и резко встряхнул ее за плечи.

– Ты не влюбилась в меня с первого взгляда. Когда-нибудь ты влюбишься в очаровательного и состоятельного аристократа. То, что ты испытываешь ко мне, Ариэлла, – это страсть , и ничего больше! Ты меня даже не знаешь .

– Я очень хочу узнать о тебе больше, но ты отталкиваешь меня! – вскричала она.

– Ты романтическая дурочка, – ответил Эмилиан, отпуская ее. – Неужели ты не заметила, что мы отличаемся друг от друга?

– Мне все равно. Мои лучшие друзья после брата, сестры и кузин – это университетские профессора, ученые, адвокаты и даже один писатель весьма радикальных взглядов. Никто из них не родился аристократом.

Эмилиан отрицательно покачал головой:

– Но и цыганом тоже никто из них не родился. Какая женщина вообще станет делать подобные признания? У тебя что, совсем гордости нет? Я цыган, Ариэлла, цыган.

Она вздернула подбородок:

– Гордости во мне хоть отбавляй. Прежде всего, я горжусь тем, что не похожа ни на одну другую женщину моего положения и воспитания. И мне все равно, цыган ты или нет. – Ариэлла коснулась его щеки. – Именно поэтому ты отвергаешь мое предложение о дружбе? Потому что дружба между нами запрещена?

Эмилиан отпрянул от ее ладони и скрестил руки на груди.

– То, кем я являюсь, имеет огромное значение. А вот то обстоятельство, что в тебе слишком поздно пробудились сексуальные желания или что ты осмеливаешься бродить в одиночестве по ночам, едва ли делает тебя такой уж особенной. Ты по-прежнему остаешься принцессой-gadji .

– Я вовсе не особа королевских кровей, – разозлилась она. – Да, я богата – и что из этого? Я живу в Лондоне независимой жизнью. Я люблю читать и посвящаю этому занятию достаточно много времени. Я говорю на четырех… – Внезапно Ариэлла замолчала. Что она делает? Эмилиана вряд ли впечатлит ее увлечение историей, философией, жизнеописаниями великих людей, а также тот факт, что она ярая сторонница социальных реформ и получила незаурядное образование. Дамы высшего света, которыми восхищаются и расположения которых добиваются, не читают ничего, кроме романтической литературы, да и то часто лишь для того, чтобы скоротать время в дороге. Они живут вместе с родителями, а не самостоятельно и имеют в лучшем случае начальное школьное образование. Женщины, которые нравятся мужчинам, искусны в шитье и рукоделии и находятся в курсе последних модных новинок, предел их мечтаний – выйти замуж и родить детей.

– Ну, продолжай же, – с издевкой произнес он. – Ты ведешь независимую жизнь, начитанна, значит, считаешь себя подходящей на роль любовницы цыгана?

– Жизнь в столице я предпочитаю жизни в деревне, а так как мои дядя и тетя тоже часто бывают в Лондоне, большую часть года я провожу с ними. Я читаю… дамские романы. И путеводители, – неловко закончила она, пряча глаза.

– О да, это делает тебя очень оригинальной.

Его презрение больно ранило девушку.

– Я терпеть не могу балы и чаепития, – гневно продолжала она. Это, по крайней мере, было правдой. – Также я ненавижу пустую фривольную болтовню об игре в крокет и скачках с препятствиями. Я отлично подхожу на роль твоего друга – и, возможно, даже любовницы, если естественный ход событий приведет нас к этому.

Эмилиан взирал на нее широко раскрытыми глазами, которые, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Еще ни разу в жизни Ариэлла не была настроена столь решительно.

– Как видишь, я сильно отличаюсь от прочих молодых леди. И я не исключаю любовной связи с тобой.

– Ты безумна! Не понимаю, как тебе вообще удалось до сих пор сохранять девственность?

– Я же уже объяснила тебе, что прежде не желала ни одного мужчину. Но сначала между нами должны возникнуть узы дружбы, Эмилиан. – Сказав это, Ариэлла задрожала, понимая, что только что сделала довольно шокирующее предложение мужчине.

– Если естественный ход событий приведет тебя в мою постель, ты очень об этом пожалеешь впоследствии, – жестко ответил он, сверкая глазами.

– Как раз наоборот, – прошептала девушка. – Возможно, я буду удовлетворена.

Эмилиан задохнулся от удивления.

Ариэлла ощутила уже знакомое ей по прошлой ночи томление плоти.

– Я начинаю привыкать к твоим угрозам, – чуть слышно произнесла она. – Но ты больше не пугаешь меня, Эмилиан.

– В самом деле? Тогда приходи ко мне нынче ночью. Уверен, однако, что ты струсишь и останешься дома, а утром горько в этом раскаешься.

Ариэлла молча взирала на него, отказываясь верить своим ушам.

Он приосанился.

– Когда же ты поймешь? Ты являешь собой ходячий соблазн, которому мне вовсе не хочется сопротивляться. Я хочу погубить тебя! Но, забрав твою невинность, я не дам тебе взамен любви. Мы не станем друзьями… никогда. Я дам тебе страсть, страсть и всепоглощающее наслаждение – и на этом мы распрощаемся.

Ариэллу пробила дрожь. Она осознала, что Эмилиан действительно верит каждому сказанному им слову. Неужели возможно, что у него никогда не было ни единого друга? Неужели его любовницы жаждали лишь плотских утех, и ничего больше? Он говорил ужасные слова о том, что женщины используют его.

– Почему ты так боишься дать шанс нашей дружбе?

– Ничего я не боюсь. Я просто хочу заставить тебя сбежать от меня, причем как можно дальше. Я пытаюсь защитить тебя не от тебя самой, но от меня! – Вихрем развернувшись, он принялся отвязывать вороную кобылу.

На глаза Ариэлле навернулись слезы, но она поспешно смахнула их.

– Выходит, я никогда тебя больше не увижу.