Каждый gadjo , с которым он вел дела, ожидал оказаться обманутым. Эмилиан никогда не мошенничал, но вот с новичками играл безжалостно, как кошка с мышью. Однако его многолетние партнеры по бизнесу знали, что он поистине честный человек.

Он никогда не был злобным, однако ожидал от других проявления предрассудков по отношению к себе – он вырос с этим. Эмилиан уже и не смог бы припомнить, когда слова «грязный цыган» еще задевали его и считались у него оскорблением – возможно, когда он был маленьким мальчиком или когда только переехал в Вудленд. Давным-давно сердце его превратилось в камень. Он отличался от прочих и, всегда зная это, принимал этот факт как должное. Он мог ужинать с англичанами и даже, в порядке очень большого исключения, танцевать на их балах, но все же он являлся изгоем. Презрение людей мало значило для него еще и потому, что он был богаче и обладал большим могуществом, чем большинство из них. Ему не нужен был никто, кроме него самого.

Теперь различия между ним и англичанами обострились до предела. Эмилиан осознал, что вся жизнь его была притворством, терпеть которое у него нет больше сил. Он больше не приемлет слепого людского фанатизма.

Их ненависть и презрение убили Райзу.

За это им нужно отомстить.

Молодой человек снова воззрился на дом де Уореннов. Женщины этого семейства были ни в чем не виноваты, но Ариэлла была одной из них, одной из gadjos . Наделенная красотой, богатством и большим наследством, она являлась венцом всего английского общества. Она послала ему сексуальное приглашение, пусть даже и неосознанно. Эмилиан вел себя достаточно по-джентльменски, чтобы отказаться от нее, но цыганская часть его натуры не могла не поддаться соблазну и не представить, как он станет покорять ее. Лишить девственности такую девушку, как Ариэлла де Уоренн, попользоваться ею и отбросить прочь за ненадобностью, в таком виде оставив для ее будущего мужа, могло бы считаться чем-то гораздо большим, чем просто budjo , – это было бы местью.

Как это было бы просто…

Английская часть его натуры содрогнулась от ужаса.


Ариэлла сидела на подоконнике. Прямо перед ней раскинулись внизу обширные луга и цветущие сады, но она их не замечала. Внимание ее было приковано к цыганскому лагерю, который был ей отлично виден с ее наблюдательного пункта.

Лошади их свободно бродили по округе, мирно пощипывая траву. Разноцветные кибитки стояли на тех же самых местах, что и вчера вечером. Не похоже было, что цыгане готовятся к отъезду.

Девушка подтянула колени к груди. Ночью ей совсем не удалось сомкнуть глаз, да она и не пыталась. Она переоделась и принялась играть привычную роль, хотя в действительности вибрировала от напряжения. Ею владело беспокойство. Эмилиан был для нее полным незнакомцем, но прошлым вечером она танцевала в его объятиях, и он подарил ей мгновения страсти. Ни один мужчина не привлекал ее прежде, но сейчас ее влекло к этому цыгану, как мотылька к пламени свечи. Она не могла не гадать, тянуло ли и его к ней тоже?

Эмилиан намеревался уйти вместе с цыганами – так, как будто между ними не произошло ничего особенного.

От осознания этого Ариэлле стало особенно больно. Даже если общество и считало ее странной, ее статус наследницы состояния де Уореннов давал ей пропуск куда бы она ни шла. Благородные джентльмены одновременно и желали ее, и страшились, а вот Эмилиан попросту отверг ее.

Как же ей убедить его передумать и стать ее другом? При этой мысли сердце ее забилось быстрее. Она пребывала на грани безумия, и не только из-за его поцелуя. Ариэлла не была уверена во многих вещах касательно Эмилиана, но одно она знала наверняка: она не могла просто взять и уйти от него, по крайней мере сейчас.

Также она не могла позволить ему исчезнуть из ее жизни столь же внезапно, как и появился в ней, вне зависимости от того, каковы были его намерения.

Да что с ней такое творится? Уж не влюбилась ли она с первого взгляда в цыгана? В ее роду было очень много мужчин и женщин, которые становились жертвами внезапного порыва чувства – по крайней мере, таково было семейное предание. Де Уоренны влюблялись пылко, один раз и на всю жизнь.

– Ариэлла! – послышался из-за двери голос Дианы. – Можно мне войти? Ты уже проснулась? Алекси приехал, вместе с тетушкой Лизи и Марджери!

Не успела она ответить, как Диана ворвалась в комнату.

– Просыпайся, соня… – Она замерла, не договорив фразы. – Так ты уже встала! Ну конечно же! Ты всегда просыпаешься самой первой в доме. – Тут улыбка ее угасла, и она внимательно посмотрела на сестру.

Ариэлла поняла, что на лице ее написаны и напряжение, и радостное возбуждение. Она вымученно улыбнулась Диане, думая лишь о том, что ей придется тщательно скрывать свои чувства, если не хочет быть разоблаченной Алексеем.

Сводный брат был на два года старше ее. Его мать была русской графиней, которая вручила малыша отцу, едва тот появился на свет. Ни она сама, ни ее муж не были заинтересованы в том, чтобы оставить внебрачного ребенка в своей семье. В детстве Ариэлла и Алексей жили со своим отцом на Ямайке и, несмотря на то что у них разные матери, очень сдружились. Он являлся для нее лучшим другом, братом и защитником. Одного взгляда на сестру Алексею было достаточно, чтобы понять, когда с ней что-то не так.

Девушку охватила паника. Если брат узнает о ее свидании с Эмилианом, то попытается убить его. Он всегда старался защитить ее.

– Что случилось? Ты заболела? – спросила Диана, подходя ближе и касаясь щеки Ариэллы.

– Я не могла заснуть, – честно ответила та. – Всю ночь глаз не сомкнула.

Во взгляде Дианы светилось тайное знание, словно она догадалась о случившемся.

– Это из-за музыки, не так ли? – понизив голос, спросила она. – Я тоже ее слышала и сама с трудом заснула. Кажется, цыгане что-то праздновали и танцевали.

Ариэлле показалось, что в словах сестры звучит косвенный намек, но конечно же это было не так.

– Не знаю.

Диана опустилась на диван в синюю и белую полоску.

– Говорят, именно так они обычно и поступают – танцуют и веселятся ночи напролет.

– Не думаю, что нам стоит слепо доверять слухам, – возразила Ариэлла, удивляясь тому, с какой злостью прозвучали ее слова. Она поспешно поднялась на ноги, надеясь, что Диана не заметила ее грубого тона.

– Боже мой, как ты сегодня ворчлива. Ты собираешься пойти вниз поприветствовать Алекси?

Ариэлле страстно хотелось бы притвориться, что ничего особенного не происходит.

– Разумеется, – ответила она.

Спускаясь вниз по широкой центральной лестнице, покрытой персидским ковром с красно-золотым рисунком, Ариэлла услышала голос брата. Он был суров.

– Поверить не могу, что отец позволил им остаться на нашей земле.

Ариэлла напряглась. Алексей явно говорил о цыганах. Он много путешествовал по свету по делам флота и часто с интересом, а не подозрением или предубеждением рассказывал о представителях иных культур. Его тон и слова поразили ее.

Повернувшись к ней, молодой человек улыбнулся своей белозубой улыбкой.

– А вот и она! – воскликнул он.

Алексей был высок и широкоплеч, а его ярко-голубые глаза на красивом смуглом лице являлись гордостью многих поколений мужчин семейства де Уоренн. Как и его кузены, до женитьбы он слыл известным ловеласом, который, даже вступив в брак, не изменил своих пристрастий. Пять лет назад он женился на их подруге детства, чтобы спасти ее от публичного скандала, и бросил ее прямо у алтаря, едва произнеся брачный обет. Нечего и говорить, что это породило еще больший скандал. Насколько Ариэлла могла судить, с тех пор муж с женой даже не разговаривали.

Алексей бросился к ней, но не обнял. Улыбка его вдруг угасла, а взгляд стал настороженным.

– Что случилось? – потребовал он ответа.

– Элис разве не с тобой? – спросила девушка, надеясь таким образом отвлечь его внимание. Она любила Элис, как родную сестру, и искренне желала, чтобы они с Алексеем были счастливы.

Выражение лица его стало жестким.

– Не начинай опять.

Ничто не изменилось. Что бы ни случилось, ее брат никогда не простит свою жену и не сможет забыть. Вздохнув, она привстала на цыпочки и обняла его.

– Какой же ты все-таки невозможный мужчина. Но я все равно тебя люблю. – Ариэлле удалось изобразить ни лице почти искреннюю улыбку. – Ты обещал приехать в Лондон на мой день рождения, но прислал вместо себя этот невообразимый подарок. – Он подарил сестре музыкальную шкатулку из Стамбула, украшенную филигранью и инкрустированную полудрагоценными камнями. Должно быть, она стоила целое состояние.

Алексей отстранился.

– Прости, что пропустил твой праздник, но я же все объяснил в записке. Ты выглядишь не очень-то счастливой, как я погляжу.

Ничего не ответив, Ариэлла отправилась в соседнюю комнату, где она заметила тетушку Лизи – графиню Адар, весело болтающую с Амандой. Ее кузина Марджери улыбнулась ей, и они обнялись.

– Очень рада тебя видеть! – воскликнула Марджери. Как и ее мать, она была миловидной рыжеватой блондинкой веселого нрава. – Мы были в разлуке всего несколько недель, но за это время столько всего произошло!

Марджери, так же как и Ариэлла, проводила большую часть года в Лондоне.

– Как доехали? Мы не ждали вас так рано! – сказала Ариэлла.

– Благодаря новой железной дороге доехали мы с большим комфортом, – ответила ее кузина. – Ты выглядишь немного осунувшейся. С тобой все в порядке?

– Прошлой ночью я глаз не могла сомкнуть, – призналась Ариэлла, избегая смотреть на Алексея.

– Всему виной цыганская музыка, – пояснила Диана. – Мне и самой не сразу удалось заснуть.

Ариэлла почувствовала, как полыхнули румянцем щеки. Она бросила на брата взгляд украдкой, но он отошел к дверям, выходящим на балкон, и теперь пристально взирал на ярко раскрашенные кибитки цыган.