Марк Леви - Она & Он

– Что ж, вам виднее. Я ухожу. Обещайте, что не пойдете за мной.

– С какой стати мне за вами идти?

Миа пожала плечами. Она уже сделала шаг к выходу, но тут появилась официантка. От вида дорадо у Миа потекли слюнки, а в животе так заурчало, что официантка, ставя блюдо на стол, не сдержала улыбки.

– Похоже, я вовремя. Приятного аппетита!

Пол разделил блюдо на порции и положил два кусочка на тарелку Миа. Пока он этим занимался, на его телефон пришло сообщение, и, закончив раскладывать рыбу, он его прочел.

– Вот теперь я приношу вам свои искренние извинения, – сказал он, кладя телефон на стол.

– Охотно их принимаю, но сразу после ужина я намерена уйти.

– Не хотите узнать, почему я прошу прощения?

– Не очень-то. Но можете сказать, если хотите.

– Признаться, сначала я принял вас за сумасшедшую, но теперь получил доказательство, что ошибся.

– Я очень рада. Хотя, что касается вас, то…

Пол протянул Миа свой телефон.

Миа положила телефон на стол и залпом выпила бокал вина, чем удивила Пола. Но на этом сюрпризы не кончились.

– Что ж, – заговорила она, – хорошая новость состоит в том, что тот, кто сидит напротив меня за столом, не сумасшедший.

– А плохая? – спросил Пол.

– У ваших друзей ущербный юмор, особенно сомнительный для побочных жертв их шуток. Для меня все это попросту унизительно.

– Позвольте возразить: из нас двоих настоящим кретином предстал я!

– Вы, по крайней мере, не регистрировались на сайте знакомств. Я чувствую себя оплеванной.

– Я тоже, бывало, подумывал о таком сайте, – сознался Пол. – Уверяю вас, это правда, а не дань вежливости. Я вполне мог бы там оказаться.

– Но не оказались.

– Главное – намерение, не так ли?

Пол наполнил бокал Миа и предложил ей выпить вместе.

– Можно узнать, за что пьем?

– За ужин, о котором ни вы, ни я никогда не сможем рассказать. Это само по себе уже оригинально. У меня есть к вам предложение, продиктованное самыми благими намерениями.

– Если вы о десерте, то я не против. Откровенность за откровенность: я ужасно голодна, и рыбы мне не хватило.

– Тогда я тоже за десерт!

– Вы подразумевали что-то другое?

– Будьте добры, покажите мне, пожалуйста, еще раз письмо, написанное от моего имени? Я бы еще раз прочитал один отрывок.

Миа протянула ему листок.

– Да, вот этот. Давайте докажем, что мы смелее вымышленных персонажей, и попробуем не убегать, поддавшись чувству унижения. Удалим то, что произошло, – все, что мы наговорили до этой минуты. Это просто: нажимаешь на клавишу – и текста больше нет. Перепишем вместе сцену с момента вашего появления в ресторане.

Предложение Пола вызвало у Миа улыбку.

– Вы действительно писатель!

– С этой фразы удобно начать главу, дальше можно поставить вашу цитату из Трумена Капоте.

– Я думала, что все писатели – старики, – повторила она.

– Полагаю, что те из них, кто не умирает молодым, успевают состариться.

– Это реплика Холли Голайтли.

– «Завтрак у Тиффани».

– Это один из моих любимых фильмов.

– Трумен Капоте. Я перед ним преклоняюсь и в то же время его ненавижу, – вздохнул Пол.

– Почему же?

– Столько таланта на одного – повод для зависти. Мог бы поделиться с другими, вы не находите?

– Возможно, вы правы…

– Вам понравилось письмо, которое я вам написал?

– Кое-что в нем меня зацепило, и потому я здесь.

– Я провел перед экраном не один час, прежде чем сложились эти скупые строки.

– Я тоже долго мучилась над ответом.

– Я бы с удовольствием перечитал ваше послание мне. Так, значит, у вас ресторан провансальской кухни? Как оригинально для англичанки!

– Я провела в Провансе несколько летних каникул. Наши вкусы и желания формируются детскими воспоминаниями, так мне кажется. А вы где выросли?

– В Сан-Франциско.

– Как американский писатель превращается в парижанина?

– Это долгая история. И вообще, не люблю говорить о себе, это скучно.

– Я тоже не очень люблю говорить о себе.

– В таком случае мы рискуем стать жертвами синдрома пустой страницы.

– Хотите, чтобы мы описывали то, что нас окружает? Сколько страниц это может занять?

– Достаточно двух-трех деталей, чтобы оживить обстановку и создать настроение, а потом читатель заскучает.

– Я думала, что рецептов писательского успеха не существует.

– Так считают читатели, а не писатели. Вот вы любите длинные описания?

– Честно говоря нет, они быстро надоедают. Так что мы напишем дальше? Что делают два участника ужина?

– Заказывают десерт?

– Один?

– Нет, два. Все-таки это первый ужин, им надо создать запас.

– Соавтор я или нет? Ваш соавтор желает еще вина.

– Прекрасная мысль, ее сотрапезнику следовало бы самому позаботиться об этом, прежде чем она ему напомнит.

– Ничего подобного, иначе у нее возникло бы подозрение, что он задумал ее напоить.

– Я забыл, что она англичанка!

– Что еще, помимо этого, вы не переносите в женщинах?

– Если не возражаете, предлагаю поставить вопрос иначе: например, что я ценю в женщинах?

– Возражаю, это не одно и то же, и потом, если бы она задала такой вопрос, у него возникло бы впечатление, будто она вздумала его соблазнить.

– Спорно, но допустим. Соглашусь с вами. И отвечаю: ложь. А если бы прошла моя формулировка, то ответ был бы другим: откровенность.

Миа долго его рассматривала, а потом заявила:

– Спать с вами я не желаю.

– Прошу прощения…

– Вы же просили откровенности.

– Да, грубовато, зато откровенно. Теперь о вас. Что вы цените в мужчинах?

– Искренность.

– У меня не было намерения с вами переспать.

– По-вашему, я безобразна?

– Вы очаровательны. Должен ли я заключить, что вы считаете меня уродом?

– Нет, вы немного неловкий, но не скрываете этого, что редко и довольно трогательно. Я пришла на этот ужин, не грезя о начале новой жизни, скорее хотелось подвести черту под прошлым.

– А меня погнал сюда страх: я боюсь летать.

– Не вижу связи.

– Будем считать это эллипсом, загадкой, разгадка которой будет в другой главе.

– Разве будут другие главы?

– Раз мы оба знаем, что не хотим оказаться в одной постели, то ничто не мешает нам попытаться подружиться.

– Как оригинально! Обычно персонажи говорят такие слова в момент разрыва, это называется «останемся друзьями».

– Я даже думаю, что это потрясающе оригинально! – воскликнул Пол.

– «Потрясающе» здесь, пожалуй, лишнее.

– Почему же?

– Наречия так тяжеловесны! Я предпочитаю им прилагательные, но не больше одного в предложении. Просто «оригинально», мне кажется, будет лучше. По-английски мы бы сказали: «это довольно оригинально», так получилось бы еще тоньше.

– Хорошо, я скажу по-другому. Раз я не отношусь к вашему типу мужчин, то считаете ли вы хотя бы, что я мог бы стать вашим другом?

– При условии, что ваше настоящее имя – не Гаспачо2000.

– Только не говорите, что они наградили меня таким ником!

– Нет, – рассмеялась Миа, – я пошутила. Друзьям ведь можно друг над другом подшучивать?

– Наверное, – задумчиво ответил Пол.

– Если бы мне захотелось прочесть одну из ваших книг, какую вы бы посоветовали?

– Книгу другого автора.

– Отвечайте на вопрос.

– Ту, синопсис которой вселил бы в вас желание повстречаться с ее героями.

– А я начала бы с первой.

– Только не с нее!

– Почему?

– Именно потому, что она первая. Вам хотелось бы, чтобы люди, пришедшие к вам в ресторан, судили о вашем кулинарном мастерстве по самому первому блюду?

– Друга не судят, а узнают все лучше и лучше.

Официантка принесла им два десерта.

– Эклер с лукумой и каламанси, пирог с инжиром и мороженым из белого сыра. Подарок от шефа, – объявила она и поспешно удалилась.

– Вы знаете, что такое лукума и каламанси?

– Первое – перуанский фрукт, второе – цитрусовый плод, нечто среднее между мандарином и кумкватом.

– Ваши познания впечатляют!

– Скорее уж вам полагалось бы в этом разбираться, вы же шеф-повар.

– А я не разбираюсь.

– Честно говоря, я тоже не разбирался, пока не прочел объяснение в меню, дожидаясь вас.

Миа закатила глаза.

– Из вас получилась бы актриса, – сказал Пол.

– Это почему же?

– Когда вы говорите, ваше лицо становится очень выразительным.

– Вы любите кино?

– Люблю, только никогда туда не хожу. Страшно сказать, с самого приезда в Париж я не посмотрел ни одного фильма! По вечерам я пишу. К тому же неприятно ходить в кино в одиночку.