Мэтленд, следует отдать ему должное, внимательно слушал их, не перебивал. Не известно, убедили ли они его, но создавалось впечатление, что он не счел Олторпа сумасшедшим, явившимся на борт «Беллерофонта» в поисках всепрощения.

Когда коснулись планов Бонапарта на ближайшее будущее, Эмори сказал:

— Он не собирается снова отправляться в ссылку, сэр.

— Видите ли, Олторп, у него нет выбора. Его перевезут на «Нортумберлэнд»…

— Да, а оттуда на остров Святой Елены. Но все не так просто, как вам представляется.

На лицо Мэтленда набежала тень.

— Его закуют в цепи, если понадобится, уверяю вас. Эмори вздохнул и медленно, с расстановкой произнес:

— Человек, который находится у вас на борту, может, и попадет на Святую Елену, но это не Наполеон Бонапарт.

Мэтленд, Бэрримор и Аннели во все глаза уставились на Эмори. В каюте воцарилась тишина. Мэтленд потянулся к бокалу, чтобы глотнуть бренди.

— Полагаю, у вас есть веские основания для подобного заявления, хотя не уверен, что мне хотелось бы их выслушивать.

— Прочтите письмо Жерома Бонапарта — там упоминается полковник Дюрок. Я долго не мог припомнить, кто это такой, но потом меня осенило. Один из помощников Бонапарта рассказывал о солдате по имени Дюрок, который принял на себя удар шпаги, предназначенный Бонапарту. Бонапарт не забыл этот верноподданнический поступок.

Мэтленд усмехнулся.

— Вы полагаете, что этот Дюрок восстал из мертвых, чтобы вновь принести себя в жертву? И, воскреснув, стал к тому же двойником Бонапарта?

Аннели, затаив дыхание, бросила взгляд на Бэрримора, но тот сверлил глазами Эмори, опасаясь, как бы он не испортил ему карьеру в Уайтхолле такими откровениями. Поделился бы ими лучше со своими друзьями на борту «Интрепида».

Эмори откинулся на стуле и скрестил на груди руки.

— Возможно, мое предположение вам кажется абсурдным. Тогда пригласите Бонапарта к себе в каюту выпить бокал бренди. И если я ошибаюсь, то сразу сдамся. Но если я прав, вы спасете британское правительство от позора, и это будет подвиг.

— Пригласить Бонапарта сюда, чтобы установить его личность? Будь я проклят, сэр, но вы сошли с ума, не говоря уже о том, что он ни за что не согласится покинуть свою каюту.

— А вы скажите ему, что приехала мадам Мирон выразить ему свое уважение, и он, не раздумывая, согласится.

— Кто такая, черт возьми, эта мадам Мирон? — спросил Мэтленд, невольно переведя взгляд с Уитерспуна на Бэрримора. Те покачали головами.

— Мирон — это имя, которым он пользовался во время своего шестилетнего романа с мадемуазель Жорж, актрисой. Он уже наверняка слышал, что на борт при весьма странных обстоятельствах поднялась молодая леди.

— Неужели он поверит, что британское адмиралтейство разрешило подняться на борт куртизанке? Это уже слишком, Олторп!

— Вряд ли сам Бонапарт поверил бы, но этот человек может проявить любопытство. А его советники, если они собираются продолжать этот маскарад, не хотят никаких осложнений и не откажут мадемуазель в аудиенции.

Мэтленд наполнил бокал, но не дотронулся до него, а постучал пальцами по столу.

— Бэрримор говорит, что от удара по голове вы потеряли память.

— Уверяю вас, сэр, память вернулась ко мне, правда, иногда болит голова. А вообще-то я в полном порядке. Мэтленд продолжал барабанить пальцами по столу.

— Мне также доложили о недавнем аресте некоего Франческо Киприани, корсиканского патриота, большого любителя резать по ночам людям горло. Его нашли связанным, с кляпом во рту в одном из домов Торки, избитого и покалеченного. Он истекал кровью, когда его доставили в больницу, и с тех пор он находится в бреду, все время повторяя, что в него стреляла женщина, награждая ее соответствующими эпитетами. По описанию она очень похожа на мисс Фэрчайлд. — Он пристально посмотрел на Аннели. — Что скажете, мисс?

— Он пытался нас убить, — не задумываясь, ответила Аннели. — Хотя ему было приказано убить мистера Олторпа, но он решил покончить заодно и со мной.

Мэтленд еще больше нахмурился.

— Я знаком с вашим отцом, юная леди. Он знает о том, чем вы занимаетесь?

Аннели сжала руки на коленях.

— У меня давно не было возможности поговорить с ним, даже повидаться, сэр.

— Ваш брат здесь, в Торбее, вам это известно?

— Энтони? Здесь? Но почему?..

— Мне докладывают обо всех, кто приезжает и уезжает. Виконт Ормонт прибыл из Лондона ранним утром с лордом Уэстфордом и полковником Рупертом Рэмзи.

— Они, должно быть, уже здесь, — заметил Бэрримор.

— Я получил донесение с пометкой «срочно». Рэмзи, в частности, уведомил меня о том, что гарнизон у Берри-Хэда в полной боевой готовности, и клянется, что ни Олторп, ни его корабль не приблизятся к гавани и на сто ярдов. Несомненно, он видел «Интрепид» и наверняка уже отплывает, пока мы тут разговариваем.

— Я никогда с ним не встречался, но кажется, он проявляет большое рвение в работе, — заметил Эмори.

— Уэстфорд весьма высокого мнения о вашей изобретательности, сэр. Он говорит, что у вас хватило наглости появиться на маскараде в Карлтон-Хаусе без приглашения, за вами охотились две сотни вооруженных солдат, но вам удалось уйти.

Эмори провел кончиками пальцев по ссадинам на щеке.

— Уверяю вас, это было не так просто, как он думает.

— И еще вы увели корабль из Грэйвсенда? Эмори был поражен осведомленностью капитана.

— Я здесь не для того, чтобы выкрасть вашего заключенного. Что касается «Интрепида», то в случае опасности моему лейтенанту приказано поднять паруса.

Мэтленд снова застучал пальцами по столу. Фальшивые депеши, наемники, самозванцы… благовоспитанные молодые леди, переодетые моряками, авантюристы-капитаны, плетущие интриги…

— Проклятие! Создается впечатление, что меня разыгрывают. Лейтенант Уитерспун, принесите самые тяжелые, кандалы, которые у нас имеются.

— Есть, сэр!

— Затем передайте мой поклон генералу Бонапарту и спросите, не может ли он уделить мне пару минут своего драгоценного времени.

— Сэр? — Молодой офицер выглядел озадаченным.

— Выполняйте приказ, мистер Уитерспун!

— Есть, сэр! Так точно, сэр! А… э-э… если он не захочет?

— Тогда наденьте на него кандалы и приведите силой. — Ведь он заключенный, а не примадонна.

— Есть, сэр!

Лейтенант исчез за дверью, а капитан опорожнил свои бокал и аккуратно поставил на стол.

— Молите Бога, чтобы я не пожалел об этом, сэр, — сказал он тихо, едва сдерживая гнев, не то я за себя не ручаюсь.

Он хотел еще что-то сказать, но резкий свист наверху оповестил о прибытии на палубу новых гостей.

Капитан попросил извинить его, а двое лейтенантов, которые все это время стояли за Дверью, вошли внутрь.

Аннели изо всех сил старалась приободриться. Эмори смотрел на нее с улыбкой, но это было слабым утешением. Неужели узник на борту «Беллерофонта» действительно не Наполеон Бонапарт? Неудивительно, что Эмори ни словом не обмолвился об этом ни ей, ни Бэрримору. В противном случае их просто не было бы здесь.

Эмори подошел к ней и прислонился к стене рядом с двумя лейтенантами, не спускавшими с него глаз. Аннели было не по себе. Хоть бы Эмори не заметил, что она не верит в то, что вместо Наполеона на корабле кто-то другой.

Бэрримор стоял, заложив руки за спину, сжимая и разжимая кулаки, однако лицо его оставалось холодным и спокойным. Она вновь перевела взгляд на его руки и тут заметила, что массивное золотое кольцо, которое он по привычке вертел на пальце, когда сердился, исчезло. Аннели очень надеялась, что он не потерял семейную реликвию в гавани Грэйвсенда. Не хватало только, чтобы в пропаже обвинили Эмори, вдобавок ко всем его остальным грехам В коридоре послышалось слабое движение. Капитан выглянул из-за занавески, и в каюте появились лорд Уэст-форд, полковник Рэмзи и Энтони Фэрчайлд, который выглядел очень смущенным.

— Господи Иисусе! — воскликнул Энтони, поспешив к Аннели. Она уже поднялась ему навстречу, а он едва не задушил ее в своих объятиях. — Глупая девчонка, ты хоть знаешь, что нам пришлось пережить за эти последние несколько дней? Я изо всех сил пытался скрыть самое худшее от мамы. Богом клянусь. Врал ей, что ты заболела и осталась у бабушки Флоренс еще на неделю, но когда прошел слух о твоих приключениях в Карлтон-Хаусе, я уже ничего не мог сделать и через полчаса маму отвезли домой на носилках. К утру новости распространились по всему Лондону, и папа с трудом удержал ее, чтобы она не выбросилась из окна.

— Мне так жаль, Энтони. Я…

— Что это? Что это? — Обнимая ее, он почувствовал, что за поясом у нее пистолет, и пришел в ужас.

— Я могу объяснить…

— Пистолет, Господи! У моей сестры пистолет! — Он выхватил его у нее из-за пояса и потряс им в воздухе. — Вы знали об этом, сэр? — гневно спросил он у Бэрримора. — Знали?

Маркиз лишь развел руками.

— Вы взяли на себя ответственность, когда увезли ее из Карлтон-Хауса, — заявил Энтони, — и я требую объяснений!

Лорд Уэстфорд выхватил у Энтони пистолет и положил на стол — Уверен, этому есть объяснение. Наберитесь терпения и выслушайте меня, — сказал Эмори.

— Ода, Энтони, пожалуйста, — взмолилась Аннели, — послушай, что скажет Эмори…

— Эмори? Не сомневайся, с ним я тоже посчитаюсь. Где он, этот мерзавец?

Кипя от ярости, Энтони пересек комнату, бросился на Эмори и ударил его по лицу с такой силой, что тот зашатался, затем снова ударил и разбил ему в кровь губу. Эмори даже не уклонялся от ударов. И лишь когда Уэстфорд оттащил от него Энтони, потрогал пальцем разбитую губу — Хватит! — заорал Мэтленд. — Я не потерплю такого на своем корабле! У вас есть все основания отомстить за испорченную репутацию своей сестры, Ормонт, но только не здесь.

— Вам придется с этим подождать, — сказал полковник Рэмзи, размахивая какой-то бумагой — У меня ордер на ваш арест, Эмори Олторп. Вас обвиняют в измене родине, подстрекательстве, пиратстве и убийстве! Я арестую всех людей на вашем корабле. — Он повернулся к Мэтленду: