— Что за... что случилось?

— Перцовый спрей. — Робби прошёл мимо папы, а я всё ещё свисала с его плеча. Воду в пабе "У Майка" выключили перед ремонтом, который должен был скоро начаться. Мой дом был самым ближайшим источником воды. Робби всё время продолжал твердить, что мы должны промыть мои глаза. Мне было плевать, что мы должны сделать, я просто хотела, чтобы боль прекратилась

— Ты распылил перцовый спрей на мою дочь? — вскричал отец, следуя за нами.

— Она сама распылила его, сэр.

Робби, который был знаком с топографией моего дома, понёс меня прямо на кухню. Когда мы добрались до раковины, он опустил меня на пол и открыл воду. Я практически окунула свое лицо в раковину, холод был восхитителен. Я продолжала промывать глаза водой, безразличная ко всему, что происходило вокруг меня, рука Робби лежала на моей талии. Я не отталкивала её, потому что солгала, если бы сказала, что мне это не нравится.

Папа нависал с другой стороны, инспектируя мои глаза.

— Как это произошло? Кому-нибудь лучше начать всё объяснять — немедленно.

— Я спросил вашу дочь... хм... увеличила ли она свою грудь, и она попыталась обрызгать меня, — признался Робби.

Папа хмыкнул.

— Моя девочка! — затем, к моему полному разочарованию, он добавил. — Но ты был прав, она это сделала. Почти год назад.

— Папочка! — закричала я. — Нельзя так просто говорить об этом! И пожалуйста, нельзя ли прекратить обсуждать мою грудь? — я не смела смотреть на Робби. Он, вероятно, был либо в ужасе, либо доволен собой, я не хотела видеть ни то, ни другое.

— А что? — защищаясь, спросил папа. — Все и так в курсе, Мэгги Мэй. И это не имеет значения. Кстати, а кто дал тебе перцовый спрей?

Анита прочистила горло. Она стояла на пороге кухни, крепко ухватившись за свою сумку и, кажется, нервничала больше, чем когда-либо. И это женщина, которая обычно излучает уверенность, но может быть, ей было неуютно находиться в моём доме, так как она общалась с членами моей семьи лишь на работе.

— Это была я. Мне очень жаль, Рид. Я должна была показать ей, как им пользоваться. Я думала...

— Всё в порядке, Анита. Это не твоя вина.

— Воды уже хватит. Нам теперь нужно молоко, — пробормотал Робби мне на ухо. Он отошёл от раковины, чтобы подойти к холодильнику, нашёл молоко, и налил немного на бумажное полотенце. Затем вернулся, и прижал его к моим глазам. — Лучше?

— Немного, — пробормотала я. Вообще-то, я чувствовала себя восхитительно. Но не могла допустить, чтобы он узнал об этом.

Я ненавидела мысль о том, что Робби теперь знает о моей груди. Я хотела бы, чтобы никто не знал. Если бы подобное сделала Клара, то она бы не допустила, чтобы хоть кто-нибудь узнал об этом. Не очень-то удобно говорить людям "о, да, они выросли" тогда, когда у твоей идентичной близняшки грудь не изменилась. Папа разрешил бы Кларе пойти на операцию, не такое уж большое дело, но нет. Клара назвала меня фальшивкой, и сказала, что с моей стороны нелепо даже просить её о подобном, и вбила между нами клин ещё глубже.

Но я гордилась собой из-за того, что это сделала. Эндрю посчитал, что я так поступила из-за него, но единственной причиной подобного поступка была я сама. Теперь я чувствовала себя более уверенной. Я не пошла на чрезмерное увеличение, всего лишь с размера А до размера С. И что такого в том, что я не хочу говорить о своей груди со всем миром?

— Ну, кажется, я достаточно запачкал брюки для одного дня, — пошутил папа. — Рад видеть тебя, Робби. Правда, рад. — Напряжение моего старика ушло, и проявилась его мягкая сторона. Он не превратился в Рида Райдера за одну ночь, потому что у него был кол в заднице. Он стал Ридом Райдером потому, что был лёгким человеком, и его невозможно было не любить. И всё же, ему удалось удивить меня, когда папа протянул руки и сжал своего бывшего приёмного сына в крепком объятии. Учитывая папино поведение в последний день перед отъездом Робби, его жест не мог не удивить меня. — Что привело тебя назад в Блу-Крик?

Робби, со своей стороны, сжал папу в медвежьем объятии. Они похлопали друг друга по спине, мужчины часто так делают, а затем оторвались друг от друга так, словно в моей жизни только что не произошёл самый унизительный момент.

— Я купил бар, — ответил Робби, пожав плечами. — Вы его знаете, паб "У Майка", на Морган Стрит.

— Не шутишь? Я рад за тебя.

Робби опёрся на стойку недалеко от того места, где я всё ещё стояла, склонившись над раковиной, и наши руки чуть соприкоснулись. Его присутствие рядом со мной словно обеспечивало мне защиту. Неужели он специально встал так близко ко мне?

— Ты заставил старика Майка продать его бар? — с удивлением спросила Анита. Она прошла чуть дальше в кухню, и положила свою сумку на кухонную стойку, заметно расслабившись.

— Да. И причём чертовски дёшево, — ответил Робби. — Я занимаюсь восстановлением баров. Понимаете, типа как с домами. Я задёшево покупаю их, реставрирую, и выгодно продаю. Так я зарабатываю.

— И за это дают хорошие деньги? — спросил папа.

— Как повезёт, каждый раз это игра в рулетку. Пока мне везло.

— А твоя мама? Где она сейчас?

— В Тампе, Флорида. Мама откопала какого-то полуслепого, стоящего одной ногой в могиле, восьмидесятилетнего миллиардера, — ответил он с заразительной улыбкой. — Наверное, это любовь.

Папа расхохотался, его смех заполнил кухню.

— Рад за неё, — он присел, и хлопнул себя по колену. — Рад за неё. Рад слышать, что она следует за своей мечтой. — Потом Рид направился к холодильнику. — Кто что хочет? Здесь есть всё, что угодно. Анита?

Пока Анита и папа были заняты нашим промышленных размеров холодильником, Робби осмотрел мои глаза. Я стояла неподвижно, когда мужчина взял меня за подбородок и повернул в свою сторону. Вынув из моих рук смоченное в молоке полотенце, он краешком промокнул уголки глаз. Жест был милым, и моё сердце чуть затрепетало. Могут ли эти чувства к нему быть тем, на что я надеялась? Что бы они ни значили, я их приветствовала, всё что угодно, чтобы отвлечься от мыслей о Лео.

— Прости меня за это, — прошептал Дин. — Если ты хочешь, я позволю Аните обрызгать себя, и тогда мы оба будем неудачниками.

Я не удержалась от улыбки.

— Так по-джентльменски с твоей стороны... но в этом нет нужды. И всё же, мне любопытно, откуда ты знал, что молоко поможет?

— По собственной глупости. Несколько лет назад я участвовал в чемпионате по поеданию горячих крылышек в Теннеси. Крылышки были в соусе "Хабаньеро", и каким-то образом, он попал мне в глаза. Второй худший момент в моей жизни.

— А какой был первым?

— Когда я потерял тебя.

Мои губы пересохли, и я сразу же разорвала зрительный контакт, попятившись от него. Мои мысли перепрыгнули на Лео. Я прямо представляла себе его глупые, ехидные комментарии в этот момент. Он бы сказал о том, каким клише были слова Робби, и что он, скорее всего, использовал их, чтобы проникнуть мне под кожу. Не зная, на что мне смотреть, я повернулась к папе и Аните, которые разобрались с холодильником, и каждый нёс в руке по бутылке "Короны".

— Простите, мне казалось, у нас был выбор, — говорил ей папа. — Но я могу сгонять в магазин.

— Всё в порядке, Рид, — сказала она, улыбаясь ему привычной улыбкой. — Я справлюсь.

Папа обратил своё внимание на Робби.

— Хочешь остаться на обед? Я приготовлю свои фирменные бургеры с перцем. Как в старые времена. Что скажешь? — потом он посмотрел на меня, и спросил. — Только если ты не против, Мэгги Мэй?

— Мне всё равно, — я пожала плечами, пытаясь напустить на себя безразличный вид, как всегда делала Клара.

— Я бы с удовольствием остался, — ответил Робби, — но должен забрать у няни свою дочку. Вы не против, если она останется на ужин с нами?

Дочку? Может я ослышалась? Нет, со слухом у меня всё в порядке. Дочка означала бывшую девушку или бывшую жену. Или, ещё хуже, имеющуюся сейчас девушку или жену. Ту, которую он, вероятно, любил больше чем когда-нибудь любил меня. Повернувшись лицом к раковине, я притворилась, что занята, и снова начала промывать глаза водой.

— Без проблем, — проворковал папа. Мой старик был неравнодушен к детям. — Чем больше народу, тем лучше, и я с радостью с ней встречусь. Как зовут твою дочку?

— Валери.

— А у неё есть мама, которую ты тоже хочешь привести к нам?

— Не в этом штате. Я уже вообще-то запаздываю к ней. Анита, ты не могла бы подбросить меня до паба "У Майка"? Я заберу там свой пикап и поеду за ней.

— Разумеется, дорогой, — ответила Анита. Я продолжала стоять лицом к раковине, но почувствовала, как подруга осторожно пробежалась ногтями по моей спине. — Мэгги, хочешь поехать с нами?

Тот факт, что у Робби есть дочь, значил, что он с лёгкостью пережил меня и нашу общую историю. И это не должно было волновать меня, наши отношения давным-давно закончились, но всё равно это меня ранило.

— Нет, я останусь здесь и полечу глаза, — ответила я, поспешно помахав ей и Робби. — Вы лучше езжайте. — Затем, пытаясь действовать так, словно меня совсем не беспокоили откровения Робби, добавила: — Возвращайтесь поскорее, потому что я умираю от голода.

Когда они ушли, я кое-что поняла. Вместо потребности в Робби, чтобы отвлечься от мыслей о Лео, в данный момент мне было необходимо прямо противоположное.

Господи, помоги мне.

Глава 12

КЛАРА

Машина, которую Лео обещал прислать за нами, так и не пришла. Наступил час дня и назначенное время прошло, так что нам со Стеф пришлось добираться до стадиона самостоятельно. К тому времени, как поймав такси, и проторчав в пробках всю дорогу из Бруклина в Бронкс, мы более чем опаздывали. И я потратила кучу времени, благодаря Лео за его такой щедрый подарок.

В это летнее воскресенье стадион "Янкиз" был битком набит мужчинами, женщинами и детьми всех возрастов, все одеты в голубое, серое и полосатое. Стеф вписывалась идеально в своей новой футболке "Дерека Джетера", бейсболке "Янкиз" и двумя перчатками из поролона, тогда как я в одолженной у неё старой оранжевой футболке, выбивалась из толпы. Как будто мне было недостаточно надеть футболку цвета противников, я по мере своих художественных способностей, чёрным маркером нарисовала на ней лицо Иисуса, а затем спереди добавила надпись "Иисус ненавидит Янкиз". Нет необходимости говорить, что моя футболка получила несколько злобных взглядов от фанов "Янкиз", но никто не сказала мне ни слова. Наверное, мои сиреневые волосы были сдерживающим фактором. Смесь цвета волос и футболки определённо делала из меня задиру, с которой лучше не связываться, и мне это нравилось.