Где-то в глубине души я просто радовалась, что он тут, со мной. Безумие? Возможно. И я говорила и говорила. Про всё, что пережила. Про то, как боялась каждый день беременности за моих крошек, и какие малюсенькие они родились. Как я ухаживала за ними и как они росли. И про то, как скучала по нему всё это время, и как ждала. И про фотографию его рядом с моей кроватью. И как дочкам про папу их рассказывала. Я ему всё рассказывала, как на духу. Думала, что спит, не слышит. А потом вдруг поняла, что он сжимает мою руку.

Подняла глаза. Да, он смотрит, внимательно так.

— Прости, Мила. Прости!

— А я простила, Илюша. Только не умирай, а?

— Уговорила.

Не вовремя вошедшая медсестра прервала наш разговор, ввела ему какое-то лекарство и он уснул. Только успел попросить, чтобы я не уходила от него, а потом добавил — никогда.

========== Илья ==========

Я не знаю, что мне вводили, но состояние желало лучшего. Я находился в отделении интенсивной терапии, опутанный проводами и подсоединённый к непрерывно следящим за мной мониторам. Моё сознание ясным назвать было не только нельзя, просто невозможно. Я всё время хотел проснуться, но сон не прерывался. Снилось что-то. Причём сны от яви я отличить не мог. Только во всех снах присутствовала Мила. Как хотелось, чтобы сны были реальностью. Чтобы Мила была настоящей. Как я мог целых шесть лет прожить без неё? Не знаю. Не мог. Разве это жизнь была?

Вспомнил, как ещё вчера она спрашивала, собираюсь ли я за неё бороться. А я делал вид, что не понимаю, о чём она. Причём просто потому, что дико ревновал к этому её Севе.

Нет, я близко никого к ней не подпущу. Ни к ней, ни к девочкам. Если выживу, поговорю с этим Севой по-мужски. Хотя при чём тут Сева. Надо говорить с ней и только с ней, чтобы она всегда была со мной.

Когда действие лекарств чуть ослабевало, и голова немного прояснялась, я пытался думать о работе. Кажется, генеральную доверенность на всю финансовую деятельность я дал Миле. Надо проплатить квартиру и начать ремонт.

Как всё не вовремя.

Значит, она имеет право руководить бизнесом. Это хорошо, это свяжет моему заму руки. Я не дал ей его телефон. А вот Лялин дал. А если она узнает о моём состоянии? Вот чего бы мне точно не хотелось. Хотя я потому и не дал телефон зама, чтобы Лариска тут же подружке радостную весть не выдала. Лариска, хоть и гулящая, а всё приличней моей почти бывшей жены.

Пока думал и пытался сосредоточиться, почувствовал, как до моей руки дотронулись пальцы. Такие горячие…

Этот сон был явью.

Вот оно, счастье. Сколько ей пришлось пережить? Господи, сколько! И где был я? Нет, я-то знаю, где я был. Но не легче. Должен был быть с ней, чтобы помочь. Поддержать морально, физически, материально. Отцом крохам стать давно, не сейчас.

Выжить бы. Как хочется выжить…

А там исправлю всё, что смогу. Как ей сказать о Мишке? Я не оставлю его. Кому оставлять? Ляле? Он с нянькой с рождения, и её, чужую женщину, мамой назвал. А мать его всё порхала, деньги тратила.

Мила любит не за деньги, а та…

Как я мог так ошибиться? Как мог польститься на кого-то, когда рядом была Мила?

Я сжал её пальцы, насколько смог. Она заметила и подняла на меня глаза.

— Прости, Мила. Прости. — Я смог произнести лишь пару слов.

— А я простила, Илюша. Только не умирай, а?

— Уговорила.

Не вовремя вошедшая медсестра прервала наш разговор, ввела мне какое-то лекарство, и я опять почувствовал, что отключаюсь.

— Мила, Милочка, не уходи, прошу. Никогда.

***

Утром я ощутил себя выспавшимся, боли не было, сердце не частило. Моя Мила спала, сидя на стуле. Уставшая, красивая, родная.

Старался не шевелиться, не выдать, того, что уже не сплю. Но она открыла глаза.

Улыбнулась.

— Илюш, не спишь?

— Сколько можно?

— В твоём состоянии нужно.

— Нет, всё хорошо, могу встать и заниматься делами. — Я подмигнул ей.

— Не можешь. Я твоего отца в известность поставила и Лялю. Можешь сердиться, но я должна была. Твой зам приедет сегодня, и Дмитрий Сергеевич с Мишей тоже.

— Я вроде как не умираю. Алевтина хоть приезжать не собиралась?

— Не знаю. Она была не в себе. Я говорила с Ларисой.

— Пьяна?

— Она пьёт?

— Не знаю, я с ней практически не общался последние годы.

— А сын?

— Мила, вот скажи, если бы я тебе оставил записку, что уезжаю к родителям, развожусь и забираю детей, что бы ты сделала?

— Странный вопрос, да летела бы уже туда первым же рейсом!

— Вот видишь, а она пьёт.

— Ты сам жену выбирал. Что выбрал, то и имеешь.

— Сменим тему!

— Запросто. Твой отец приедет и меня сменит, Мишку я, с твоего позволения, заберу домой, с девочками познакомлю. Они его намного старше? Месяц-два?

— Нет, почти четыре. Алевтина не была беременной. Обманула. Да, конечно, познакомь. Он спокойный, тихий такой. С ним особо хлопот не должно быть.

— Единственно, в чём ты действительно силён, так это в отношении к своим детям.

В голосе Милы слышалась обида. Справедливая, надо сказать.

Я боялся, что как только начнётся обход, и меня посмотрят врачи, я снова окажусь в том полубессознательном состоянии. А этого мне очень не хотелось. И с Милой расставаться тоже не хотелось. Вчера было вчера, а сегодня я не умер. А потому мне предстоит долгий путь, чтобы завоевать её снова. Я уже вступил на этот путь, и сворачивать не намерен.

— Илья, я вот о чём хотела спросить. Ты выдал мне доверенность, ты помнишь?

— Конечно. Что-то не так?

— Ну, прилетает твой отец, было бы логично…

Я не дал ей договорить.

— Я сделал так, как посчитал нужным. Распоряжайся по своему усмотрению. Можешь даже разорить меня, в обиде не буду.

— Что собой представляет твой зам?

— Хитрый, умный, изворотливый. Он делец и своего не упустит.

— Его жена?

— Лариса. Красивая, бездетная, умеет себя подать. Толковая.

— Что у неё общего с твоей женой?

— Алевтине нужно с кем-то общаться, Лариса — превосходный вариант с кучей свободного времени.

— У тебя с ней?.. — Мила внимательно смотрела мне в глаза.

Я не стал лгать.

— Да, она моя любовница. По крайней мере, с ней всё ясно, и ни я, ни она не питаем иллюзий.

— Ты в своём репертуаре.

— Мила, мне нужна женщина, так почему бы нет. У тебя же есть Сева.

— Сева — мой жених. Он не живая кукла для удовлетворения физиологии. А ты женат.

— Нет, с Лялей у меня несколько лет вообще ничего не было. Ей нужны деньги, не я. И не Мишка.

В глазах Милы я уловил разочарование.

— Выздоравливай, я займусь твоими делами. За сына можешь не волноваться.

***

Отец с моим мальчиком появились в палате сразу после обхода. Я обещал сыну, что всё у нас будет хорошо. Что я скоро поправлюсь, и мы будем всегда вместе. Миша знал о своих сёстрах от дедушки и просто мечтал познакомиться с ними. Единственное, о чём он волновался, не стану ли я любить их больше, чем его. Но моё «одинаково крепко» успокоило моего мальчика.

Он спокойно дал руку Миле, и они ушли.

А я остался.

========== Ляля ==========

Я просто не знала, что мне делать. В сотый раз перечитала записку. Это был конец. Мой конец.

В чём нельзя было упрекнуть моего мужа, так это в лживости и неискренности. Если он сказал, что подаёт на развод, значит подаёт. Если решил, что Миша останется с ним, то докажет, что я плохая мать.

Обыкновенная я мать. Совершенно обыкновенная.

Многие женщины заводят детей, чтобы женить на себе их отцов. И что с того? Я Мишку честно вынашивала весь срок, и тошноту терпела, и все неудобства, с беременностью связанные.

А рожать-то как больно было! Зато Илья заявил, что роды должны быть естественные, и никакой анестезии. Сам бы так рожал, сволочь. Я его в то время проклинала на чём свет стоит. И как пришёл он ко мне в палату, так и заявила, не согласна я больше пытки такие терпеть, и детей больше заводить не собираюсь.

А он посмеялся. Сказал, что пройдёт.

Не прошло. Не было у меня желания это безобразие повторить.

Мишку люблю, но не так, как некоторые мамашки своих детей, до умопомрачения. Никогда не сюсюкала с ним и к рукам не приучала. А то потом как привязанная к ребёнку. Это-то точно не по мне. Я о себе позаботиться должна. Хорошо, что Илья сразу няню нанял. А то не знаю, как я бы справлялась.

Я считаю, что ребёнка надо держать в строгости. Как меня моя мама держала. Вот я человеком и выросла. Обидно, конечно, когда-то было такое отношение, но расстались мы с ней — и расстались. Хоть денег она с меня не тянет. Один раз попросила, брата от армии отмазать. Я не дала: пусть служит, мужиком становится. Деньги надо зарабатывать, а не у дочки просить.

Мишку я тоже мужиком воспитывала, не спускала ему. Он меня слушается беспрекословно и никогда ничего у меня не просит. Нет у меня проблемы в магазине, чтобы ребёнок истерил, или просто требовал что-то. Я — нет, не дам. Всё должно быть по плану. Капризы не выношу просто. Мишка не капризный, золотой. Нельзя детей баловать. Нельзя. Ещё бы Илья его не баловал. Так не докажешь же. В ответ могу только услышать, что я сухарь бездушный. Что ребёнка любить надо и ласкать.

А по мне — так не в ласках счастье.

Ох, не о том я что-то. Он ведь у меня Мишку забрал. Сына моего.

Он у меня всё забрал. И сына, и положение в обществе, и саму жизнь, пожалуй, тоже. Как я теперь? Кто я?

Написал, чтобы решала все вопросы с адвокатом.

Какие вопросы? Как мне остаться собой? А кто я без него? Никто!

Достала бутылку вина. Надо начинать думать. Думать не получилось, пришли слёзы.