— Вы очень добры, предложив это, хотя я не уверена, что, не выходя из дома, смогу чем-то занять ее.

— Если вы хорошо разбираетесь в шляпах и лентах, то, несомненно, это принесет ей пользу. — Кэролайн залилась румянцем. — Я для нее ужасное разочарование.

— Я не могу забрать у вас горничную.

— Тогда просто поделим ее, хорошо? Ну пожалуйста! — мило попросила Кэролайн, и Изабель смирилась с тем, что ею искусно манипулируют.

— Хорошо.

— Прекрасно! Между нами говоря, Елена, мы можем сделать ее счастливой, а она чудесная девушка. И совершенно не болтливая. — Она взяла Изабель за руку. — Здесь все такие. У Годвина и миссис Кларк все ходят по струнке, и здесь вам нечего бояться.

— Я уже чувствую себя в безопасности.

И это была правда.

Начиная с самого первого разговора, она чувствовала себя под крышей Блэкуэлла на самом деле в безопасности, и Дариус убеждал ее использовать это наилучшим образом. В Кэролайн она нашла истинного друга, а Эйш заменил ей внимательного старшего брата. Но главное, у нее был Дариус. Находясь в странном состоянии неопределенности между прошлым и будущим, они дорожили каждым проведенным вместе мгновением, когда обедали, играли в шахматы, читали или, заперев двери, отказывались покидать постель.

Это было наслаждение со вкусом горечи, так как Изабель понимала, что, кто бы что ни говорил, так не может продолжаться вечно.

Раньше или позже придется встретиться с Ричардом, и, несмотря на утверждения Дариуса, что ее муж все поймет, если пригрозить раскрыть его самые постыдные тайны, она совсем не была в этом уверена.

А она, как беспомощный ребенок, сидит здесь, ничего не делая, и ждет, когда Дариус решит все проблемы и спасет ее.

Внутри у нее вскипела досада, и Изабель вспомнила, что Кэролайн описывала жен «Отшельников» как независимых и сильных. Вместо того чтобы жаловаться на свое положение, Кэролайн была полна планов о создании своего колледжа и скорейшей его аккредитации.

«Только самый последний человек может считать, что женщина ни на что не способна».

— Интересно, а на что способна я? — вслух спросила она у самой себя.

Дариус жалел, что нельзя выбрать простой путь, и Изабель задумалась, не пропустила ли она что-то очевидное. Ее первая попытка рассказать матери о своих неприятностях закончилась плохо, это правда.

Но она была ужасно напугана, и это обращение стало непроизвольным порывом. Возможно, Дариус прав, и совет матери был неправильно истолкован.

Это была тоненькая, непрочная ниточка надежды, но идея привлекала.

Родители могли стать ее мощными союзниками и оказать сильное давление на Нидертона, чтобы он тихо отпустил ее. Мечта о нежных материнских объятиях разожгла в ней решимость, и Изабель в итоге взялась за письмо с настойчивостью человека, которому нечего терять.

Тогда она просто попросила у матери помощи и ужасно боялась описать все подробности своего положения. Если та неправильно поняла, то у нее, возможно, все же есть надежные средства для того, чтобы решить дело быстро. Она сможет постоять за себя и избавить Дариуса от необходимости шантажировать Ричарда.

Она сумеет доказать, что подходит Дариусу, и продемонстрирует, что она не какая-то фарфоровая кукла, которая сидит и ничего не делает, пока другие приносят жертвы ради нее.

— Настало время мне самой сделать свой ход, — прошептала Изабель и принялась писать.

Глава 22

Стены, обитые ярким пурпурно-красным бархатом, и чересчур богато инкрустированная мебель создавали атмосферу роскоши и откровенной экстравагантности, которая вызвала у Дариуса отвращение. В большом зале первого этажа мужчины в вечерних костюмах проводили время за карточными столами в окружении одетых в кричаще яркие платья молодых женщин, ублажавших игроков и приветствовавших каждую ставку. Щедро украшенные перьями наряды и нескромные фасоны декольтированных платьев превращали женщин в гротескные версии их респектабельных образцов — пародии на леди викторианской эпохи, которую Дариус долго идеализировал.

По спине Дариуса пробежал холодок. Задача казалась такой простой, и он чувствовал себя храбрецом, требуя у Гарольда названия излюбленных мест Нидертона. Но при столкновении с реальностью его уверенность поколебалась. Под ароматами сигарного дыма и духов таились запахи пота и секса, нестиранного белья и вина, и Дариус заставил себя просто выдохнуть и сосредоточиться на стоящей перед ним цели.

— Чем мы можем быть вам полезны, сэр? — подойдя к нему, промурлыкала женщина, одетая в платье такого яркого красного цвета, какого он никогда не видел. — Назовите удовольствие, которое хотите получить, и позвольте «Бархатному дому» исполнить ваше желание.

— У меня… необычная просьба.

— Мы здесь специалисты по необычному. — Женщина, очевидно, ничуть не удивилась его словам.

— Можем мы поговорить наедине? — переступив с ноги на ногу, спросил он, заметив, что в этот момент в холле находилось не меньше дюжины любопытных слушателей из числа посетителей.

— Как пожелаете.

С самодовольным видом она привычным движением опустила плечо, так что расшитая бисером бретелька платья скользнула вниз по обнаженной кремовой руке, и указала веером на ряд резных дверей, почти скрытых красными бархатными драпировками.

Хозяйка оставила дверь открытой, и мужчина с шеей такой же толщины, что и его череп, подошел и стал у портьер, загородив дверь в холл и собираясь прийти на помощь, если посетитель окажется буйным или нежеланным гостем.

Наступил момент истины.

Дариус никогда не был искусным лжецом, поэтому решился на крайне рискованную стратегию: держаться настолько близко к правде, насколько мог себе позволить.

— Итак? — поторопила его дама, и этот легкий знак нетерпения напомнил ему о секундах, оставшихся у него для того, чтобы выполнить задуманное.

— Я уверен, вы знакомы с определенными произведениями на тему секса. С древними текстами, которые кое-кому доставляют огромное удовольствие. «Камасутра»? Эротические истории из сборника «Тысяча и одна ночь»? — спросил Дариус. — Быть может, кто-то из ваших посетителей разыскивал любопытные рисунки или книги, которые обладают особой привлекательностью?

— Естественно, — кивнула она.

— Так вот, один из ваших постоянных клиентов поручил мне написать такую иллюстрированную книгу о его приключениях — не называя имен, конечно. Он поспорил, смогу ли я узнать о его поразительных пристрастиях.

— Поспорил? — На ее лице отразился интерес. — Это пари?

Вот оно. Леди склонна к азарту, и это его миттельшпиль.

— В некотором смысле. — Он доверительно наклонился к ней. — Существует приз, который я завоюю, если сумею удивить его. Но судя по тому, что мне известно об этом человеке, это нелегко сделать.

— Ваш работодатель слегка утратил вкус к жизни? — поинтересовалась она. — Но он щедро заплатит?

— Он так сказал, — кивнул Дариус, улыбнувшись тому, что идея явно начинала ей нравиться. — Я думаю, здесь присутствует личная гордость и всплеск патриотизма, вызвавший у него возмущение тем, что все лучшие эротические литературные произведения, по-видимому, приходят из-за границы.

Мадам усмехнулась:

— По моему мнению, это потому, что у английских мужчин больше желания получить свое, чем изложить на бумаге собственный опыт и заставить работать воображение.

— Именно это и привело меня сюда.

— Если это какая-то уловка ради того, чтобы под предлогом «сбора материала» для какой-то брошюры получить без оплаты свободный доступ к моим девочкам, то вы ошибаетесь, принимая меня за дурочку, сэр.

— Вы не дурочка, и я буду платить за время, которое проведу, беседуя с девушками. И пожалуйста, поймите, что никаких имен не будет названо и нет никакой угрозы дискредитации вашего замечательного заведения.

— Хорошая книга? — откровенно скептически выгнув бровь и сложив руки, все же поинтересовалась мадам.

— Шедевр, если я доведу ее до конца, как собираюсь. Понимаете, эго моего заказчика не удовлетворится меньшим, так что она не станет низкопробным дешевым романом. Я должен пересказать его похождения и описать его… пристрастия. Он убежден, что не имеет себе равных и что его владение искусством, для которого предназначены эти закрытые дома, произведет сенсацию — причем весьма прибыльную.

— Прибыльную, говорите? — Она расправила руки, а Дариус кивнул.

— Вы одна из немногих имеете представление о спросе на определенные «развлечения». И всем мужчинам, которые не могут позволить их себе или не имеют необходимых связей, чтобы получить доступ в «Бархатный дом», книга, подобная этой, позволит мельком заглянуть в другой мир.

— Не уверена, что мне нравится идея позволить всему миру заглядывать ко мне в окна.

— Я не стану упоминать название вашего заведения, мадам, если вы не желаете известности, — предложил Дариус и, достав бумажник, вынул несколько сложенных банкнот. — Вот, это за беспокойство.

Мадам спокойно взяла у него из руки деньги и одним ловким, отработанным движением положила их в карман.

— Что вы намерены делать с девушками, это ваше дело. Вы будете платить за их время, а я не стану запрещать им говорить, но вы должны понимать, что… осторожность — самое главное. Все, что вы сумеете узнать у них, я оставляю вам.

— Тогда я хотел бы увидеться с женщинами, которых предпочитает лорд Нидертон.

— Нидертон? — Дружелюбное выражение у нее на лице превратилось в замкнутое. — Это он хочет такую книгу?

— Именно, — кивнул Дариус.

— Вы связались с дьяволом, сэр, — покачала она головой. — Но если награда, которую он обещал вам, столь велика, что вы взялись за подобное дело, — кто я, чтобы отговаривать вас?