Бертрис Смолл - Околдованная

– А Патрик? Как же он? – напомнила Отем.

Мать тихо рассмеялась.

– Бедный Патрик! Он всегда знал, что в один прекрасный день станет герцогом Гленкирком, но не ожидал, что это случится так скоро. Ничего, справится. Мы с отцом были ему хорошими наставниками. Патрик скоро поймет, что обладает и мудростью, и силой для выполнения своего долга. Перед отъездом я посоветовала ему найти достойную жену. Он уже перебрал достаточно любовниц, каждый раз ухитряясь при этом выскальзывать из сетей брака. Теперь у него просто не осталось выхода. Я думала, будто никогда не вернусь в Гленкирк, но теперь знаю, что когда-нибудь обязательно приеду, тем более что завещала похоронить себя рядом с твоим отцом.

– Только не нужно о смерти, мама! – вскричала Отем, искренне расстроенная такими речами.

– Я проживу еще немало лет, как моя мать и бабка, – утешила Жасмин. – Желаю баловать твоих детей, как мадам Скай баловала меня.

– А бабушка Велвет никогда мне не потакала, – пожаловалась Отем.

– Это не в ее натуре, – кивнула Жасмин.

– Я так и не видела мать моего отца, хотя и получила в наследство зеленый глаз, – продолжала Отем. – Помню, мне было почти тринадцать, когда из Италии привезли гроб с ее телом. А где она похоронена? Папа сказал, что это секрет. Почему?

– Думаю, сейчас уже можно сказать, – решила Жасмин. – Вечной любовью твоей бабушки был ее второй муж, Фрэнсис Стюарт-Хепберн, последний граф Босуэлл, двоюродный брат короля Якова. Бедный Яков боялся его, потому что в Босуэлле было все, чем не обладал король: ум, красота, образованность, доброта. Его называли некоронованным королем Шотландии, что, разумеется, не нравилось королю и придворным. В упрямстве король и Фрэнсис не уступали друг другу. Фрэнсиса обвинили в колдовстве, и советники короля вынесли ему приговор как чародею.

– Это правда? – спросила Отем, пораженная похожей на сказку историей.

– Нет, конечно, – улыбнулась Жасмин. – Несмотря на то что в суд притащили несколько кликуш-простолюдинок, утверждавших, что они ведьмы, и признавших в Босуэлле главаря всех их шабашей, доказать ничего не сумели. Никто и не подозревал, что король питал нечестивую страсть к твоей бабушке. Как-то ночью он изнасиловал ее, и она сбежала к Босуэллу, с которым давно дружила. Они полюбили друг друга, и после того, как лорда Босуэлла сослали, твоя бабка, к тому времени овдовевшая, уехала с ним. Они поженились в Италии. Побег организовал твой отец, но притворился, будто ничего не знает, когда король стал его допрашивать. Яков так и не узнал о роли твоего отца во всем этом деле.

Несколько лет назад мы поехали во Францию на свадьбу принцессы Генриетты-Марии с нашим королем Карлом, и я в первый и последний раз видела свою свекровь. Она попросила, чтобы ее и лорда Босуэлла после смерти привезли в Шотландию и похоронили во дворе старого Гленкиркского аббатства. К тому времени лорд Босуэлл уже скончался. Его тело тайно выкопали из могилы, находившейся вблизи их виллы в Неаполе, кости положили в гроб твоей бабушки, и супруги были погребены вместе. Твой отец ничего не сказал мне, пока гроб не вернули в Шотландию. Только Патрик знает. Я рассказала ему перед отъездом и попросила проследить, чтобы за могилой ухаживали.

– Никогда не слышала истории романтичнее, – с завистью вздохнула Отем.

– Но это еще не все, – продолжала Жасмин. – Когда-нибудь я расскажу эту историю до конца, а пока нам нужно готовиться к твоему дебюту. Послушай меня, детка, не выходи замуж лишь для того, чтобы не остаться старой девой. Ищи свою любовь, дорогая. Брак без любви – ад.

– Но ведь люди женятся и выходят замуж по другим причинам, – заметила Отем, ласкаясь к матери.

– Меня учили, что брак – это таинство, – торжественно начала Жасмин, – но, кроме всего прочего, это еще и деловое соглашение. Среди людей нашего круга принято думать о богатстве и знатности происхождения. Зачастую любовь при этом в расчет не принимается. Считается, что после венчания она придет сама собой.

– А если нет? – разволновалась Отем.

– Тогда остается надежда, что супруги будут уважать друг друга и жить в согласии. Мой первый брак устроил отец. Я не знала Джамал-хана до самой свадьбы. К счастью, потом мы полюбили друг друга. Второй брак – дело рук моих деда с бабкой. Они сосватали мне Роуэна Линдли, но мы были влюблены еще до того, как стали мужем и женой. Ну а потом… король Яков приказал твоему отцу жениться на мне. Эту историю ты уже слышала. Нам и тут сопутствовало счастье. Мы горячо любили друг друга. Я позволила твоим сестрам выйти замуж по сердечной склонности и, как оказалось, была права. Теперь ты, мое последнее дитя, должна найти спутника жизни. Не торопись, Отем, хорошенько подумай, прежде чем решиться. Учти, твой брак будет длиться до самой кончины, твоей или его.

– Я должна стать католичкой, мама? – спросила Отем.

– Ты была крещена по католическому обряду, хотя выросла в протестантской вере. Я поговорю с Гийомом насчет его сына-священника, чтобы тот преподал тебе основы катехизиса, ведь тебе придется когда-нибудь учить своих детей.

В тот же день Жасмин призвала к себе Гийома и спросила, нашел ли его сын место.

– Нет, госпожа герцогиня, пока еще нет, – посетовал тот.

– Поскольку я намерена поселиться здесь, в Бель-Флер, нам необходим священник, – пояснила Жасмин, – тем более что в доме есть часовня.

– Да, мадам, рядом с библиотекой, но в ней давно уже не отправляются службы.

– Я поговорю с Адали. Пусть он прикажет служанкам открыть ее и привести в порядок. Как зовут твоего сына?

– Бернар, – ответил Гийом, нетерпеливо переминаясь. Он едва удерживался, чтобы не помчаться на кухню к жене с радостной вестью.

– Передай отцу Бернару, чтобы он еще до конца недели приступил к своим обязанностям. Он будет жить в замке, пока для него не выстроят отдельный дом. Когда он прибудет, я объясню, в чем будут состоять его обязанности. А теперь иди к своей милой женушке. По глазам вижу, что ты умираешь от желания поскорее с ней поделиться.

Гийом принялся низко кланяться.

– Спасибо, госпожа герцогиня! Тысяча благодарностей! – повторял он уже на ходу.

Ну вот, еще одно дело сделано. Франция действительно постепенно становится их домом.

«Я никогда не думала, что покину Гленкирк. За свою долгую жизнь я жила в разных местах. Неужели это мой последний дом или судьба готовит мне очередной сюрприз?»

Покачав головой, Жасмин тихо рассмеялась. Перемены придают остроту пресному существованию. Чересчур уж она успокоилась и погрязла в повседневных заботах. Ни разу нигде не бывала после приезда из Ольстера, но тому минуло уже пятнадцать лет. Правда, иногда гостила в Королевском Молверне, особенно летом, но с женитьбой Чарли там все стало по-другому, и она предпочитала оставаться дома.

Теперь жизнь повела ее по новой тропе. Жасмин надеялась, что поступила правильно, приехав с Отем во Францию. Но что, если девочка не найдет свою любовь? О, как ужасно, что рядом нет ее дорогого Джемми! Она всегда принимала решения относительно детей с его помощью, опираясь на мудрые советы. Теперь же все приходится делать одной.

– Будьте вы прокляты, Стюарты! – воскликнула она. – И будь проклят ты, Джемми Лесли, за то, что ушел и оставил меня одну! Твоя преданность мне должна была перевесить верность Стюартам. Разве они что-нибудь сделали для тебя? Ничего! Совсем ничего!

И она горько заплакала.

– Моя принцесса, выпейте это, – попросил верный Адали, поднося небольшой флакончик с настоем.

Жасмин машинально проглотила горьковатую жидкость.

– Как мне быть без него, Адали? Что, если я сделала неверный ход в шахматной партии самой жизни? – спросила она, с мольбой глядя в знакомое морщинистое лицо.

Добрые карие глаза без колебаний встретили ее взгляд.

– Ваша потеря велика, моя принцесса, но мы не раз сумели выжить в обстоятельствах куда более тяжелых. И сейчас все обойдется. Ваша дочь все равно не сумела бы найти жениха ни в Англии, ни в Шотландии. Если ее судьба здесь, мы скоро узнаем об этом. Если же нет, поедем, куда будет указано свыше. Как всегда, принцесса моя. Вы сильны. И всегда были сильны. Мы с Роханой и Торамалли с самого вашего рождения были готовы прийти на помощь, да и теперь не собираемся вас покидать.

– Но мы постарели, Адали, – возразила она. – Мне уже за шестьдесят.

Адали небрежно отмел ее возражение:

– Возраст, моя принцесса, – это всего лишь цифра. Тело стареет, но главное, чтобы сердце оставалось молодым.

Жасмин невольно улыбнулась.

– В таком случае, Адали, я, как бабушка, останусь вечно юной, даже когда превращусь в сморщенную ведьму. – И допив настой, заметила с удивлением: – Похоже, жалость к себе куда-то пропала. Спасибо тебе.

Адали поклонился.

– Я услышал, о чем говорили дамы, и наведался в подвальную кладовую. Там громоздятся сундуки, в которых лежат великолепные ткани. Их, конечно, нужно проветрить, чтобы избавиться от запаха кедрового дерева, но зато все они в целости и сохранности. Я велю принести их наверх. Часовня закрыта, и у меня не было ключа, но, припомнив кое-какие прежние навыки, я сумел открыть дверь. Мы отнесем замок к кузнецу и прикажем выковать новый ключ.

– Ты не дашь мне ни минуты покоя, верно, Адали? – усмехнулась Жасмин, любовно похлопав его по руке.

– Время не ждет, принцесса моя, как бы мы ни желали обратного. Впереди немало работы, если мы хотим, чтобы маленькая Отем произвела фурор в обществе.

Герцогиня Гленкирк поднялась с кресла и величественно выпрямилась.

– Что ж, Адали, веди меня!

– Мадемуазель понадобится не меньше сотни нижних юбок.

– Сотня юбок? – ахнула Отем. – Месье Рено, зачем же столько?

– Мадемуазель, – болезненно поморщился портной, – фижмы вышли из моды. В моде нижние юбки. Они придают объем верхней. Не хотите же вы, чтобы она обвисла, как на нищей бродяжке? Вы же не какая-то простолюдинка или… – он закатил глаза к небу, – или уличная попрошайка! Non! Non! Сотня нижних юбок – это самое меньшее, что должно быть в гардеробе знатной дамы! Шелковых, разумеется. Текстура шелка идеальна!