Сьюзен Донован - Он любит Люси

– Вы теперь по-другому чувствуете себя, Люси? Расскажите нам, что вы ощущаете? – Каролина Буэндиа задала вопрос, после которого аплодисменты стихли, и Люси смущенно сглотнула. Она бросила взгляд на Тео, который ободряюще подмигнул ей.

Люси постучала по микрофончику, пристегнутому к ее футболке, приподняла плечо, чтобы рот оказался ближе к нему, и ответила:

– Чувствую, что меня стало меньше.

Тео закончил обмерять Люси во второй раз за это утро, потом повел ее из комнаты для тренеров «Палм-клуба» в спортзал.

– Ну что?

– Те измерения, которые я провел в телестудии, были точными. – Тео недоверчиво покачал головой.

– Но ведь это хорошо!

– Слишком хорошо. Я не хочу, чтобы ты теряла вес так быстро.

Она остановилась.

– Ты что, спятил?

Они подошли к беговой дорожке. Тео ввел десятиминутную программу разогрева, и Люси вскочила на дорожку.

– Я ожидал, что ты будешь худеть. Это нормально. Но ты потеряла целых двадцать два фунта веса и восемь дюймов объема, а это слишком много для одного месяца. Мне нужно, чтобы ты теряла не больше двух фунтов в неделю.

Люси не растерялась:

– Значит, я могу есть больше?

– Мечтать не вредно. – Тео игриво дернул за полотенце у нее на шее, потом что-то записал в своем блокноте.

– Некоторое время я буду взвешивать и измерять тебя раз в неделю, чтобы при необходимости внести изменения. Но это только для меня. Не хочу, чтобы ты слишком привыкала к цифрам.

Он поднял глаза, поймал ее взгляд и улыбнулся.

– Сухой остаток – ты продвигаешься замечательно, Люси. Я горжусь тобой. Как отпраздновала Новый год?

Люси попыталась осознать все, что Тео только что сказал. Она добилась успехов. Она добилась слишком больших успехов! Может, ей все-таки не стоит рассказывать ему об ореховом пироге? Очевидно, это ей не повредило. Может быть, вся эта борьба за снижение веса будет пустяком? Ради всего святого, почему она не попробовала заняться этим раньше?

– Новый год прошел потрясающе. Всю ночь веселилась в компании прекрасных людей.

Тео улыбнулся, и от его улыбки у нее странным образом затрепетало в животе.

– Да, я тоже провел его с семьей. Меньше осложнений.

– У нас явно разные семьи.

Тео еще несколько секунд удерживал улыбку на лице, затем протянул руку к ее запястью и нащупал пульс. Люси уже привыкла к прикосновениям Тео, но все равно каждый раз ее нервная система словно подвергалась удару током. Она понимала, что так ему никогда не удастся точно измерить ее пульс. Ей хотелось попросить его вычесть из полученного значения хотя бы десять ударов.

Закончив считать пульс, он нежно погладил ее по руке и вернулся к своим записям.

– Как ты справлялась с планом питания в последние дни?

– Хорошо. Мой дневник у меня в сумке.

Она смотрела, как Тео нагнулся, отодвинул бутылку с водой и, покопавшись в ее вещах, вынул дневник. Она готова была умереть со стыда. Осталось ли еще хоть что-нибудь, недоступное взгляду этого мужчины? Он знает ее вес до последней унции, процент жира в ее теле – слава Богу, меньше девяноста восьми процентов, – а также коэффициент массы ее тела, скорость биения сердца в покое, основной уровень метаболизма и уровень холестерина. Он знает, о какой еде она мечтает и когда именно мечтает. После всего этого вряд ли на него сильно подействуют ее белые старушечьи панталоны.

Люси вздохнула, наблюдая, как Тео листает ее дневник Сейчас он узнает еще и об ореховом пироге. Потому что она в конце концов написала признание. Ох, черт!

Тео неопределенно хмыкнул и взглянул на нее, его маленькая золотая сережка блеснула в свете потолочных ламп кардиостудии. Несколько секунд он смотрел ей в глаза, мягко и задумчиво улыбаясь.

– Это огромное нарушение, Каннингем.

– Послушай. Я прекрасно понимаю, что ореховый пирог не входит в мой план питания.

Тео молча положил дневник назад в сумку, потом прислонился к тренажеру, высокий и спокойный, и посмотрел на нее.

– Я знаю, что мне полагается держаться подальше от рафинированного сахара и белой муки.

Он кивнул.

Невозмутимость Тео задевала Люси. Почему он просто не отведет душу и не накричит на нее?

– И когда я потом подсчитала, кукурузный сироп и корочка пирога дают как раз тысячу калорий, как сахар и мука.

– Наверное.

– Ты мне ничего не скажешь?

– Ты его ела со взбитыми сливками?

– Нет.

– Я тоже не люблю такой пирог со взбитыми сливками.

Внезапная смена скорости дорожки заставила Люси споткнуться. Ей с трудом удалось сохранить темп. Ее легкие заработали в полную силу.

– Вот как? – крикнула она, тяжело дыша. – Это все, что ты можешь мне сказать по поводу пирога?

Тео пожал плечами:

– Это же не конец света, правда?

– Конечно, нет. – Люси попыталась нахмуриться, но мышцы лица не повиновались ей. Сегодня она чувствовала себя удивительно теплой и расслабленной, ее тело раскачивалось в такт равномерному постукиванию ног по широкой резиновой ленте. Она ощущала, как кровь течет по сосудам. Люси чувствовала себя гордой и счастливой – ведь ей стало на целых двадцать два фунта легче.

– Мы впряглись в это надолго. Ты сделала ошибку, но не позволила ей выбить тебя из колеи. Вот что важно.

Она благодарно улыбнулась ему.

– Но если это повторится, мне придется дать тебе пинка. И закончим наш маленький спор о пироге. – Тео продолжал что-то писать, небрежно скрестив ноги в щиколотках.

Люси вздохнула. Конечно, Тео не виноват в том, что от него распространяются волны красивого парня, та уверенность на уровне хромосом, которая заставляет всех женщин в радиусе мили встрепенуться, втянуть живот и улыбнуться, стараясь привлечь его взгляд.

Кроме нее, естественно. Понятно, что такие женщины, как Люси, автоматически дисквалифицируются в подобных играх с мужчинами типа Тео. Однажды у нее хватило глупости поверить, что она может стать исключением из правил, и посмотрите, куда это ее привело. Так что с нее достаточно.

Люси внимательно посмотрела на Тео, который весь состоял из мышц и золотистой кожи, и поняла, что в действительности он для нее подарок судьбы. Между ними никогда не может быть никаких сексуальных отношений, и это позволяет ей быть с ним самой собой – краснолицей потной неудачницей.

Люси уже пыхтела, пот капал с нее. Она посмотрела на цифры на пульте управления тренажера и нахмурилась.

– Эй! – окликнула она Тео. – Я думала… что мы… придерживаемся скорости три и две десятых мили в час… максимальный… угол подъема… – три!

– Подумай еще раз. – Тео не отрывал глаз от блокнота.

– Но…

Он поднял наконец взгляд и широко улыбнулся.

– Я не хочу, чтобы тебе стало скучно, Люси. Продолжай говорить со мной. Это всего лишь для разогрева, и было бы хорошо, если бы ты могла разговаривать.

– Я могу разговаривать. – Солнце только начало выглядывать из воды. Это вызвало у Люси улыбку. Весь этот эксперимент вызывал у нее улыбку – она просыпалась и видела, как восходит солнце. Двигалась, потела, дышала, принимала вызов. Она чувствовала себя живой.

Повернувшись, Люси увидела, что Тео ее рассматривает.

– Спасибо, Тео, – сказала она, чувствуя, что расплывается в улыбке.

– За что? За историю с пирогом? Не благодари меня – просто больше так не делай.

Она рассмеялась.

– Не за это.

Тео слегка покачал головой.

– Тогда за что?

– Зато, что ты все воспринимаешь спокойно. За то, что хорошо делаешь свое дело. Мне повезло, что мне дали тебя в качестве тренера.

Тео пожал плечами:

– Это просто моя работа.

Правильно. Люси снова повернулась к окнам и мысленно посмеялась над собой за то, что ей льстит его внимание, ее ждет огромное вознаграждение, если он сможет заставить ее сбросить весь этот вес, и не исключено, что она добьется этого задолго до того, как закончится год. Его обаяние – всего лишь профессиональная учтивость. Его улыбка – капитализм в действии Она готова поклясться, что эти синие, как васильки, глаза так же сияют для всех платных клиенток. Конечно, ведь это его работа. Она для него – просто работа. Ничего больше.

Люси приказала себе не забывать об этом.

Запись в дневнике 6 февраля

Завтрак: половина булочки из цельных зерен пшеницы; 1 ст. л. натурального арахисового масла; половинка грейпфрута; кофе без кофеина с капелькой обезжиренного молока.

Ленч: большая порция салата из сырых овощей; 125 г грудки индейки; 30 г легкого чеддера; 1 ст. л. оливкового масла; немного красного виноградного уксуса; полстакана коричневого риса.

Обед: 1 маленькая печеная картофелина; 100 г вареной куриной грудки; 1 стакан приготовленных на пару стручков горошка и грибов.

Перекус: 1 стакан нежирного йогурта; 1 яблоко, немного корицы.

Установка на сегодня:

«Я уверена, что где-то на свете есть еще более чокнутый босс, чем мой Просто я пока еще его не встретила».

Стивен Шеррод ворвался в зал заседаний без предупреждения.

– Приветствую вас, сотрудники!

Он уселся в кресло, вытянув перед собой длинные ноги.

– Насколько я понимаю, мы сегодня не против поиграть своими творческими возможностями и способностями?

Стивен фыркнул, забавляясь собственной шуткой, и подождал, чтобы кто-нибудь – любой из его подчиненных – присоединился к восхищению его остроумием. Люси не выразила такого желания, зато ее секретарше, Веронике Кинг, удалось выдавить легкий смешок.

– Мы просматриваем отчет по «Палм-клубу», – сказала Люси, подавая Стивену сводку публикаций за последний месяц.

– Чудесно. Не хочу вас прерывать.

Вот это действительно было забавно. Все в этом зале для совещаний знали, что Стивен Шеррод способен высасывать жизненную энергию из чего угодно, что он неоднократно доказывал. На совещаниях. На встречах с клиентами. На вечеринках. А с тех пор, как восемь месяцев назад умерла его компаньонка, Сара Томе, Стивен высасывал энергию из своей собственной компании. Компания «Шеррод энд Томе» постепенно теряла преданных клиентов, а найти новых было не так-то просто. Потеряв Сару, компания лишилась души и сердца.