Бертрис Смолл - Околдованная

Родственники дружно согласились.

На следующий день Жасмин с дочерью отправились домой.

– Я рада, что все кончилось, – призналась Отем. – Я не успевала даже выспаться, не говоря уже о том, чтобы побыть наедине с собой!

– Неужели тебе надоело веселиться? А верные рыцари?

– Этьен и Ги очень милы, но мне начинает надоедать их постоянное соперничество. Некоторым женщинам это наверняка польстило бы, но меня только раздражает. К тому же мне не удалось как следует поговорить с ними. Я даже поцелуя им не позволила, так что все это слишком утомительно, мама.

– А маркиз д’Орвиль, дитя мое?

Отем мило покраснела.

– Маркиз? – еле слышно повторила она.

– Именно, детка. Я видела, как он повел тебя танцевать, и несколько минут спустя ты вернулась с горящими щеками. Он поцеловал тебя?

Отем кивнула.

– Он сказал, что женится на мне, – выпалила она и тут же досадливо прикусила губу. – Ты знаешь, мама, как я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и все же…

Жасмин покачала головой.

– Тебя тянет к нему?

– Да, – прошептала Отем.

– Тебе пришлись по вкусу его поцелуи?

– Да, хотя сама не знаю почему. Может, потому, что это мой первый поцелуй? Или потому, что маркиз так волнует меня? Если мне не по душе постоянная суета и перепалки Этьена и Ги, то маркиз смущает меня еще больше. Понравились бы мне поцелуи герцога или графа?

– Ты не узнаешь этого, пока не поцелуешься с ними, – изрекла мать.

– Советуешь целоваться с каждым поклонником? – хихикнула Отем. – Ни одна мать не сказала бы такого своей дочери. Я просто шокирована!

– Чепуха, малышка! В том, что я предлагаю, нет ничего скандального. Если хочешь сравнить этих трех мужчин, ничего другого не остается. Иначе как узнать? А не знать… нет судьбы страшнее. Конечно, дальше поцелуев дело зайти не должно. Простой поцелуй совершенно невинен. Но все остальное запретно, дочь моя. И главное, не принимай поспешных решений.

Наступила зима, но погода была куда мягче, чем в Шотландии. Прошел январь, дам никто не тревожил до самого последнего дня, когда в Бель-Флер появился одинокий всадник. Лошадь Себастьяна медленно пересекла мост и остановилась во дворе. Себастьян спешился и передал поводья подбежавшему конюху. Перед Себастьяном возник высокий мужчина с красноватой бородой, пронизанной серебром.

– Месье… вы…

– Маркиз д’Орвиль, – представился Себастьян. – Я желал бы видеть леди Отем.

– Я провожу вас, господин маркиз, – коротко ответил Рыжий Хью.

Навстречу им уже спешил Адали, как всегда, одетый в белые шаровары и длинную куртку. На голове у него красовался небольшой тюрбан.

– Маркиз д’Орвиль к молодой госпоже, – объявил Рыжий Хью. – Но сначала нужно спросить разрешения ее светлости.

Последнее было сказано на английском. Себастьян ничем не выдал, что понял шотландца. Лицо его оставалось бесстрастным. Маркиз был хорошо образован и знал несколько языков, в том числе английский. Его поразило, что слуги говорят на двух языках, но он вспомнил, что очень мало знает об Отем, если не считать того, что намерен получить ее.

– Не соизволите ли пройти в зал, господин маркиз? Я позову госпожу, – сказал Адали и, поклонившись, пошел впереди.

Маркизу сразу понравился пронизанный ароматом сухих цветов парадный зал маленького замка, теплый и уютный, с дубовой мебелью, большим камином, старинными шпалерами, закрывавшими каменные стены, и турецкими коврами.

– Садитесь у огня, месье. Марк! Вина для маркиза! – велел Адали и удалился, оставив гостя в большом удобном кресле с кубком в руке. Он нашел Жасмин в часовне, где молодой священник отец Бернар учил Отем катехизису.

– Мадам, у нас гость. Маркиз д’Орвиль желает видеть молодую госпожу, – сообщил он.

Жасмин поднялась, повелительным жестом остановив дочь.

– Пойду я. Когда урок закончится, можешь присоединиться к нам. Только сначала займись своей прической, – посоветовала она и быстро вышла из часовни.

– Господин маркиз! – приветствовала она Себастьяна. – Нет-нет, не вставайте. Я устроюсь рядом. Адали! Вина, пожалуйста. Как умно вы поступили, дав моей дочери время опомниться от столь блестящих празднеств! Я предложила герцогу и графу не приезжать к нам до середины февраля, но вы уже уехали, и предупредить вас не было возможности.

– Я прошу руки вашей дочери, – выпалил он.

– Вы не знаете Отем, и она вас не знает, – покачала головой Жасмин. – Я уже сказала, что выбор за ней, и не отступлюсь от своего слова. Если хотите добиться Отем, месье, боюсь, вам придется ухаживать за ней по всем правилам. И вероятно, терпеть еще двух соперников.

Себастьян ответил таким раздраженным взглядом, что Жасмин едва сдержала улыбку.

– Ненавижу этих никчемных мотов, – процедил он. – Я лично надзираю за своими виноградниками. У меня нет времени на пустые любезности, госпожа герцогиня. Скоро настанет пора обрезать лозы, добавлять в почву навоз и известь. Не успеешь оглянуться, как настанет весна и работы будет по горло. Я не могу танцевать на задних лапках перед хорошенькой девушкой, пока мои виноградники приходят в упадок.

– Я не знаток подобных вещей, месье, но, думаю, вы вполне можете пожертвовать февралем, – усмехнулась Жасмин. – Скажите, разве вы не ухаживали за первой женой?

– Нет, госпожа герцогиня. Брак устроили мои родители. Я женился на Элиз в семнадцать лет. В приданое дали превосходные земли, граничащие с моими владениями. Я посадил на них виноград. Вам уже, разумеется, пересказали местные сплетни, и вы поняли, что, хотя лозы принялись, моя женитьба окончилась крахом. Вот уже тринадцать лет, как я вдовец.

– Отец Отем тоже был вдовцом, когда женился на мне. Для меня это замужество было третьим. К тому времени я родила четверых и еще троих в новом браке. У нас большая семья.

– А у меня только кузены и сестра-монахиня, – вздохнул он.

– А любовница с дочерью? – мягко напомнила Жасмин.

– Я купил Марианне дом, назначил содержание и отправил Селину в монастырскую школу. Марианна понимает, что между нами все кончено. Она женщина практичная, госпожа герцогиня. Я не изменял первой жене, буду верен и второй.

– В таком случае я не стану возражать против ваших визитов к моей дочери и позволяю ухаживать за ней. Но если хотите заполучить Отем, придется немало потрудиться. Она молода и неопытна, как вы, разумеется, уже поняли, когда поцеловали ее. Своим поцелуем вы открыли ящик Пандоры. Теперь она пожелает узнать, целуются ли другие мужчины так же хорошо, как вы, – усмехнулась Жасмин.

Себастьян рассмеялся, гадая, почему откровения герцогини его не расстроили. Он женился на Элиз и обнаружил, что его жена – самая настоящая шлюха. Инстинкт подсказывал ему, что прелестная Отем совсем не такая, как его первая жена. Ее любопытство вполне естественно и к тому же дело временное. Уста, смягчившиеся под его губами, принадлежали ему, – и девушка скоро это усвоит.

Отем с колотящимся сердцем вошла в зал. Кровь Христова, как же маркиз красив! Высокий, стройный, мускулистый!

Ей хотелось коснуться его густых угольно-черных волос. Хотелось ощутить прикосновение его губ. Вряд ли поцелуи Ги и Этьена могут сравниться с поцелуями маркиза, но она все же сумеет это выяснить, прежде чем даст обет верности одному из мужчин.

– Адали сказал, что у нас гость, мама? – начала она, делая вид, будто ничего не знает.

Маркиз неспешно поднялся, хотя Жасмин успела увидеть, как он едва удержался, чтобы не броситься к девушке.

– Мадемуазель Лесли, – вежливо поклонился он.

– Господин маркиз, – так же учтиво ответила она, протягивая руку.

Он приложился к тонким пальчикам и чуть отступил.

– Ваша матушка благосклонно позволила ухаживать за вами, мадемуазель. Надеюсь получить и ваше согласие.

«Умен, умен, ничего не скажешь! Уже успел изучить ее», – подумала Жасмин.

– Откуда вдруг такое желание ухаживать за мной, месье? – осведомилась Отем.

– Потому что я ищу жену, а вы заинтересовали меня, – откровенно признался он. – По-моему, неплохое начало.

– Я выйду замуж только по любви, – сообщила Отем.

– Я вдовец, мадемуазель, и по собственному горькому опыту знаю, что жениться без любви просто не имеет смысла. Однако может оказаться, что мы не подходим друг другу, поэтому следует познакомиться поближе. В этом и состоит смысл ухаживания.

«Серые. Нет, серебристые! У него серебристые глаза! Чистое расплавленное серебро!»

– Вы можете ухаживать за мной наравне с остальными поклонниками, – объявила Отем. – И учтите: пока я не собираюсь никому отдавать предпочтение.

– Если я решу, что хочу вас, Отем Роуз Лесли, у них не останется ни малейшего шанса, – тихо предупредил он.

– Если я решу, что хочу вас, Себастьян д’Олерон, – быстро парировала она, – у них не останется ни малейшего шанса.

«О Господи, что же это будет?» – подумала Жасмин, исподтишка наблюдая за молодой парой. Молнии, проскакивавшие между этими безумцами, на миг вернули ее в прошлое. Точно такие же искры зажгли тогда вечную любовь между ней и Джеймсом Лесли.

«О, Джемми, если бы ты только мог видеть ее сейчас! Если бы только был рядом, а не лежал в холодной могиле!»

Жгучие слезы выступили на ее глазах, и Жасмин поспешно отвернулась, только сейчас поняв, что очень скоро останется одна. Впервые за всю жизнь. Только впереди не ждет новая любовь. Однако эта неутешительная мысль почему-то не пугала. Она три раза выходила замуж, и все мужья были людьми незаурядными и нежно ее любили. Теперь она может жить своими чудесными воспоминаниями. Настала пора любви для ее младшей дочери. Может, она наконец найдет свою судьбу?

– Мама, маркиз просит разрешения поехать со мной на прогулку. Ты разрешишь?

На лице Отем появилось умоляющее выражение, хотя голос оставался спокойным и ровным, словно ответ матери не слишком ее интересовал.