— Это ты к чему?

— Так мне объяснил Игорь. Все знают Гагарина, но второго космонавта назовут не все. Каждый помнит, что на Луну первым ступил Нил Армстронг, но его товарищей мало кто помнит.

— Герман Титов.

— Что?

— Второй космонавт — Герман Титов.

— Да, а я забыла. Но вообще-то я не о космонавтах. Я пытаюсь пересказать, что мне вчера объяснил Игорь.

— Странно, уж он-то должен знать второго космонавта, Титов же родился здесь, на Алтае.

— Дался тебе этот Титов! — рассердилась Таня. — Это же для примера. Я хотела тебе объяснить, что первая близость, первый мужчина отпечатывается в памяти женщины навсегда. Первый сексуальный опыт — это очень важно. У тебя ведь тоже самые сильные и лучшие воспоминая о своей первой женщине…

— Только о последней, — перебил ее Максим, — о тебе.

Таня потупилась, вздохнула, продолжила:

— Женщины впечатлительнее, эмоциональнее, сложнее. Самая первая интимная связь запечатлевается неизгладимым образом. В итоге возникает глубокая эмоциональная привязанность к первому партнеру.

— Он что — психолог, этот Игорь?

— Нет, он сейчас получает второе образование — юриста, они проходят психологию. А про это, кажется, он сам сделал такой вывод. Про отпечаток. Это всё на уровне подсознания. И даже после развода, женщины часто снова выбирают мужей, похожих на первого мужа.

— Он бы ещё стокгольмский синдром вспомнил.

Таня вскинула на него изумленные глаза.

— Что, я угадал? Вспомнил? — насмешливо спросил Максим.

Таня опустила взгляд.

— Пусть учится, Юнг доморощенный, а не занимается психоанализом. Таня, ты же не цыпленок, ты — человек. Ты сама можешь отличить любовь от привязанности, от привычки, без доктора Фрейда. Ни за что не поверю, что ты в прошлый раз не любила меня, а отдавала дань стереотипу.

— Я не знаю, Максим. Я же говорила тебе, это было как удар, как взрыв. Как будто тебя закружила метель и засыпала по самую макушку. Может и в самом деле, это лишь всплывший из подсознания твой отпечаток?

— Не-на-ви-жу, — четко, по слогам произнес Максим, но Таня все равно не поняла:

— Что?

— Как я тебя ненавижу. Ты просто издевалась надо мной. Это была месть, изощренная месть, — ответил Максим. — Ты дразнила меня с самого начала, разжигала мое желание и тут же ускользала. Да, действительно, я думал, что стоит мне заполучить тебя, как страсть постепенно остынет. И я совершил непоправимое, но мне это не принесло облегчения. Я погрязал в тебе все больше и больше. Я надеялся, что смогу изменить твое отношение ко мне, мне казалось, что вот-вот, и ты поймешь, как я тебя люблю, и простишь меня. А летом на даче я хотел откровенно поговорить с тобой, все искал подходящего случая, а когда понял, что бессознательно откладываю этот момент, дал себе срок — как только снова вернемся из города на дачу. И так дотянул до ареста. А потом было поздно, и я потерял всякую надежду. И вот сейчас, когда я поверил, что ты простила меня, и словно возродился, я узнаю, что это был продуманный акт мести. Как же я тебя ненавижу!

Таня, молча выслушав эту исповедь, не выдержала:

— Ты меня ненавидишь? Да это я должна тебя ненавидеть! Я и ненавижу. За все твои издевательства, за мнимую заботу, за псевдолюбовь — я тебя ненавижу. Так и знай!

— Это я тебя ненавижу!

— А я ненавижу больше!

— Нет, я — больше!

— Нет — я!

— Нет, я — больше!

Таня прыснула от смеха, осознав нелепость ситуации, Максим тоже засмеялся:

— У нас с тобой есть много общего — взаимная ненависть. Чем не повод для будущих теплых отношений?

— Какой же ты дурачок, — ответила Таня.

— Куда уж мне до твоего гениального доктора психологии…

Максим вскочил и бросился из комнаты, через секунду в прихожей хлопнула дверь.


Еще издали она увидела Максима, вернее, сначала она заметила его белый свитер, и чуть не запнулась, подходя к подъезду, когда узнала его. Он сидел на скамейке, поставив локти на колени и обхватив голову руками. Вот сейчас он поднимет голову и увидит ее. Зачем он пришел, они все выяснили: он ненавидит ее, она — его. Ей захотелось убежать, и тут она споткнулась. Она выпрямилась, расправила плечи и уверенно направилась к подъезду.

— Зачем ты пришел? — набросилась она на Максима вместо приветствия.

— Увидеть тебя, красавица, — Максим поднялся с места.

— Ну все, увидел, теперь можешь идти.

— И даже чаю не предложишь?

Таня мотнула головой и замерла — к ним приближался Игорь. Пререкаться с обоими не хотелось. Так и быть, она угостит их чаем, пусть познакомятся и сами разбираются друг с другом, а ее оставят в покое.

Таня представила их друг другу и пригласила на чай. Дома она предложила мужчинам посмотреть телевизор, пока она готовит чай.

За бормотанием телевизора, она не слышала, о чем говорят Игорь и Максим, хотя они пару раз повышали голос. А потом они замолчали и вышли из квартиры, не сказав ей ни слова. Вышли покурить, решила Таня, Игорь иногда курил на лестничной площадке. Она накрыла стол и вышла за ребятами, в подъезде их не было, Таня выглянула во двор.

Они дрались. Дрались под старым тополем, где когда-то Максим ждал ее. Дрались из-за неё. Дрались за неё. Она должна была понять, чем закончится их знакомство. И не предотвратила. Таня бросилась их разнимать, вернее, защищать Максима — у нее на глазах, после профессионального удара Игоря, тот упал. У Максима, набравшегося опыта в многочисленных уличных драках, казалось, должно было быть больше шансов на победу, чем у Игоря, тем более Игорь был ниже Максима почти на голову, хотя пошире в плечах и поплотнее. Но Игорь до третьего курса серьезно занимался боксом. Как только Максим упал, Игорь сел ему на грудь и, схватив его голову, что-то сказал ему, но Таня не расслышала что именно, потому что сама закричала:

— Отпусти его!

Подбежав к противникам, Таня со всей силы толкнула Игоря:

— Оставь его! Слезь с него!

Игорь нехотя поднялся на ноги, а Таня склонилась над Максимом:

— Ты можешь встать? — увидев у него под носом кровь, спросила, — тебе больно? У тебя нос разбит.

Она хотела помочь ему подняться, но Максим зло одернул ее:

— Не суетись, я в порядке.

Таня обернулась к Игорю, растиравшему костяшки пальцев:

— Как ты мог? Ты же спортсмен.

— Надо же кому-то осадить эту мразь. Привык драться с сосунками, да девчонок насиловать.

Максим снова кинулся к Игорю, но Таня остановила его:

— Максим, не надо, он боксер.

— Мне насрать, кто он.

— Он побьет тебя.

Игорь усмехнулся:

— Ну-ну, пожалей этого маменькиного сыночка. Ну, давай, поцелуй его, утешь его.

Таня вспылила:

— Никого я целовать не собираюсь! Я даже видеть вас не хочу, не то, что целовать. Уходите, уходите оба! И забудьте дорогу в мой дом!

Таня пошла к дому. У дверей она оглянулась. Максим в грязном свитере шел к машине, стоявшей с торца дома. Игорь ревниво смотрел ему вслед, следя за тем, чтобы он не вернулся.

Только она присела на диван, как в дверь позвонили. Она знала, что это Игорь, и не хотела его впускать. Но и он знал, что она дома и не переставал звонить. Пришлось открыть дверь:

— Игорь, все, что я сказала, относится и к тебе тоже.

— Танюша, выслушай меня, пожалуйста. Я тебе все объясню.

Он так напирал, что пришлось впустить его в комнату. Они сели на диван.

— Ты права, совершенно права, что прогнала этого недоноска, — начал Игорь.

— Я прогнала вас обоих, — напомнила Таня.

Но Игорь не хотел верить ее словам и начал объяснять, почему он должен остаться с ней. Бесполезно было что-либо ему объяснить, он не желал понять смысл простого и короткого слова «нет». «Какой же он зануда, почему я раньше этого не замечала?» — думала Таня, пристально рассматривая его разбитую нижнюю губу. «А у Максима разбит нос, — вспомнила она, — и он послушался меня, сразу же ушел».

— Ты жалеешь, что прогнала его! — Игорь понял, что она думает о Максиме.

— Нет, я жалею, что не могу прогнать тебя!

— Ну, конечно, тебя тянет к наглецам, нахалам, таким как Макс.

Неожиданно он накинулся на нее и стал целовать. Таня уперлась руками в его грудь и отстранилась:

— Игорь, что ты делаешь?

— Я понял, тебе нравится, когда тебя берут силой. Ты любишь насилие. Я сделаю тебя счастливой.

— Ты не посмеешь, ты не сможешь, Игорь.

— Еще как смогу!

— Я не хочу, Игорь! — она попыталась вырваться, но он стиснул ее так, что стало тяжело дышать.

— Хочешь, даже очень. Только кокетничаешь.

Игорь проник под блузку, потом за пояс юбки, затрещала ткань, и пояс впился ей в живот и ослаб — оторвалась пуговица.

— Нет! Нет, нет… — слабо сопротивляясь, повторяла Таня. Почему это снова случается с ней? В чем она виновата?

Звонок в дверь прозвучал так резко, что Игорь вздрогнул всем телом.

— Кто это еще?

Звонок раздался снова.

— Пусти, — задергалась Таня, — я открою.

— Нет, — Игорь стиснул ее еще крепче, — разве нам нужен третий? Нам и так хорошо.

В дверь застучали. Таня хотела крикнуть, позвать на помощь Максима, но не посмела. Как будто после того, что между ними было, Игорь имел право на обладание ее телом, а она несправедливо отказывала ему в этом праве, как будто их прошлая сексуальная связь — это ключ к ее доступности, постоянный пропуск к дальнейшим интимным отношениям. Она так и не избавилась от покорности, слепого подчинения. Нет, так больше нельзя!