У Мелины еще оставалась материнская драгоценность, бриллиантовая звезда, которую она хранила даже после того, как все остальное пришлось продать, потому что эта вещица была ей слишком дорога.

Она как наяву видела ее в волосах матери, когда та пришла пожелать ей спокойной ночи.

— А куда ты едешь, мамочка?

— На вечеринку вместе с папой. Ну, засыпай, будь хорошей девочкой. Я тебе завтра все-все расскажу.

Она была такой красивой! Мелина вздохнула и открыла глаза. Придется продать звезду, пусть даже от этого возникнет ощущение, что она предает память о матери. Но отец понял бы дочь. Он знал, почему она так хочет увидеть Марокко и почему для нее это так важно.

Мелина могла бы телеграфировать дяде и тете в Уимблдон, но она знала, что тогда по возращении ей не избежать утомительных объяснений. Зачем она бросила надежную работу в адвокатской конторе? Стоило тащиться через полмира, остаться ни с чем и просить у них денег на обратную дорогу?

Мелина буквально слышала их голоса, как они твердят одно и то же, раздосадованные ее поведением, и в конце концов добиваются признания, что это была глупая и необдуманная затея и Мелина сама во всем виновата.

Но нет! Она не собирается смиренно извиняться. Они хорошие люди, которые желают ей добра и хотят, чтобы у нее была серьезная работа — только такая работа, в скучном душном офисе, однажды ее убьет.

Ей придется продать бриллиантовую звезду, но по крайней мере у нее впереди еще два дня в раю.

Мелина села на узенькое деревянное сиденье, прикрепленное к одному из бортиков балкона, прислонилась затылком к теплой стене и прикрыла глаза. Сквозь закрытые веки и тонкое платье она ощущала жар солнца.

«Не стоит сидеть так слишком долго, — подумала она. — Слишком жарко. Со мной может случиться солнечный удар. Но как же прекрасно ощущать яркое солнце Марокко».

От садов поднимался сладкий запах цветущей мимозы, вдали Мелина различала голоса местных жителей, толпящихся на базаре. Эти звуки казались музыкой, которая всю жизнь чуть слышно звучала где-то в душе и которую ты вдруг услышал наяву.

«Я счастлива, — внезапно поняла Мелина. — Так счастлива, как никогда в жизни. Пусть я и потеряла работу и осталась совершенно одна в чужом городе».

Возможно, секрет ее счастья крылся именно в этом — ее больше ничто не сдерживает. Она свободна! Целых два дня она может делать что душе угодно — или пока у нее не закончатся деньги.

Мелина осознала, что до сих пор сжимает конверт в руке, и, рассмеявшись, бросила его через дверной проем на ближайшую из кроватей.

Конверт раскрылся, из него выпали деньги. Шесть фунтов, три полкроны, два шиллинга и трехпенсовик. Миссис Шустер заплатила ей все, кроме страховки. Мелина невольно усмехнулась: Лилет Шустер, с ее бриллиантовым кольцом за двадцать тысяч фунтов, с ее норковым палантином за две тысячи, брошенным на кресло, сэкономила на страховке!

— Я свободна! — сказала Мелина вслух, сама ощущая радость в своем голосе.

Неожиданный шум заставил ее замереть. Послышался шорох, потом звук падающей и разбивающейся черепицы, и, прежде чем девушка успела что-либо сообразить, кто-то спрыгнул с крыши прямо на ее балкон. Мелина в изумлении широко распахнула глаза и замерла на месте.

Перед ней стоял араб с лицом, закутанным традиционной повязкой-куфией; одна щека у него была располосована до крови, а в руке он сжимал окровавленный нож. Он впился в Мелину взглядом, и ей показалось, что темные глаза араба зловеще поблескивают.

Наверху послышались крики, араб кинул взгляд в ту сторону и снова перевел его на девушку.

— Вы англичанка? — вдруг спросил он по-английски.

Мелина кивнула, по-прежнему не в силах вымолвить ни слова.

— Тогда помогите мне, — так же внезапно попросил он. — Умоляю, это очень важно. Нет времени объяснять, но я не тот, кем кажусь. Я не причиню вам вреда. Люди, которые гонятся за мной, мерзавцы, и прикончат меня, если поймают. Я понимаю, все это кажется сценой из фильма, но это правда.

Сверху снова послышался крик, но на этот раз Мелине показалось, что он стал ближе. Мужчина шагнул в ее комнату.

— Где мне спрятаться? — с отчаянием потребовал он.

Усилием воли, словно очнувшись от сна, Мелина заставила себя выговорить:

— Только… только в ванной.

— Хорошо, — сказал он. — Задержите их! Говорите что угодно — хоть что я ваш муж, но только дайте мне время!

Он пересек комнату одним широким шагом, и Мелина услышала, как захлопнулась дверь.

Девушка застыла, думая, что ей все это снится. Ни один араб не мог говорить на английском так чисто и естественно, но кто же он тогда?

В этот момент на балкон с крыши упало несколько черепиц, а за ними последовали двое людей. Это были марокканцы в национальной одежде, и Мелина ощутила приступ дурноты, увидев в их руках обнаженные кинжалы.

Не успев толком ничего обдумать, она попыталась взять ситуацию под контроль.

— Кто вы такие? Что вам нужно? — потребовала она.

Незнакомцы явно не ожидали такого приема. Они быстро переглянулись и снова уставились на Мелину. Один из них, высокий и усатый, ответил на ломаном английском:

— Мужчина, он вошел сюда. Мы его видели.

Что-то в их облике убедило Мелину, что незнакомец был прав — намерения у этих людей отнюдь не добрые и доверять им не стоит.

— Вы ошибаетесь, — твердо парировала она. — Должно быть, вы ошиблись балконом. Сюда определенно никто не входил.

— Мы его видели, — повторил марокканец, и его спутник пробормотал что-то по-арабски, явно в подтверждение.

В этот момент с крыши медленно сполз и присоединился к ним третий человек. Он был старше и толще и с трудом переводил дух, но Мелина увидела, что он одет в полицейскую форму.

Тот, высокий, который заговорил первым, обратился ко вновь прибывшему по-арабски, явно пересказывая разговор с Мелиной. Выслушав, полицейский повернулся к девушке.

— Мадам, мой сотрудник утверждает, что преступник, которого мы преследовали, прыгнул на ваш балкон, — с важностью заявил он.

— Ваши сотрудники ошиблись, — ответила Мелина. — Буквально минуту назад я сидела на балконе, и никто туда не прыгал.

Но пока девушка произносила эти слова, она заметила на коврике у себя под ногами пятно крови и поняла, что, если она как-то не скроет эту улику, отпираться дальше будет невозможно. Поэтому Мелина сделала шаг вперед, наступив на пятно, и одновременно указывая на деньги, лежащие на постели.

— Вы полагаете, что, если бы сюда ворвался преступник, он бы не прихватил с собой деньги? — поинтересовалась она.

Мужчины взглянули на деньги и снова на Мелину.

— Он не вор, — коротко ответил полицейский. — У меня приказ. Надо обыскать помещение.

Он щелкнул пальцами, и марокканцы двинулись к приоткрытому шкафу с платьями Мелины и секретеру, где она держала немногие личные вещи.

А полицейский направился к ванной.

Он подергал ручку, но дверь была закрыта.

— Кто там?

Звук внезапно пущенной воды практически заглушил его вопрос. Полицейский постучал, но ответа не дождался.

Он снова постучал, на этот раз громче и требовательнее, и на этот раз тот, кто находился внутри, завернул краны.

— Дорогая, что такое? — спросил он.

Полицейский повернулся к Мелине:

— Кто там?

— Мой… мой муж.

Мелина почувствовала, как краска приливает к лицу. Полицейский внимательно смотрел на девушку, и она видела, что он ей не верит.

— Ваш муж?

Он оглянулся: непохоже было, что в номере жили двое. И нигде не видно ни одного предмета мужской одежды.

— Ваш муж? — задумчиво повторил полицейский. — Он остановился здесь с вами?

— Вообще-то он прибыл совсем недавно, я не ждала его, но… он вдруг приехал, вернее, прилетел.

И снова Мелина поняла, что ее слова не вызывают доверия.

— Мне нужно поговорить с вашим… мужем, — угрюмо сказал он и снова забарабанил по двери ванной.

— Будьте добры, выйдите.

— Кто там? — последовал вопрос.

— Полиция. Прошу вас, откройте. Мы хотим задать несколько вопросов.

— Вопросов? Мне? Господи боже, дорогая! Что ты натворила?

Это было сказано веселым, беззаботным тоном самого обычного англичанина, который доверяет полиции и уверен, что все дело лишь в неправильной парковке или другом подобном пустяке.

— Они… они тут кое-кого ищут, — повысила голос Мелина.

Она понимала, что должна подыграть ему и вести себя непринужденно. Только вот руки у нее слегка тряслись.

— Тогда дай мне минутку, — снова донесся голос из-за двери. — Скажи тем людям, что я принимаю душ, и предложи им что-нибудь выпить.

— Боюсь, что тут ничего нет, — ответила Мелина, подавляя желание глупо и истерически захихикать — все-таки кинжалы в руках марокканцев были настоящими, а на поясе полицейского висел револьвер. — Я полагаю, мой муж скоро выйдет, — сказала она, стараясь выглядеть беспечной, и, пройдя мимо марокканцев, начала подбирать деньги с постели.

И, хотя не могла видеть полицейских, спиной почувствовала их жадные взгляды.

Положив деньги в сумочку, она заставила себя подойти к зеркалу, поправила волосы и заметила, обращаясь к полицейскому и изображая светскую болтовню:

— Моему мужу так повезло, сегодня изумительная погода. Он впервые в Танжере, и так чудесно, что он увидит его во всем великолепии.

Полицейские смотрели на нее озадаченно. Она чувствовала, что ее непринужденность сбивает их с толку, и они начинают сомневаться в том, что видели собственными глазами.

Словно подстегнутый своими мыслями, полицейский снова забарабанил в дверь ванной.

— Сэр, пожалуйста, откройте дверь, нам дорога каждая минута.