***

Он подарил ей оргазм, но самому ему было этого мало. Ему было мало ее. Он судорожно шептал ей об этом…всё убыстряя свой темп и усиливая напор. Он больше не сдерживал себя, заботясь о ней. Но она понимала это. И подчинялась его желаниям. Еще мгновение –  и он достиг кульминации, с громкими стонами уносясь на облака блаженства к ней…

Остальное она помнила, как в тумане. Васель открыл бутылку с шампанским, которое окропило Владу своими прохладными игристыми каплями, они чокнулись. Полежали обнявшись и смотря на звезды. Он гладил ее кожу и минута за минутой его дыхание вновь становилось тяжелым и учащенным. Она закрыла глаза, а он нежно водил руками по телу, словно изучая его… Внезапно он буквально сорвался с места, поднял ее, как пушинку, так, что она обхватила его торс своими ногами. Они пошли в каюту…

– Сейчас ты еще слишком взволнована, чтобы почувствовать боль в полную силу. Я снова войду и сделаю так, чтобы тебе было очень хорошо, но на этот раз это будет дольше и жестче. Утром боль будет сильная, поэтому заранее извини меня. Но мне это нужно. Считай, что это часть нашего…

Она закрыла его губы рукой. Она знала, что он хотел сказать… «Часть нашего договора». Но не дала ему это сделать. Только не так, только не сейчас. Пускай ей кажется, что все это по- настоящему, по большой любви, как в книгах, как в фильме…

– Войди в меня, Васель Увейдат, – смотря прямо в синеву его глаз расширенными зрачками, прошептала она.

Он облокотился о спинку кровати, посадил ее сверху, держа за ягодицы.

– Помоги мне, так ты сама сможешь контролировать, глубину, когда тебе будет совсем больно.

Она приподнялась, он направил в нее член и плавно ввел. Тело пронзил разряд тока. Боль чувствовалась, но она была какой- то томительно приятной. Она выгнулась дугой, отчего он протяжно застонал.

– Вахаштини (араб. –  ты делаешь из меня зверя)…

Глава 14

Влада помнила, как проснулась утром. Солнце било в маленькие круглые окна, оставляя медовые лучики на янтарных стенах каюты – маленькой, но такой стильной…Большую ее часть занимала огромная кровать, служившая их пристанищем прошлой сумасшедшей ночью. Он стоял в дверях в легкой льняной рубашке, верхние пуговицы которой были расстегнуты, сложив руки на груди и задумчиво изучая ее сонный, изнуренный вид.

– Привет, – слабо улыбнулась Влада, поспешно поправляя свои разметавшиеся волосы и натягивая простынь посильнее на себя.

Он улыбался, не отводя от нее взгляда.

– Может, мне оставить тебя тут и никуда не выпускать? Как красиво солнечные зайчики бегают по твоим волосам. Они горят золотом….Так сочетаются со стенами моей яхты… Будешь жить здесь, как русалка…

Эта провокационная улыбка с поведенными уголками губ. Она ее уже знала…Он играет.

Девушка так же дерзко улыбнулась, кинув в него подушку. Васель с легкость увернулся.

– Еще и буянит…Мммм. А так и не скажешь, что в таком миниатюрном теле столько сил… У нее еще есть силы драться…И это после того, что вчера было…

Он снова заставил ее покраснеть. Краснеть было за что. Она опять кинула в него подушку. Уже вторую. Он снова увернулся.

– Так-  так…Мне кажется, это уже провокация не против меня, а вандализация моей спальни…

– Чтобы ты больше не мог воспользоваться своей кроватью, Васель. – ответила Влада с улыбкой на лице, но в капризно – заигрывающем духе.

Секунда –  и он оказался в миллиметре от нее. Снова его горячее дыхание. Снова его руки. Проторенные маршруты…

– Если ты думаешь, что кровать – это единственное место, где я могу тебя иметь, ты ошибаешься…Я могу делать это везде, куколка…

Опять он все переворачивает в ней своими долбанными словами. Она вспоминала минувшую ночь, и по телу пробегала горячая дрожь. Только сейчас понимает, что все ноет…Он, словно, тоже об этом вспоминает. Нежно проводит по щеке.

– Как ты? Не сильно болит? – в его тоне, наконец, нет сарказма и иронии. Он искренне интересуется.

– Согласно договоренности, –  отвечает Влада, не отрывая от него глаз. На секунду он словно меняется в лице, словно ему неприятны ее слова, словно они задевают его. Но он молниеносно вновь обретает контроль над собой. Похоже, не только она хотела играть роль в спектакле «словно все по- настоящему». Только она не смогла, провалилась. Ей было так хорошо вчера, а он так красив сейчас в своей утренней летней небрежности, что невыносимо больно думать о том, что все скоро закончится. Уже закончилось, он просто красиво доигрывает свою партию.

И она давит на свою ментальную мозоль еще сильнее, чтобы прийти в чувства, чтобы не раскиснуть в самый последний момент, когда он галантно поцелует ей руку на прощание, параллельно набирая сообщение своей новой «пассии»…

В комнате повисло напряженное молчание. Васель вздохнул, подошел к шкафу и вытащил оттуда картонный пакет.

– Держи. Сегодня твое вечернее платье, к сожалению, будет уже не кстати…

«Действительно, карета превратилась в тыкву», –  почему- то пронеслось в ее голове.

Открывает его. Белоснежное поло, серо- жемчужные льняные штаны и стильные сланцы. Она будет настоящей «яхтсвуман»…

***

Они стояли у штурвала, несясь навстречу ветру и молодому солнцу, тому самому, которое поутру вселяет надежду даже тем, у кого ее давно нет. Лицо обдавали легкие брызги. Было сказочно хорошо, и она старалась запомнить каждую секунду этого блаженства… Представить себя частью этой жизни, его жизни, а не ее транзитным пассажиром до следующей станции.

Он умело и вальяжно управлял яхтой, заключив ее в плен между собой и рулем. Берег становился все ближе. И вот, они аккуратно, маневренно и умело пришвартовались в Зейтуна- бей, проделав вчерашний путь до центра Бейрута, только морем. Это гламурное место в Даунтауне отстроили совсем недавно. Роскошная стоянка яхт, скопление самых пафосных ресторанов… На причале в ряд их уже ждали трое парней –  видимо, небольшой экипаж яхты, который Васель накануне предусмотрительно отпустил…

Тем временем они стремительно сошли на берег, прихватив с собой обувь, и понеслись, как беззаботные дети, на ходу одевая ее на себя. Он взял Владу за руку и повел к одному из раскинувшихся под белоснежным навесом ротанговых столиков в кафе прямо на набережной, с видом на пришвартованные яхты…

– Через два часа тут уже будет не пробиться…Ярмарка тщеславия…Так что нам повезло…Так тихо и свежо.

Она улыбнулась и села за галантно отодвинутый им для нее стул.

– Что будете, мадмуазель? – весело и иронично спросил он, просматривая меню.

– Не знаю, что хочешь…

– Осторожнее, мисс, в ваших заявлениях, а то я могу злоупотребить ими, – многозначительно вскинул бровь Васель.

Его лицо озаряла по- настоящему добрая, лучезарная улыбка, а ямочка на щеке придавала его виду тонкость и пикантность…

– Как ощущения? –  его глаза горели, он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

– Превзошли все ожидания, Увейдат. Ты был прав, лучше варианта было и не придумать…

Он усмехнулся.

– Ты выглядишь иначе, –  Васель погладил большим пальцем девушку по щеке, –  еще красивее, женственнее… Ты выпила парацетамол на тумбочке?

Эта заботливость сбивала ее с толку. Не такого от него ждешь. Либо это банальная вежливость на европейский лад, за которой в реальности не стоит никакой участливости.

– Васель, я не сахарная. Не растаю. Все хорошо.

Не выдержала и тоже протянула руку к его щеке, нежно проведя по ней тыльной стороной руки.

– Твоя ямочка на щеке сводит меня с ума.

Он как- то немного смутился, перехватил ее руку и тихо ответил.

– Это не ямочка, это шрам. –  Ему явно было неловко.

Влада осеклась.

– Прости…

– Ничего, зато он привлекает красивых женщин, – с лукавой усмешкой снова посмотрев на нее, добавил он.

Ее тут же кольнуло внутри…Так не хотелось допускать в этот идиллический мир, принадлежащий в эту минуту только им двоим, мысли о каких – то других его женщинах, с которыми он, возможно, точно так же, как и с ней, сидел в этом самом кафе… После проведенной на яхте ночи… Сердце скрутилось в сухой чайный листок…

– Мой дядя натравил на меня собаку, – вдруг вернул он Владу к разговору из ее мрачных мыслей еще более мрачным заявлением.

– Дядя? – переспросила она, не до конца понимая его.

– Да… Он старше меня всего на 7 лет…Забавно…Это было в первый год моего приезда в Сирию…

Видимо, шок на ее лице был столь сильным, что он решил рассказать поподробнее.

– До меня Авад был самым младшим в семье, ревновал моего деда…Сначала к моему отцу, а потом ко мне…Но если все остальные в семье по понятным причинам были для него табу, то на мне он решил выместить все свои обиды и комплексы, тем более, что я был для всех чужаком… Мне было 14, ему 21. А сам –  мальчишка мальчишкой… Мне кажется, он и сейчас таковым остался…

– Ты говоришь про Авада Али? Не шутишь? И это тот самый мужчина, который контролирует все и вся в Сирии? Все говорят, он очень властный…, –  не могла поверить Влада своим ушам.

Васель усмехнулся, опустив глаза в пол, словно думая о чем- то.

– Поверь мне, детка, именно такие люди, как правило, и бывают инфантильными… Это такой типаж. Посмотри примеры в истории…У всех жестких людей – параноиков были свои детские страхи и слабости…

Влада глубоко вздохнула – То есть, ты его оправдываешь?

– В смысле? – Переспросил Васель, – куколка, вопрос не в том, оправдываю ли я его или нет. Да, мы разные, но мы – семья… Он может сколь угодно плохо относиться ко мне, а я к нему. Это наше личное. Такое бывает во всех семьях…Но он мой родственник. Мы на одной стороне баррикад…

– Ты оправдываешь его действия? – не унималась Влада. За Авадом Али ходила дурная репутация. Жестокий вояка, глава «ястребов», стоящих за насильственный метод решения сирийского кризиса, любимец матери, через которую все время пытался давить на президента. Говорят, он активно пытался вынудить его избрать жесткий военный метод борьбы с оппозиционерами, что он лично участвовал в подавлении антиправительственных демонстраций, и даже секретно устраивал пытки схваченных оппозиционеров…