– В Королевском Молверне леди Отем показалась мне совсем иной, – тихо заметил Бейтс маркизу. – Вела себя так отважно и храбро, а теперь ее словно подменили.

– Она держалась до тех пор, пока не увидела мать, а потом разразилась рыданиями, оплакивая то ли отца, то ли Бесс, то ли обоих вместе. С тех пор она словно вновь стала ребенком, но мы надеемся, что бедняжка вновь придет в себя, когда окажется в мамином замке, где царят мир и покой, – со вздохом признался Генри и устремил взгляд вперед, словно предупреждая дальнейшие расспросы.

Отем прилагала все усилия, чтобы не расхохотаться. Ей было почти жаль сэра Саймона, но, зная его репутацию чудовища, она решила вести игру до конца. Кроме того, она получала некоторое удовлетворение, видя, как он мучится угрызениями совести из-за гибели Бесс и мнимого умопомешательства ее самой.

Они ехали пять долгих дней и наконец добрались до побережья. Отем старалась держаться подальше от сэра Саймона, опасаясь выдать себя. Все же за несколько часов до отплытия он ухитрился застать ее одну.

– Надеюсь, вы будете счастливы во Франции, – начал он.

– Я была куда счастливее, пока не встретила вас! И пока не началась гражданская война и не убили моего отца! Никто и ничто не может снять тяжесть скорби с моего сердца, – честно призналась Отем.

– Вы не безумны! – облегченно вздохнул он.

– Конечно, нет, сэр, просто изнемогаю от тоски. Думаю, путешествие уже оказало свое целительное действие.

– Может, вы просто смеялись надо мной, миледи?

– Возможно, – согласилась она.

– Вы меня не любите, – пробормотал он.

– А почему я должна вас любить? – взорвалась Отем. – Это вы виновны в гибели Бесс. Это вы защищаете людей, уничтоживших мой мир и убивших законного монарха! Вы и ваши сообщники превратили Англию в темную безрадостную страну! Нет, я не люблю вас, сэр Саймон.

– А вы самая прекрасная девушка на свете, – выдохнул он, словно не замечая ее неприязни.

– Вы вожделеете меня в сердце своем, сэр, с того самого момента, как переступили порог Королевского Молверна, – презрительно бросила Отем.

– Что может знать о вожделении добродетельная девица? – с внезапно проснувшейся ревностью допытывался он. Как может она быть целомудренной, смело обсуждая подобные вещи?

– Неужели я так наивна, что не способна видеть желание в глазах мужчины? – усмехнулась Отем. – Скорее уж глупы вы, если верите такому! Я ненавижу вас и вам подобных!

– Я мог бы удержать вас в Англии, – неожиданно бросил он.

– Каким это образом? – издевательски усмехнулась она.

– Вы совершили убийство, чему я был свидетелем, – зловеще изрек сэр Саймон.

– Но чем вы это докажете? Чем подтвердите свой донос? Самое большее, что в ваших силах, – отсрочить мое путешествие. Я буду все отрицать, и даже ваши судьи-псалмопевцы в черных вороньих мантиях не поверят, что я убила человека. Я, молодая незамужняя девушка из хорошей семьи! Оружия у меня нет. Кроме того, где тело якобы убитого мной человека?

– Вы слишком умны для обыкновенной женщины, – покачал головой сэр Саймон. – И околдовали меня, Отем Лесли! Может, именно это обвинение мне и следует выдвинуть против вас. Колдовство!

– Убирайтесь ко всем чертям! – отрезала она. – Только попробуйте, и я вновь превращусь в бедную полоумную, какой казалась совсем недавно. Сегодня с вечерним приливом мы с мамой отплывем во Францию и больше никогда не увидим вас, сэр Саймон, за что я искренне благодарна небесам!

И тут, к его невероятному изумлению, девушка чуть отступила и, размахнувшись, влепила ему оглушительную пощечину.

– А это за вашу наглую самонадеянность, сэр!

Бейтс поймал ее руку и покрыл жаркими поцелуями, чем немало смутил Отем.

– Ошибаетесь, миледи, я думаю, мы еще встретимся, – тихо пообещал он и, пристально вглядевшись в ее прекрасное лицо, повернулся и исчез. Его губы оставили неприятную влагу на коже, и Отем, брезгливо поморщившись, поспешила к себе в комнату, чтобы вымыть руки. Она долго оттирала то место, которого касались его губы, гадая, сотрет ли она когда-нибудь ощущение этого поцелуя. Ее буквально корчило от омерзения.

За окном послышался конский топот: сэр Саймон и его отряд покидали Харуич. Отем с великим облегчением прислонилась к стене. Значит, все это были лишь пустые угрозы! Он ничего не смог поделать!

Дверь распахнулась, и Жасмин хмуро уставилась на дочь.

– Сэр Саймон пришел пожелать мне доброго пути и упомянул о том, как был обрадован, узнав, что тебе намного лучше. Что он имел в виду и что ты наделала, дитя мое?

– Ничего, – покачала головой Отем. – Он выразил надежду, что я буду счастлива во Франции, и по моему ответу понял, что я больше не страдаю.

Ей вовсе не хотелось пересказывать весь разговор, особенно еще и потому, что командир круглоголовых все равно уехал.

– Капитан «Попутных ветров» сказал, что мы отплываем через час, – объявила Жасмин. – Вещи уже на борту. Пойдем попрощаемся с Генри.

Значит, они в самом деле уезжают!

Отем вдруг обуяла нестерпимая тоска. Она едва сдерживала слезы. Маме и без того тяжело, не стоит расстраивать ее еще больше.

– Где Лили? – спросила она, вспомнив, что не видела горничную с самого утра.

– На корабле вместе с другими. Адали говорит, что она до смерти перепугана. Ты должна сделать все, чтобы ее успокоить.

– Но мы пробудем в море не так уж долго, – заметила Отем. – Что за трусиха эта Лили! Удивляюсь еще, как она решилась покинуть Гленкирк.

– И не решилась бы, если бы не ее дядя Фергюс. Он и Рыжий Хью – ее единственные родственники. Вспомни, что Фергюс и Торамалли, не имея своих детей, вырастили Лили как родную дочь. И поскольку на родине у нее не осталось жениха, она собралась с силами и согласилась поехать с нами. Англия – одно дело, но вот Франция… Нет, она совсем не трусиха и делает все, чтобы победить страх. Лили могла бы вернуться в Гленкирк и остаться на службе у твоего брата. Она девушка умная, хоть и немного застенчива, и видит все преимущества своей должности. Ты недостаточно хорошо ее знаешь, но Рохана и Торамалли многому научили девочку.

– Она милая, просто я скучаю по старой Мейбл, – призналась Отем.

– Знаю, но бедняжка Мейбл страдает от ревматизма и почти не может ходить. Она не вынесла бы этой поездки. Ее следовало бы заменить несколько лет назад, но я видела, как ты обожаешь свою кормилицу, да и она без тебя тосковала. Сейчас Мейбл устроилась в своем новом домике с большим камином, который выстроил для нее твой отец. Она никогда не будет ни в чем нуждаться, но тебе должна прислуживать женщина помоложе.

– А кто были родители Лили? – заинтересовалась Отем. – О них никогда не говорят. Кем они приходились Фергюсу?

– У Фергюса и Рыжего Хью была младшая сестра, которая когда-то сбежала с лудильщиком. Бедняжка умерла, когда Лили исполнилось семь лет, и отец отослал девочку в Гленкирк, заявив, что хоть она и его дитя, он никогда не был женат на ее матери и не желает ни о ком заботиться. Рыжий Хью тоже не мог воспитывать малышку, и поскольку к тому времени стало очевидно, что у Торамалли не будет детей, она взяла Лили и воспитала как собственную дочь. Теперь тебе все известно. Я не считала нужным рассказывать тебе раньше. Пойдем, Отем. Твой брат уже гадает, куда мы пропали.

Женщины спустились во двор, где уже ожидал маркиз Уэстли. При виде матери и сестры сердце Генри болезненно сжалось, но он все же выдавил храбрую улыбку.

– Итак, – весело начал он, – вы уже готовы пуститься в приключения. Надеюсь, сестричка, тебе удастся избежать тех несчастий, которые довелось претерпеть всем твоим родственницам!

Мать метнула на него предостерегающий взгляд, но Генри бесшабашно продолжал:

– Ну, мама, не волнуйся, я ведь знаю, что ты станешь охранять Отем, как огнедышащий дракон! Да и по характеру она не похожа ни на Индию, ни на Фортейн. Такая покорная, сговорчивая девочка, верно?

– У нее просто не было таких возможностей, как у сестер, и кроме того, Генри, времена изменились.

– Миледи, госпожа, ваши накидки, – окликнула Лили, поспешно подбегая к ним. – Рохана просит прощения за то, что по ошибке привезла их на борт корабля. Боялась, что в суматохе о них забудут.

Девушка закутала герцогиню в темно-синюю бархатную накидку, подбитую бобровым мехом, и занялась Отем, старательно застегнув серебряные застежки. Затем она отступила и почтительно присела.

– Спасибо, Лили, – поблагодарила герцогиня. – Отем, попрощайся с Генри, нам пора.

Брат с сестрой расцеловались.

– Ты совсем не обязана беспрекословно подчиняться маме, – тихо проговорил Генри. – Но прислушивайся ко всему, что она скажет. Мама – женщина мудрая. Надеюсь, у тебя хватит здравого смысла, чтобы отличить хорошее от плохого. Не забывай придерживать язык, храни свою добродетель и свою репутацию. Берегись мужчин, рассыпающих тебе комплименты. Им нужны либо твое целомудрие, либо твое богатство, а может, и то и другое. Таким верить нельзя. Выходи замуж только по любви, сестричка. Дай знать, если я понадоблюсь маме или тебе.

– Обязательно, – кивнула Отем. – И мне понадобятся твои советы, Генри. – Она еще раз поцеловала его в щеку. – Я люблю тебя, братик.

Он ответил поцелуем и сжал Отем в медвежьих объятиях.

– Благослови тебя Господь, сестрица, и до встречи.

– Напомни Чарли, чтобы берег себя, – выдохнула Отем.

Она мягко высвободилась и последовала за служанкой к ожидавшему судну.

Жасмин повернулась к старшему сыну.

– Будь осторожен, – предупредила она. – Не попади, подобно Чарли, в такую же передрягу. Попомни мои слова: Кромвель и его злобная шайка долго не протянут.

– А ты вернешься домой, когда все будет кончено? – с надеждой спросил Генри.

Жасмин улыбнулась и подняла капюшон накидки, спасаясь от ледяного ветра.

– Не знаю, – чистосердечно ответила она. – Правда, Бель-Флер не намного больше моего вдовьего дома, но я всегда питала слабость к этому месту. Кроме того, тамошний климат мне нравится куда больше, чем английский. Однако я не говорю «никогда», Генри. Позаботься о том, чтобы меня похоронили в Гленкирке, когда придет время, а если не будет возможности, то в Королевском Молверне, рядом с прабабушкой.