Тилли прошла уже половину пути, и вдали вырисовывался выход из оврага. Там деревья расступались, и сумеречный свет, по сравнению с окружавшей ее полутьмой, казался неправдоподобно ярким. Вдруг откуда-то сверху на нее обрушилось нечто напоминавшее распростершую крылья птицу. Девушка пронзительно вскрикнула и упала, чувствуя, как путы охватывают ее руки и ноги. Не переставая кричать, она стала рваться, пытаясь освободиться, и едва не задохнулась, когда какой-то человек придавил ее к земле всей тяжестью своего тела, зажимая ей рот.

Охваченная ужасом, Тилли сквозь ячейки сети пыталась разглядеть лицо того, кто на нее напал. О, она его узнала! Рядом двое мужчин, плохо различимых во мгле, плотно прижимали к земле ее руки. Если бы смогла, она закричала бы от боли: одна ее рука попала в выбоину.

Ей с трудом верилось в происходящее, пока голос Хала Макграта не подтвердил, что кошмар ей не привиделся, а был наяву.

— А ты сильная, хоть и тощая, — прерывисто дышал ей в лицо Хал. — Это все возня с сучьями… Твоя сила мне еще пригодится. Теперь послушай, Тилли Троттер, я предлагал тебе встречаться, хотел ухаживать по-честному, а ты стала нос воротить, Ну, не захотела по-хорошему, получай по-плохому. Когда останешься с животом, я приду и потребую, что мне принадлежит. Старики твои протянут недолго. И куда ты тогда? Ты знаешь, что ждет девушек, которых взяли силой: им дорога прямая или в работный дом, или в притон… О, Всемогущий Боже! — завопил Хал, когда Тилли, собрав остаток сил, неожиданно высвободила ногу из-под придавившего ее Макграта и, изогнувшись, что было силы лягнула его в пах.

Рука Хала, зажимавшая ей рот, на мгновение ослабела. Воспользовавшись этим, она изловчившись, вонзила свои крепкие зубы в его ладонь.

— Ах ты чертова мерзавка! Какая боль! — хватая себя между ног, — шипел Макграт. Когда двое других мужчин схватили ее за ноги, Тилли испустила душераздирающий крик, но его приглушила рука, зажавшая ей рот. — Снимите с нее сеть, — рычал Макграт, — это будет здесь и сейчас. Клянусь, я сделаю это.

Когда юбка укутала ее голову, рука перестала зажимать ей рот, и она снова закричала. От последующего за этим удара у нее перехватило дыхание.

До Тилли донесся чей-то смех. Она стала кричать:

— Господи! Нет, нет! Пожалуйста! Не надо, — эти крики, казалось, рвались из глубины ее души. И Бог как будто откликнулся на ее мольбу. Она почувствовала, что ее руки свободны, и услышала, как кто-то поспешно забормотал:

— Кто-то едет сюда. Хал! Эй, Хал, подожди, кто-то едет. Всадник, а может и больше, я слышу их. Давайте убираться отсюда! И побыстрее.

— Брось ее, Хал, — испуганно вторил другой мужской голос. — Слышишь, они близко. Все, я ухожу, меня здесь не было.

В следующую минуту давившая на нее тяжесть исчезла. Девушка лежала, не двигаясь, понимая, что платье с нижней юбкой неприлично задраны, но у нее не хватало сил поправить одежду и посмотреть, что происходит. Она находилась в необъяснимом полуобморочном состоянии, и казалось, что вот-вот потеряет сознание. Раньше с ней такого не случалось. Тилли считала, что лишаются чувств только дамы, и то в церкви, до нее смутно доносились звуки ударов, стоны, ругательства, близкий цокот лошадиных копыт. Слышала она и незнакомые голоса: мужской и женский. Потом кто-то опустил платье и нижнюю юбку и приподнял ее за плечи. Женский голос произнес: «Ну вот! Ну вот! Они же дикари! Разве я не говорила, что они дикари». Потом женщина обратилась к мужчине: «Остановите, пока он его не убил, кто бы это ни был».

Марк Сопвит поспешил к Саймону, который прижал Хала Макграта к дереву, держа за горло. Хал цеплялся за его руки в напрасной попытке освободиться.

— Оставь его, отпусти, ты его задушишь. Отпусти, тебе говорю! — Марк резко ударил ребром ладони по руке Саймона. Тот сразу же отпустил Макграта.

По лицу Саймона текла кровь из рассеченной брови, рукав свадебного костюма свисал, наполовину оторванный. По-бычьи выставив голову вперед, он стоял, свесив руки и не спускал глаз с Хала, который отходил от дерева, держась за горло и качаясь, как пьяный.

Первым заговорил Марк Сопвит.

— Ты — Макграт, — всмотревшись в темноту, заключил он с удивлением в голосе. — Работаешь на шахте кузнецом. Да, точно. Ну, с тобой я еще разберусь, а сейчас убирайся отсюда, да поживей.

— Никого из вас это не касается, — переводя взгляд с одного на другого, заявил он. — Я за ней ухаживаю, это наши личные дела.

— Хорошее ухаживание, если она кричала как резаная. Уходи отсюда, иначе я сам тобой займусь. И, кстати, — Марк вскинул руку, останавливая Макграта, — зайди в понедельник в контору к моему управляющему.

Лицо Хала исказила злобная гримаса — он узнал владельца шахты и, бормоча под нос ругательства, пошел прочь.

Мужчины направились к сидевшей на земле Тилли. Леди Майтон, выпрямившись, старательно отряхивала перчатки.

— Ее бьет озноб: она очень сильно напугана, — заметила Агнес.

Саймон присел на корточки перед Тилли.

— Ну, ты… как, нормально? — спросил он, обнимая ее плечи.

До девушки дошел смысл его слов, и она медленно кивнула.

— Ну, вставай, поедем домой.

Саймон помог ей подняться. Ноги отказывались слушаться, и она приникла к нему, уронив голову ему на грудь.

— Вы тот самый фермер, если не ошибаюсь?

Саймон обернулся и молча посмотрел на леди Майтон.

— Сегодня ваша свадьба, насколько мне известно, — в ее голосе теперь чувствовалась ирония. — Как же вы здесь оказались? Вы ведь не могли услышать крики.

— Да, миледи, вы правы, криков ее я на своей ферме не услышал бы, — слова падали медленно и тяжело. — Меня предупредили, что с ней может случиться беда.

— Вы подоспели вовремя… как мне кажется.

— Пойдем, — отвернувшись от них, Саймон повел Тилли к своей лошади, которая мирно паслась неподалеку. Усадив девушку, он повернул голову к Сопвиту: — Спасибо, сэр, за помощь.

— Помощи от меня не было, только я не дал тебе его убить. Ты бы его точно прикончил.

— Жаль, что не успел.

Саймон точным движением забросил свое тело на лошадь позади Тилли. Усевшись, он натянул поводья, лошадь медленно тронулась с места. Саймон не попрощался и даже не взглянул на леди Майтон, проезжая мимо. А она пристально смотрела на него…

Марк прошел к пасшимся на краю оврага лошадям и вернулся с ними к Агнес.

— Да, в антракте скучать не пришлось, — заметила дама, переводя взгляд с удаляющихся фигур на Сопвита. — Нас прервали в самый решающий момент, — после паузы продолжала она, кокетливо склоняя голову набок. — Насколько я помню, вы, мистер Сопвит, намеревались получить свой выигрыш.

Марк передал ей поводья. Темнота скрывала выражение лица леди, но, вероятно, она посмеивается над ним и уверена, что он не дерзнет на этом этапе их отношений, как она выразилась, потребовать свой выигрыш.

Однако Агнес ошибалась: трудно было найти более подходящее место и время, чтобы доказать ей это. Сопвит намеревался еще до ночи получить свой выигрыш сполна, чтобы она больше не водила его за нос. Казалось, она весь вечер следила за каждым его шагом. Когда он, вконец раздосадованный, собирался вернуться домой, она внезапно появилась перед ним неподалеку от оврага и поинтересовалась как ни в чем не бывало:

— Добрый вечер, мистер Сопвит. Не меня ли вы ищете?

Спешившись, Марк подошел к ней. Тогда она протянула ему руки, он помог ей сойти с лошади и ответил, продолжая держать за руки:

— Ошибаетесь, леди Майтон, о вас я даже и не думал.

Он все еще не отпускал ее. Они ощущали дыхание друг друга, так близко находились их лица, а в глазах отражалось то новое, что начинало входить в их отношения. Именно в этот момент до них донесся женский крик, заставивший их отпрянуть друг от друга.

Это мог быть возглас восторга в пылу страсти, поэтому они подождали, прислушиваясь, и уже собирались вернуться к своим делам, как крик раздался снова.

Когда он отстранился и стал вслушиваться в снова воцарившуюся тишину, Агнес холодно заметила:

— Возможно, это кто-то из деревенских заставляет свою подружку визжать от восторга.

— В этом крике радости как-то не чувствовалось.

Через несколько мгновений до них долетел еще один, на этот раз резко оборвавшийся, крик. Марк быстро помог ей сесть на лошадь, сам вскочил в седло и коротко скомандовал:

— Поезжайте за мной.

— Как? Что вы сказали?

— Я прошу вас ехать за мной, — повторил он, оборачиваясь.

— Ну конечно, я так и подумала.

Сопвит чувствовал ее раздражение, но дикая сцена, которую они застали, изменила настроение леди Май-тон. Происшедшее, казалось, даже развлекло ее.

Теперь же она ждет, как поступит Марк. Ей не придется долго гадать.

В конце оврага Сопвит взял у леди поводья и направил обеих лошадей к более низкому и пологому склону. Уже наверху он развернул их и они двинулись по более высокому участку местности за лесной полосой, тянущейся вдоль оврага. Лес стал редеть, уступая место подлеску вперемежку с кустарником. Они прошли еще немного. Марк привязал обеих лошадей к дереву и стоял, поджидая Агнес, которая подошла к нему, спотыкаясь почти на каждом шагу. Теперь ему хорошо было видно красивое лицо: в глазах горели озорные огоньки, губы улыбались. Она молчала, но тут он сказал: «Я готов получить свой приз». Марк знал, что она вот-вот рассмеется, но опередил ее. Смех ее получился подавленным, как до этого крик Тилли, когда он подхватил ее на руки. В следующую минуту они оказались на земле и замерли, глядя в глаза друг другу, хотя это продолжалось только мгновение.

Как уже не раз случалось в его жизни, радость выигрыша отдавала горечью, потому что он, ощущая себя вначале хозяином положения, в конце такой уверенности совсем не чувствовал, не переставая удивляться, как ее пожилому мужу удавалось справляться с такой кипучей страстью. Вероятно, муж даже и не пытался, и этим объяснялась ее ненасытность.