– Разумеется, малышка. Только пойди переоденься: на улице холодно, и солнце почти не греет, – велела Жасмин.

– Merci, госпожа герцогиня, – поблагодарил маркиз.

– Я буду звать вас Себастьяном, – решила она, – а вы можете обращаться ко мне «мадам Жасмин», mon brave[5].

Отем выбежала из зала, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.

– Расскажите о ее отце, – попросил Себастьян. – Как он умер? Мне еще столько нужно узнать о ней.

Он, сам того не подозревая, польстил Жасмин своим вопросом. Ни молодой герцог, ни граф не подумали справиться о семье Отем. Очевидно, им достаточно было знать размер ее приданого.

– Мой муж погиб при Данбаре, сражаясь за короля Карла. Он был очень отважным и благородным человеком. Преданность монарху стоила ему жизни, ибо он был слишком стар, чтобы биться на поле брани. Отем подтвердит, что каждый раз, когда членам нашей фамилии приходится выступать на стороне Стюартов, добра не жди. Они приносят Лесли одни неудачи. Бель-Флер принадлежал моим деду и бабке. Мать моего деда де Мариско вышла второй раз замуж за графа де Шера и родила ему несколько детей. Через нее мы и породнились. Бель-Флер служит мне чем-то вроде убежища. В последний раз я приезжала сюда с четырьмя детьми, чтобы сбежать от Джемми Лесли, отца Отем, – с грустной улыбкой поведала Жасмин. – Король Яков приказал нам пожениться, но мы с Джемми никак не могли сойтись характерами, поэтому я удрала во Францию.

– Очевидно, потом вы уладили свои разногласия, – улыбнулся маркиз.

Жасмин тоже усмехнулась.

– Это верно, хотя за годы нашего брака появилось немало других. В последний раз мы поссорились, когда Джемми собирался в бой за Стюартов, черт бы его побрал! Простите меня, Себастьян. Рана еще свежа и очень болит. Расскажите лучше о своем доме.

– Это замок Шермон, недалеко от Аршамбо, который принадлежал моей семье двести лет. Он очень красив и, как мне сказали, построен на руинах прежнего замка. Правда, Шермон поменьше Аршамбо, но больше, чем Бель-Флер. Отем будет там очень счастлива, мадам Жасмин.

– Счастлива? Где именно? – поинтересовалась вернувшаяся в зал Отем. Она уже переоделась в мужские бриджи и безрукавку.

– В Шермоне. Это мой дом, – пояснил маркиз.

– Я не сказала, что выйду за вас замуж, месье, – фыркнула она. – Всего лишь пообещала покататься с вами!

– Поезжайте с богом, – поспешила вмешаться Жасмин, прежде чем спор перерос в стычку.

Они вышли во двор, где Рыжий Хью уже держал коней под уздцы. Он помог Отем сесть на Нуара, сам вскочил в седло и последовал за молодыми людьми на почтительном расстоянии. Услышав стук копыт, Отем натянула поводья и обернулась.

– Куда это ты? – недовольно спросила она.

– Охраняю вас, миледи, – спокойно объяснил тот.

– Я не нуждаюсь в эскорте.

– Я следую приказам вашей матушки, миледи, и уверен, что господин маркиз поймет.

– Совершенно верно, – подтвердил Себастьян. – Если увидят, что мы катаемся вдвоем, дорогая, да еще до объявления помолвки, поползут сплетни. Не хотите же вы погубить свою репутацию!

– Мне совершенно все равно, тем более что злые языки обычно лгут, – выпалила Отем. – Мне нет дела до того, что скажут люди, если я сама знаю, что сберегла честь.

– Честь и репутация тесно связаны, дорогая, – объяснил маркиз. – Если замарана первая, значит, погублена и вторая. Люди любят верить плохому. А мои намерения по отношению к вам честны и безупречны. Не вижу ничего оскорбительного в эскорте.

Отем поджала губы, чтобы не высказать все, что она думает о маркизе и эскорте. Как же теперь он поцелует ее, если Рыжий Хью едет сзади? Что ж, раз так…

Она вонзила шпоры в бока коня и пустила его в галоп, но, к собственному удивлению, увидела, что маркиз не отстает.

Они поднялись на вершину невысокого холма, стоявшего у самой реки Шер, с которого открывался прекрасный вид на Аршамбо, а вокруг расстилались виноградники, дремавшие под неярким зимним солнцем.

– Лозы так прекрасны даже без листьев и ягод… – вздохнула Отем. – Похожи на сгорбленных коричневых гномов. Здесь хорошо и спокойно… А в какой стороне Шермон?

– Вниз по реке, в нескольких милях отсюда к югу. Он ближе к Шенонсо, королевскому поместью, чем Аршамбо или Бель-Флер.

– Король приезжает сюда? – оживилась Отем.

– Сейчас нет. Молодой Людовик слишком занят – учится управлять государством и скрывается от своих так называемых защитников. Кроме того, у него и без Шенонсо много владений. Это такое романтическое местечко. Когда мы поженимся, я повезу тебя туда, дорогая.

– Сколько раз повторять, месье, что я еще не дала своего согласия? – рассмеялась Отем.

– Сколько раз повторять, дорогая, что вы выйдете за меня, и довольно скоро? Вы созрели и налились соком, как летний персик, так что съесть хочется! – поддразнил он, опасно сверкая серебристыми глазами.

– О, невозможный вы человек! – охнула она, краснея и злясь на себя за это.

– Еще бы! – согласился он с ухмылкой. – Но в таком случае вы невозможная девчонка, дорогая. Мы идеально друг другу подходим. Только представьте, какие сражения будут разыгрываться между нами! Ну а после мы станем страстно любить друг друга в супружеской постели.

– Понятия не имею, о какой страстной любви вы толкуете, – вырвалось у Отем, решившей любой ценой вывести его из равновесия.

– Естественно, не имеете, – спокойно согласился он. – Я буду вашим первым и единственным любовником, Отем Роуз Лесли.

– Это еще неизвестно, месье, – сладко улыбнулась она. – Моя мама пережила трех мужей и любовника – принца крови. Мало того, она даже побывала в турецком гареме! Моя прабабка де Мариско в свое время имела шестерых мужей и немало возлюбленных. Так что, месье, вам придется подождать, пока я тоже переживу пару мужей, чтобы претендовать на роль единственного любовника. Не правда ли, лучше быть последним, чем первым?

– Сколько у вас сестер? – неожиданно спросил он. Девчонка, разумеется, плетет невесть что, лишь бы поиздеваться над ним!

– Две, – ответила она.

– И сколько у них было мужей?

– По одному, – растерялась Отем, но тут же добавила: – Правда, они еще молоды.

– Маленькая лгунья, – рассмеялся он.

– Вовсе нет! – запротестовала Отем. – Индия и Фортейн совсем молоды. Они прикончили бы вас, попробуй вы назвать их старыми!

Маркиз обернулся и окликнул Рыжего Хью:

– Сколько лет сестрам мадемуазель?

– Самой старшей больше сорока, а второй что-то около того. Ее светлость скажет точнее, месье.

– И они счастливы в браке?

– Да, месье, благослови их господь. Леди Индия живет в Глостере, а мистрис Фортейн – за океаном, в Новом Свете. Обе счастливы, как улитки в капусте, – весело объявил Рыжий Хью.

Маркиз вновь повернулся к Отем:

– Если вашим сестрам достаточно одного супруга, дорогая, значит, и вам больше не потребуется.

– О, я не похожа на своих сестер, – жизнерадостно возразила она. – Кроме того, они куда дольше вращались в обществе. Я еще хочу пережить кое-какие маленькие приключения, прежде чем пойду к алтарю!

– Прекрасно, в таком случае советую поцеловаться с остальными поклонниками. Вы немедленно поймете, что я создан для вас, и покончите с этими глупостями. Обвенчаемся в апреле, дорогая?

– Нет! – воскликнула Отем.

– Неужели вы не заметили, что у графа де Монруа намечается второй подбородок? – спросил Себастьян, неожиданно меняя тему.

Отем хихикнула. Она действительно заметила нечто подобное. Ги был охоч до сладкого.

– Вы невыносимы, – упрекнула она.

– И я готов держать пари, что де Бельфор носит корсет, – продолжал маркиз. – Он очень любит поесть и выпить, дорогая. Через два года он будет ложиться в постель с курами и мирно храпеть до утра. Больше его ничто не будет занимать.

Отем громко рассмеялась:

– До чего же злой язык! Неужели вы не можете сказать ничего хорошего о моих обожателях?

– Голубая кровь. Немалое богатство. Порядочны и очень, очень скучны, – с ухмылкой перечислил Себастьян.

– И что же делает вас самым достойным претендентом на мою руку? – не выдержала она.

– Моя кровь более благородна, кошелек толще, и я никогда не ложусь с курами, разве что собираюсь всю ночь любить свою прекрасную женушку, – ответил он так тихо, что она с трудом расслышала. Неожиданно положив руку на маленькие ладони, сжимавшие поводья, он обжег Отем горящим взглядом. У нее перехватило дыхание. По спине пробежал озноб. Горло сжалось так, что говорить она не могла. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем к ней вернулся дар речи.

– Но у вас наверняка есть недостатки, – с трудом произнесла Отем. – Не думаю, что вы само совершенство.

– Я не переношу глупцов, дорогая. Могу быть опрометчивым и рискнуть по-крупному. Когда я хочу чего-то, действительно хочу, никто не смеет стоять у меня на пути, – сообщил маркиз, нежно погладив ее руку.

– А я вспыльчива, – вздохнула она.

– Знаю.

– И не люблю, когда мне диктуют, что делать.

– Знаю.

– И выйду замуж только по любви.

– Вы уже говорили это, и не раз. Но разве вы не влюблены в меня? Самую-самую чуточку?

– Вы словно шквал на море, месье. Ошеломляете и подавляете. Имеете необычайное свойство злить меня. Никто не раздражает меня так сильно!

– Вот оно! – воскликнул Себастьян. – Вы в самом деле испытываете что-то ко мне! Гнев – это оборотная сторона страсти, так что у меня есть надежда.

– Я начинаю думать, что вы безумны, – покачала головой Отем.

– Совершенно верно, дорогая. Я безумно влюблен в вас! – провозгласил он.

– Вздор! – отрезала Отем. – Как можно влюбиться в того, кого едва знаешь? Даже Этьен и Ги лучше знакомы со мной, чем вы, месье!

– Впервые увидев вас у ручья, я сразу понял, что вы предназначены мне судьбой! Неужели вы не верите в любовь с первого взгляда, дорогая?

– Нет, – решительно возразила Отем. – Не верю!