– Рад видеть вас, леди Форбс-Хаммонд. – Он склонился над ее рукой, обтянутой перчаткой. – Да-да, поверьте, я всегда очень рад видеть вас.

Затем Грэнби поздоровался с мисс Хардвик. Заметив в ее глазах вспышку гнева, он мысленно усмехнулся. Итак, Кэтрин проявляет упрямство? Что ж, вечер только начинается, и он, Грэнби, еще успеет позаботиться о том, чтобы молодой леди было о чем помечтать ночью.

Разумеется, ему не следовало так себя вести, но он никогда не отворачивался от брошенного ему вызова. А поведение Кэтрин было вызывающим.

– Вы встретились с моей племянницей на дороге сегодня утром, не так ли? – спросила леди Фелисити, усаживаясь вместе с Кэтрин на софу.

– Совершенно верно. Но я не знал, что она ваша родственница, – ответил Грэнби.

– Видите ли, мы не кровные родственники. Просто я была близкой подругой покойной жены сэра Хардвика и поэтому считаюсь членом их семьи.

– Всем на благо, конечно же. – Граф вежливо улыбнулся.

– К сожалению, бывают моменты, когда Кэтрин думает иначе, – ответила леди Фелисити со свойственной ей прямотой. – Сейчас она отчаянно сопротивляется нашей совместной поездке в Лондон. Ей больше нравится в провинции.

– Как и мне, – заметил Грэнби. Он был очень рад тому, что Кэтрин Хардвик еще не познакомилась с его лондонскими приятелями. – Как только договорюсь с сэром Хардвиком о продаже мне жеребца, которого он очень ценит, так сразу же направлюсь в Рединг, где у меня родовое поместье.

– Ураган не продается, – неожиданно заявила Кэтрин. Она заговорила впервые с тех пор, как вошла в комнату. Даже когда лорд Грэнби склонился над ее рукой, она не произнесла ни слова.

– Почему бы нам не выслушать графа? – с улыбкой сказал сэр Хардвик. – Ведь у каждой лошади есть своя цена и...

– Только не у Урагана, – перебила Кэтрин. – Папа, ты же знаешь, как я к нему отношусь.

Лорд Хардвик пожал плечами и, пристально глядя на дочь, проговорил:

– Дорогая, мне очень не понравилось, что ты взяла его для прогулки.

Грэнби заметил, что Хардвик произнес эти слова с ласковой улыбкой. Итак, было совершенно очевидно: мисс Кэтрин – девушка очень избалованная, и ей ни в чем не отказывают.

Тут леди Фелисити вдруг нахмурилась и проворчала:

– Ты что же, сегодня утром опять ездила верхом на этом... огромном чудовище? Неужели ты не понимаешь, что рискуешь жизнью?!

– Ураган не чудовище.

– Все равно тебе не следует брать этого коня. – Леди Фелисити выразительно посмотрела на сэра Хардвика, как бы давая понять, что тот должен наставить дочь на путь истинный.

Хардвик снова пожал плечами. Граф же мысленно согласился с пожилой дамой.

– Я прекрасно езжу верхом, – сказала Кэтрин. – Так что не надо за меня беспокоиться.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошел Гэбс. Дворецкий объявил, что ужин подан. Грэнби встал и подал руку Фелисити, при этом он покосился на Кэтрин, но она казалась совершенно спокойной. Все прошли в столовую, и граф, как почетный гость, сел по правую руку от хозяина. Прямо напротив него расположилась леди Форбс-Хаммонд, а слева от нее – Кэтрин. Сэр Хардвик тотчас же заговорил о последних заседаниях парламента и о либеральных настроениях, появившихся в стране.

– Все эти либеральные идеи – сплошные глупости, если хотите знать мое мнение. – Сэр Хардвик смотрел на гостя, и казалось, не обращал внимания на дам. – Надеюсь, вы не из числа либерально настроенных дворян. Видимо, – следовало спросить вас об этом до того, как я высказал свое мнение.

– Все зависит от обстоятельств, – ответил Грэнби. – Но я восхищаюсь людьми, которые прямо говорят, что думают. Вы не хотели бы баллотироваться в палату общин?

– Ни в коем случае! – воскликнул Хардвик. – Я привык к Уинчкому и доволен своей жизнью. А в парламенте пусть шумят те, кому это нравится.

– Граф, вы приехали в Уинчком прямо из Лондона? – спросила Фелисити, когда слуги унесли супницы, а в центре стола появилась жареная утка.

– Нет, миледи. Я ездил на скачки в Челтнем и там узнал, что лошадь, прыгавшая лучше всех, была выращена здесь, в Стоунбридже. Поэтому я и решил к вам заехать.

Леди Форбс-Хаммонд продолжала занимать гостя разговором, и все это время Грэнби чувствовал, что Кэтрин на него поглядывает, разумеется, так, чтобы не привлекать к себе внимания. Она говорила мало, причем лишь в тех случаях, когда к ней обращались. Грэнби же, бросая взгляды в ее сторону, очаровательно улыбался, но Кэтрин ни разу не ответила на его улыбку и не выказала ничего, кроме полнейшего равнодушия.

Наконец ужин закончился, и Грэнби подошел к Кэтрин, чтобы проводить ее в гостиную. Но девушка окинула графа презрительным взглядом и, повернувшись к нему спиной, взяла под руку отца.

Хардвик, однако, не заметил столь вопиющей бестактности – как раз в этот момент он отдавал распоряжения, причем ему приходилось кричать, так как старый дворецкий был глуховат.

Но леди Фелисити все видела. Она нахмурилась и пристально взглянула на Кэтрин. Граф же сделал вид, что вовсе не собирался провожать Кэтрин в гостиную. С улыбкой повернувшись к леди Форбс-Хаммонд, он предложил ей руку.

«Что ж, мое время еще придет, – думал Грэнби, украдкой поглядывая на девушку. – Молодой леди не помешает научиться смирению, и я постараюсь стать хорошим учителем».

Граф нисколько не сомневался в успехе, ведь он прекрасно знал женщин. Он стал страстным почитателем противоположного пола с пятнадцати лет, после того, как сошелся с преподавательницей музыки. Мисс Кейн наняло семейство, жившее по соседству, – она обучала двух дочерей соседа. Юный наследник титула почти ежедневно встречался с ней в уютном коттедже, расположенном во владениях его отца. С тех пор женщины стали его главным увлечением, и все любовницы были от него в восторге.

Что касается мисс Кэтрин, то она, по мнению Грэнби, зашла слишком далеко, и граф решил, что непременно проучит ее. Проучит этим же вечером.

Проводив дам в гостиную, мужчины прошли в библиотеку – дворецкий уже принёс сюда бренди и бокалы. Усевшись в глубокие кресла, хозяин с гостем закурили сигары и почти тотчас же заговорили о деле, то есть о продаже жеребца.

– Что ж, вы сделали мне очень выгодное предложение, – сказал сэр Хардвик. – Но я все-таки пока не расположен продавать Урагана.

Мужчины, уединившись в библиотеке, воздали должное сигарам и бренди, а Кэтрин тем временем выслушивала нравоучения тети.

– Моя дорогая девочка, – говорила леди Форбс-Хаммонд, – ты не имеешь права оскорблять такого влиятельного человека, как граф Грэнби. Так просто не принято... Я уже не говорю об исключительной бестактности твоего поведения. И не смотри на меня так, будто не понимаешь, что я имею в виду. Ты прекрасно все понимаешь, моя милая. О Господи, ведь ты даже не извинилась!

– Мне он не нравится, вот и все, – заявила Кэтрин. Она надеялась, что такой прямой ответ положит конец разговору.

– Но почему?

Кэтрин пожала плечами. Потом вздохнула и проговорила:

– Он напоминает мне лорда Данвейла. Глядя на него, я вспоминаю о бедной Саре и ее несчастьях.

– Глупости! – выпалила Фелисити. – Грэнби совершенно не похож на Данвейла. И мне надоело слушать твои рассказы о бедной Саре и ее несчастьях. Такой уж у нее муж, и с этим ничего не поделаешь. Это вовсе не означает, что ты должна отказаться от замужества, отказаться от счастья и...

– У меня не будет счастья с человеком, похожим на Грэнби, – перебила Кэтрин. – Ведь все знают, какая у графа репутация. Даже я об этом знаю, хотя и живу в провинции.

Кэтрин намеренно вводила тетю в заблуждение. Она ничего не знала о Грэнби, но кое о чем догадывалась – слишком уж обаятельной казалась его улыбка, к тому же он был на редкость самоуверен.

Да и не стал бы настоящий джентльмен вести себя так, как Грэнби. Ни один джентльмен не осмелился бы добиваться от молодой леди поцелуя, а потом заявиться в гости на ужин, пусть даже его и пригласили.

– То, что ты сравниваешь лорда Грэнби с таким отвратительным человеком, как Данвейл, не может служить тебе оправданием, – поучала девушку тетя Фелисити. – Граф – настоящий джентльмен. К тому же он из уважаемой семьи. А что касается его поведения, то оно всегда было благопристойным. Жаль, что я не могу сказать того же о тебе.

Кэтрин хотела возразить, но тут в дверях появились ее отец и лорд Грэнби. Заставив себя улыбнуться, она, не глядя в их сторону, стала поправлять складки на юбке. Это было еще одно оскорбление. Девушка знала, что тетя Фелисити оценит это по достоинству. Однако она решила, что не станет любезничать с графом – пусть прибережет свои улыбки для какой-нибудь глупенькой и неопытной девицы, а ей они не нужны!

– Лорд Грэнби только что сделал мне очень заманчивое предложение, и мне трудно будет от него отказаться, – объявил сэр Хардвик. – Но следует отдать графу должное, он проявил необычайную настойчивость.

Кэтрин смерила гостя презрительным взглядом, но Грэнби нисколько не смутился.

– И все же я намерен купить жеребца, – проговорил он с улыбкой.

Кэтрин хотела ответить колкостью, однако сдержалась. Ей уже надоело выслушивать нравоучения тети Фелисити. «А может, тайком глотнуть виски? – подумала она неожиданно. – Тогда, возможно, удастся унять головную боль».

Глава 6

Грэнби прекрасно знал, каким замечательным может быть утро в провинции. Именно поэтому он и настоял на том, чтобы Пек разбудил его пораньше для освежающей прогулки верхом. Он собирался подъехать поближе к Стоунбриджу, хотя камердинеру, конечно же, об этом не сообщил, лишь сказал, что позавтракает, когда вернется.

Утро было абсолютно безоблачным, и граф скакал по дороге, залитой золотистыми солнечными лучами. Вскоре он свернул на восток, в сторону замка Садли. Вчера вечером, поговорив в Стоунбридже с конюхом, он узнал, что мисс Хардвик обычно каталась в этих местах по утрам.