Хелен Филдинг - Оливия Джоулз, или Пылкое воображение

Публика в шезлонгах и на высоких табуретах бара была ну прямо со страниц журнала «Vogue». Лагуну пересекали два каяка. Плавал какой-то мужик с трубкой. Возле рифа стояли две девушки в легком подводном снаряжении и слушали объяснения инструктора. Справа находилась стоянка, там были грузовики, экскаваторы, компрессор и цистерны. Вокруг мыса шла только что проложенная немощеная дорога, дальше был построен бетонный пирс, он проходил мимо кораллового рифа и кончался там, где вода из бирюзовой превращалась в темно-синюю. Оливия положила бинокль и сделала еще несколько снимков. Потом хотела снова посмотреть, но почему-то ничего не увидела.

– Не туда смотришь, красотка.

Она хотела закричать, но чья-то рука зажала ей рот, а другая заломила ее руку за спину.

Обернувшись, Оливия увидела перед собой серые глаза, что совсем недавно казались ей прекрасными.

– Господи, так это ты, – пробормотала она из-под его ладони.

– Что ты тут делаешь? – поинтересовался Мортон Си, нимало не смущаясь тому, что его рука по-прежнему затыкала ей рот.

– Бусди бедя! – потребовала она, стараясь сохранять достоинство, насколько это вообще было возможно в данных обстоятельствах.

Мортон ослабил хватку и слегка надавил пальцем ей на горло.

– Тише. Так что ты тут делаешь?

– Гуляю.

– В нижнем белье?

– И еще загораю.

– Как ты здесь оказалась?

– Спрыгнула.

– Спрыгнула?

– Ну да, чуть не упала. Риф покрыт каким-то скользким илом – я вся из еозюкалась.

– И где же одежда?

Она махнула рукой. Он полез вниз по склону. Ей было слышно, как осыпаются мелкие камушки. Она попробовала было обернуться.

– Я же сказал: не двигаться! – лицо его вновь показалось над гребнем холма. – Твое? – спросил он, протягивая ей морковку.

Она сердито глянула на него.

– Ладно, не дуйся. Лезь сюда, только медленно. Садись вон на тот камень.

Выполнив его указания, она вдруг почувствовала, что дрожит всем телом. Мортон Си по-матросски стянул через голову рубашку и протянул ей.

– Надевай.

– Она же вся потная.

– Надевай! – он отступил на шаг, наблюдая, как она натягивает рубашку. – Ты ведь не журналистка, правда? Что ты тут делаешь?

– Я же сказала. Гуляла, поднялась на Тыквенный Холм. Хотела посмотреть на этот симпатичный отель»

– Ты что, ненормальная?

– Может, мне хочется тут пожить... А что в этом такого?

– Ну да, зайти в симпатичную деревушку, найти там симпатичное турбюро, снять симпатичную комнатку и попросить их покатать тебя на лодочке.

– А даже если так?

– Ну-ну, вперед.

– Кстати, а сам-то ты что тут делаешь?

– Ну ты и настырная!

– Ты ведь работаешь на Феррамо, сознавайся.

– Мой тебе совет: возвращайся скорее в деревню по-тихому, пока тебя никто не засек, и если у тебя есть хоть капля разума, никому ничего не рассказывай о том, куда ходила.

– А по-моему, последнее дело – крутиться вокруг дайверов, притворяясь своим в доску, а потом предательски доносить на них этому мрачному подручному.

– Не пойму, о чем ты. Ты что, сильно запачкалась?

– Руки только, но я их вытерла.

Он взял ее за руки и, держа в полуметре от носа, принюхался.

– Ничего, – сказал он. – Можешь идти. Увидимся после дайвинга.

«Еще чего захотел, гад двуличный, – сердито думала Оливия, сидя в зарослях мангровых деревьев и глядя в подзорную трубу, как Мортон, стоя на вершине холма рядом с охранником, раскуривает сигарету. – Вот нырну напоследок и – прямиком в Британское посольство. Я все расскажу им, что здесь творится. А потом – домой!»

Явившись на одиннадцатичасовой сеанс дайвинга, Оливия застала следующую картину: народ столпился в сарайчике Рика перед потрескивающим телевизором – смотрели новости.

«Они маленькие, зеленые, они встречаются повсеместно, но способны отравить весь мир. Это плоды клещевины!»

«Специалисты полагают, что эти произрастающие повсеместно плоды могли стать причиной массового отравления, случившегося в минувший вторник на кругосветном лайнере «Койоба» и унесшего на сегодняшний день жизнь двухсот шестидесяти трех пассажиров. Предполагается, что причиной отравления, подготовленного сетью «Аль-Каиды» и Усамы бен Ладена, послужил яд рицин, подсыпанный в солонки в корабельной столовой».

Вот на экране появился ученый в белом халате.

«Рицин – это, разумеется, то самое вещество, что было применено при так называемом «уколе зонтиком», имевшем место в Лондоне на мосту Ватерлоо в 1978 году. Болгарский диссидент, писатель Георгий Марков был убит пулькой, начиненной рицином и выпущенной из оружия в форме зонтика. Говоря о рицине, который обладает высокой токсичностью и для людей очень опасен, следует напомнить о том, что исходный материал для яда – семена плодов клещевины – выращивается во многих районах мира, и яд может производиться в разнообразных формах: в виде порошка, как в случае последней атаки террористов, а также в кристаллическом и жидком виде и даже в виде геля».

– Ага, О'Рейли говорит, что как раз эту штуку и выращивают за холмом, – сказал Рик. – Думает, его козы там отравились.

«Ч-е-е-ерт!», – подумала Оливия, обнюхивая свою кожу. А вслух сказала бодро:

– Айда купаться! А то жара!

И, подбежав к краю помоста, быстренько стянула шорты и нырнула. И, пока тело опускалось в синие глубины лагуны, воображение работало в полную мощь: «Рицин – крем для лица – может, Феррамо задумал примешать в «Devoree's С ru те de Phylgie» ядовитого геля? Майкл Монтерозо всучит его своим знаменитым клиентам – и так незаметно Феррамо перетравит пол-Голливуда!»

Оливия плыла к берегу, а Рик уже поджидал ее на краю пристани со всем снаряжением.

– Хотите в туннель? – спросил он, улыбнувшись белозубой улыбкой.

– Хм...

Оливия была категорически против подводных туннелей и затонувших кораблей. Она успела усвоить, что под водой главное – правильно дышать и не поддаваться панике, и тогда все будет хорошо. Но если окажешься там, где можно застрять, то выполнить эти два требования будет не так-то просто.

– Лучше я снова по стеночке.

– Ну что ж, а я – в туннель. Дуэйна что-то не видно. Так что если хотите сегодня понырять, придется соглашаться на туннель.

Что-то не понравилось девушке в этом приказном тоне.

– Отлично, – бодро произнесла она. – Тогда я просто поплаваю.

– Хорошо, хорошо. Никаких пещер, никаких туннелей. Правда, я могу показать вам старую расщелину...

Оливия попыталась отогнать малоприятную картину, нарисовавшуюся перед ее мысленным взором при этих словах.

Оказавшись под водой, Рик мигом превратился в классического Самодовольного Профи. Вроде того типа из «Шпионского мира», что приходил проверять ее комнату в «Стандард Отеле», или вроде компьютерщика, который копается в твоем компьютере с мерзкой ухмылкой, время от времени произнося нечто невразумительное для чайников и всячески подчеркивая свою причастность к сказочно продвинутому миру, для тебя, увы, недоступному. Искренне удивляясь твоему неведению, он растолковывает тебе элементарные истины, понятные в его мире даже трехлетнему ребенку, чтобы потом похихикать над тобой вместе с друзьями-технарями. Вот и Рик ухитрился изобразить на своем лице такую же снисходительную ухмылку знатока, и это невзирая на то, что находился он в то время на глубине восьмидесяти футов ниже уровня моря, на лице его была маска, а во рту – кислородная трубка.

Когда он шмыгнул в расселину, Оливия последовала за ним, но вскоре оказалось, что никакая это не расселина, а самый настоящий туннель, причем такой узкий, что даже повернуться трудно. От испуга она выпустила изо рта регулятор. И даже на пару секунд нарушила золотое правило ныряльщика: не трепыхаться. Что, если Рик – тоже из людей Феррамо и задумал ее убить? Или заведет ее к Альфонсо и тот совершит над ней обряд клиторэктомии? А вдруг ее сцапает осьминог? Или какой-нибудь гигантский головоног ухватит своими щупальцами-присосками и... «Спокойно, спокойно, дыши глубже». Медленно выпуская изо рта пузыри воздуха, Оливия постепенно взяла себя в руки и вспомнила, что надо делать: наклониться вправо, ощупать правое бедро: там должен быть регулятор, и действительно, там он и оказался.

Туннель угрожающе быстро сужался. Надо бы нажаловаться на Рика в вышестоящие инстанции – пусть уволят. Но увольняют ли инструкторов по дайвингу? Она дышит неправильно. От страха, к которому прибавилось негодование, все пошло наперекосяк. Оливия с трудом заставляла себя выполнять то, чему ее учили: дышать медленно-медленно, глубоко и осмысленно, как будто она не в узком подводном тоннеле торчит, а лежит себе на полу на занятиях йогой и, как всегда перед концом урока, мысленно представляет скользящий по телу оранжевый светящийся шар. И вскоре до ее ушей донеслось ее собственное шумное дыхание – словно звуковой эффект в фильме ужасов,

Оливии показалось, что прошла целая вечность, когда вода перед ней наконец сделалась голубой и прозрачной. Они были в огромной подводной пещере. Где-то наверху, скорее всего, был световой колодец, потому что вода тут была чистая, пронизанная снопиками лучей. Она глянула наверх, надеясь увидеть поверхность воды, но видела лишь рассеянные потоки света. Вокруг метались стайки ярко окрашенных рыбок. Все это было неправдоподобно и ярко, как в наркотическом сне, Оливия и сама резвилась, как рыбка, позабыв о земном пространстве и времени, пока не увидела Рика: он похлопал рукой по манометру, вкладывая в каждый хлопок столько снисходительного пренебрежения к ней, что она подумала: театр мимики и жеста по нем плачет.