Под весом Роуэна слегка подался матрац. Майри вдохнула пряный, свежий аромат воды и трав, исходящий от его тела и волос.

Едва заметный вздох нарушил тишину в их уютном гнездышке. Роуэн обернулся.

– Думал, ты спишь, – негромко сказал он.

– А я и заснула ненадолго, – призналась Майри.

– Это я тебя разбудил? Прости, старался не шуметь…

Она прервала его:

– Ну и хорошо.

– Раз уж ты все равно не спишь… – пробормотал Роуэн. – Давай поговорим.

Уловив серьезные, почти мрачные нотки в его голосе, Майри приподнялась на подушках повыше и села, натянув одеяло на обнаженные плечи.

О чем он хочет поговорить? Неужели вновь речь пойдет о предательстве Айана и о том, что он связан с этим проклятым черным зеркальцем?

Или, быть может, о суде, который ждет ее в «мирный день»? Майри этот суд тоже тревожил, но не хотелось говорить о нем сейчас.

Сегодня она надеялась на совсем иной разговор…

– Да? – с опаской выдохнула Майри. – В чем дело? Что-то случилось?

– Прежде всего… – Роуэн опустил ладонь на ее плечо. – Прежде всего меня волнует твоя рука. Сильно болит? Не повредила снова?

Майри вспыхнула; от прикосновения его пальцев к обнаженной коже в голове зашумело, как от хорошего глотка «живой воды».

– Болит… – шепнула она. – Но совсем чуть-чуть.

– Правда? – Его ладонь обжигала плечо. – Только чуть-чуть?

– Да. Ванна помогла.

Поглаживая больной сустав подушечками пальцев, Роуэн не отрывал взгляда от лица жены. Язычок свечи отражался в кристально чистой глубине глаз, и они сверкали изумрудами, которых Майри никогда не видела, драгоценными камнями, достойными королевской короны.

– Отлично. Но есть и еще кое-что, о чем бы я хотел с тобой поговорить, – медленно произнес Роуэн. – Ты почему уехала из дома Джин?

– Хотела быть с тобой, – простодушно ответила она.

– А должна была остаться, – не отнимая ладони, бросил Роуэн. Его пальцы гладили, массировали сустав, разминали ноющие мышцы. Майри невольно прикрыла глаза; умиротворенный вздох сорвался с ее губ.

– Не могла, пойми… – Она содрогнулась. Отголоски мучительной, непреодолимой тяги, гнавшей ее вслед за мужем – вопреки здравому смыслу, вопреки уговорам Кристи и даже вопреки ее собственному страху, – отозвались внутренней дрожью.

– Я хотел увести Хэкки с бандой от дома. И на твою помощь не рассчитывал. – Тон его был сух и резок, в отличие от по-прежнему теплого, ласкающего прикосновения руки. – Если уж решили созывать родню, послали бы Кристи.

– Он ранен. И вообще я… не к Армстронгам за помощью поехала. Я хотела быть рядом с тобой.

Роуэн шумно выдохнул. Прошло немало времени, прежде чем в рубиновом полумраке вновь зазвучал его голос:

– Там… на берегу… когда я увидел тебя в руках Хэкки… – Он снова замолчал, не замедляя, однако, успокаивающего ритма пальцев. – Словом… больше я такого видеть не хочу, – глухо закончил Роуэн.

Майри съежилась. Ей и в голову не могло прийти, что он будет на нее сердиться!

– Но ведь я хотела помочь… – пробормотала она.

– Ты рисковала жизнью. Раз уж помчалась следом, так хоть нашла бы сначала меня. Мы бы вместе перескочили реку и сбежали от «Ублюдков Хэкки». – Густые черные брови сошлись в одну линию. – Глупо и безрассудно с твоей стороны.

Майри насупилась и отпрянула назад, выскользнув из-под его руки.

– А сам? – возмущенно прошипела она. – Ты сам разве не рисковал жизнью, когда уводил бандитов от дома Джин? Но я же тебя не отчитывала! Почему же ты считаешь себя вправе ругать меня?

– Сравнение неуместно. Я уводил, как ты верно говоришь, бандитов от дома и был уверен, что оставляю тебя в безопасности! И что вышло? Ты помчалась следом и подставила себя под удар! Этим негодяям ничего не стоило тебя убить!

– Тебя тоже! – выпалила Майри и уставилась на занавески, точно очарованная игрой бликов на узорчатой ткани.

Майри чувствовала устремленный на нее взгляд мужа.

– Большинство из нас, жителей границы, – неожиданно мягко произнес он, – получают в набегах прозвища. Тебе бы подошло «Факел». Странно… При таких темных волосах огненный темперамент, как у рыжих.

– У нашей мамы золотистые волосы, – признала Майри, все еще упрямо глядя в сторону.

– Ага! Тогда понятно. – Он снова вздохнул и продолжил: – Я понимаю, Майри… ты хотела мне помочь… Но сам-то я больше всего на свете хотел, чтобы ты была в безопасности. И поэтому… – у него сорвался голос, – когда ты… Это было страшно!

– Страшнее даже, чем рисковать жизнью знаменитого на всю границу Черного лэрда? – ехидно поинтересовалась она.

В ответ он лишь повел бровью, но Майри, скосив глаза, заметила, как дернулась жилка на щеке, как заходили желваки под темной щетиной на скулах.

Роуэн боялся ее потерять!

Согретая этой мыслью, затаив дыхание от внезапно нахлынувшей благодарности, Майри осторожно протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к его стиснутому кулаку.

– Когда ты уехал от Джин, я подумала… испугалась… – Она закрыла глаза, сражаясь с близкими слезами. – Я боялась, что ты не вернешься.

– Но, Майри… я ведь обещал вернуться, – негромко возразил Роуэн.

– Знаю. Все равно. Два года назад… – Майри остановила взгляд на пляшущем язычке свечи, как будто его голубовато-желтое пламя указывало словам путь во мраке ее боли. – Почти два года назад одной сырой, туманной ночью я провожала в набег своего жениха. Я просила его остаться дома, а он только рассмеялся в ответ и обещал вернуться. – Майри запнулась. Язычок свечи вытянулся и снова затанцевал. – В ту ночь его убили.

Роуэн молчал. Майри следила за дрожащим огоньком, то туманным, то вдруг ярко вспыхивающим, когда очередная слезинка срывалась с ее ресниц.

Она ждала расспросов о женихе, но Роуэн вдруг развернул ладонь и накрыл ее пальцы своими – длинными и теплыми.

– Красавчик Джонни… – пробормотал он.

Майри удивленно повернула голову:

– Ты знал?

– Знал… Саймон как-то рассказывал. Я помню Джонни Керра. Красивый был парень. Сорвиголова, что и говорить… бесшабашный, пожалуй, даже чересчур… но зато и обаятельный, дьявол!

Майри кивнула. Ни ревность, ни подозрение не исказили красивое лицо ее мужа. Глядя на Роуэна, она видела лишь искреннюю заботу и любовь.

– Джонни убил кто-то из Скоттов, – чуть слышно добавил он.

Как же долго она несла эту горькую ношу! И вдруг боль начала отступать – легко, без усилий, словно туман, рассеивающийся от первых лучей солнца.

– Да, – выдохнула Майри. – Скотт из Брэнксуолма.

– Теперь я понимаю, почему ты меня ненавидела. И не виню. В горах Шотландии кровная месть так же сильна, как и здесь, на границе.

Она медленно качнула головой.

– Нет… Ненавидеть тебя? Я не могу… Сначала так было, да… Мне все Скотты были ненавистны… и даже ты. Но сейчас я понимаю, что ты не виноват. Да и тот, другой Скотт тоже. Джонни сам выбрал свою судьбу. Айан рассказывал – Скотты из Брэнксуолма направили оружие на Красавчика Джонни, а тот помчался прямо на них, как будто считал себя бессмертным. Как будто думал, что его ни пуля, ни стрела не возьмут. – Она прищурилась, глядя на свечу. Огонек снова задрожал, расплылся. Две слезинки скатились по ее щекам. И все. Пальцы Роуэна, тихонько поглаживающие ее ладонь, его взгляд, заглядывающий прямо ей в душу; само его присутствие снимало тяжесть с сердца. – Все это было давно. Джонни больше нет. – Она остановила взгляд на муже. – Мы оба потеряли близких…

– И оба… – Роуэн осторожно приподнял ее подбородок. – Оба страдаем от потери. Я хочу, чтобы ты знала, Майри… Увидев тебя в руках Керра, я понял, что люблю тебя. И не переживу еще одной потери.

Слезы благодарности обожгли глаза Майри.

– Но если бы я не поехала за тобой… – шепнула она, – мы не были бы сейчас вместе.

– Верно! – Черный лэрд хмыкнул, привлекая жену к себе. – Тут ты права, малышка. Иди ко мне!

Слова исчезли. Слова им были не нужны.

Их заменили звуки страсти. Пылкой, позабывшей обо всех бедах страсти.

* * *

– В жизни не видела ничего подобного, – задумчиво призналась Анна, разглядывая овальный черный камень. – Говоришь, нашел его на том злополучном берегу? Ты ведь ночью именно о нем рассказывал Джоку и Сэнди, верно?

Роуэн кивнул.

– И именно из-за этого камня на постоялом дворе на меня напали братья Эллиоты.

Стоя у окна в главной зале Блэкдраммонд-Тауэр и вглядываясь в последний, совсем крохотный кусочек голубого неба, выглядывающий из-под хмурых туч, Майри слушала разговор Роуэна с бабушкой. Холодный ветер, полоснув по лицу и плечам, заставил ее поплотнее закутаться в серую шерстяную шаль. Голубое платье из сержа Майри одолжила Грейc, а леди Анна, напомнив о больном плече, добавила к наряду свою шаль. Рубаха и бриджи Майри – единственная одежда, оставшаяся после пожара в доме Айана, – выстиранные, все еще сохли в комнатке рядом с кухней на первом этаже замка.

Майри оглянулась на мужа и его бабушку, которые устроились за столом у камина. Леди Анна держала в руках странную находку.

– Что же это такое? – бормотала она удивленно. – Зеркало? – Анна вскинула глаза на внука. – Камень уж больно черный. Правда… – она снова заглянула в блестящий овал, – хорошо отполирован. Интересно все же – какая в нем польза?

– Этот камень… – осторожно проговорил Роуэн, – не совсем обычный. Он обладает магической силой.

– Как это? – с любопытством спросила леди Анна.

– Я думаю, – подала голос Майри, – это что-то вроде волшебного камня. Нам с Роуэном обоим являлись видения, когда мы смотрели в зеркало. Мне камень показал Айана в подземелье Абермур-Тауэр… – Она запнулась. Упоминать о втором, страшном видении – о том, где Роуэн мчался сквозь ночь и шторм, выкрикивая ее имя, Майри не решалась.

– Ну а тебе, мой мальчик? – обратилась леди Анна к внуку. – Что тебе явилось в зеркале?