Диана Лилит - Океан

Я посмотрела в его темные глаза, в которых всегда читались печаль и мудрость.

Мне никогда не узнать, о чем он думает.

– Я никогда не узнаю, о чем ты думаешь, – словно повторяя мои мысли, внезапно сказал он.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, не бери в голову.

Я снова уставилась в окно, а затем услышала отдаляющиеся шаги и равнодушное «Жду тебя в машине». Порой Клемент выглядел так, словно ему неловко за свою любовь ко мне.

Мне тоже было бы неловко любить того, кто все время создает проблемы.

Встав из-за стола, я направилась к выходу. Захлопнув за собой дверь, надежно закрыла ее на ключ, который Клем отдал мне два дня назад.

Для меня до сих пор непривычно то, что его мать не любит приходить домой.

Чаще всего родители другие. В большинстве своем матери ночуют дома, переживают за тебя, постоянно звонят, спрашивают об успехах и неудачах, интересуются кругом твоих знакомых, пока ты подросток, конечно.

Мать Клемента не такая.

Вечером ранее она забегала домой. Выглядела такой взволнованной, куда-то спешила.

Я подумала, что она пришла проверить, все ли хорошо с ее сыном, есть ли дома еда, нет ли посторонних. Да, она была очень взволнована.

Но лишь сказала, что забыла какую-то косметичку или чертов маникюрный набор.

Когда она нашла его, то, бросив небрежное «Пока», умотала куда-то в своих сапогах на высоких каблуках. Они такие пошлые. Она такая безвкусная. От нее веет нищетой.

Когда я забралась в машину, то первым делом вытянула ноги к стеклу. Нико никогда не разрешал мне этого делать, ведь я пачкала ботинками машину, а Клем сказал, что я могу делать все, что хочу.

– Можем заехать по дороге за кофе? – спросила я, открывая окно, пока мы выезжали с парковки. Без кофеина я вечно засыпаю на ходу.

– Да, но у тебя вроде голова болела от давления и кофеина, – усмехнувшись, сказал Клемент.

– Боль отвлекает, – улыбнулась я.

В ответ он лишь хрипло рассмеялся.

Заехав в кофейню, мы взяли обычный латте без сиропа, а я успела отхватить пару штучек нового печенья в виде бабочки, расписанной цветной глазурью.

Мне нравится дорога. Нравится ездить на машине, но не вести самой.

Люблю, когда можно открыть окна со всех сторон. Когда мы были детьми и наши родители возили нас куда-то вместе, то нам запрещали делать это.

«Нет, не вздумайте!»

Но теперь мы повзрослели, и мои волосы уже достаточно длинные, чтобы развеваться на ветру, как в фильмах.

Клемента забавляла эта моя одержимость «ветром в голове». Он специально прибавил скорости, чтобы можно было в полной мере насладиться моментом. Я взглянула на него. Он был таким красивым. Темные волосы густой челкой спадали на темные же глаза, пальцы крепко сжимали руль, взгляд полон жизни.

– Кажется, солнце появится. – Я указала на небо, где плыли облака нежно-персикового цвета, а за ними – фрагменты голубого цвета, такого же яркого, как мороженое со вкусом жвачки. Оно так и называется – «Голубое небо».

Я разогналась и с небольшого пирса прыгнула в холодную воду. Миллиарды иголок вонзились в тело, но чем больше двигалась, тем легче мне становилось.

На что вообще рассчитывала? На то, что прыгну в воду и сразу безболезненно умру?

Природа не одарила меня интеллектом. Я читаю книги, но не становлюсь умнее. Совершаю ошибки, но не извлекаю из них уроков.

Тем временем ноги вновь начало сводить судорогой, и я почувствовала, как тело медленно устремилось ко дну. Мгновение, и я с головой ушла под воду.

Мне одновременно смертельно больно и смертельно нормально. Чувствую, как температура моего тела понижается, давая мне остыть и заставляя сердце биться в нормальном ритме, но пронзающая боль в легких не дает сохранить этот баланс «хорошего самочувствия».

Под водой темно. Дневной свет словно где-то далеко от меня. Я наслаждаюсь нехваткой воздуха и удушением. Это лучше, чем умирать на глазах у довольных картежников.

Прощаясь с дневным светом, я закрываю глаза.

Внезапно ребра обволакивает острая боль. Пальцы впиваются в кожу сильнее.

Не могу сдерживать себя и инстиктивно делаю вдох под водой, но легкие не успевают полностью заполниться, так как неведомая сила буквально выталкивает меня на поверхность.

– Леа, тебе плохо? – взволнованно спрашивает Клемент, придерживая меня за талию.

Я хочу ответить, но на меня накатывает волна кашля. Не могу заговорить, пока не опустошу свои легкие от ледяной воды.

Клемент притягивает меня к себе, и теперь я могу положить голову ему на плечо. Становится легче дышать.

– Ты же знала, что вода еще холодная. Это не лето, так зачем было прыгать? – спокойно говорит он, касаясь кончиками пальцев моих мокрых спутанных волос, словно стараясь пригладить их так, чтобы они лежали ровно вдоль моей спины.

– Какое время года? – спрашиваю я.

На самом деле не знаю.

– Весна. Она заканчивается, – отвечает он.

Чтобы научиться меня понимать, ко мне нужно привыкнуть. Я не из тех, кто умеет подстраиваться под того, с кем общается, чтобы произвести правильное впечатление.

Я много чего не умею.

– Клем… – задумчиво зову его.

Парень слегка отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. И если я не выносила прямого взгляда Нико, то с Клементом я могу переглядываться целую вечность, не испытывая неловкости и смущения.

Он ждет продолжения фразы, а я просто смотрю на него.

Не видела людей совершеннее. Он совершенен во всем. Я буду счастлива умереть с мыслью о том, что, пожалуй, единственная на свете поняла, что идеалы существуют. Его душа прекрасно отражает его лицо и тело.

– Не знаю, что мне делать, – продолжаю я.

– Что-нибудь придумаем, – обещает Клемент. Он старается подбодрить меня, но в его глазах видно волнение.

– Мне конец.

– Не говори глупостей, Леа, мы можем уехать.

Я думала о таком варианте, как побег. Но это слишком трудно, когда тебе немного лет и денег у тебя особо нет. А если уехать недалеко от Квебека, они все равно смогут найти. Я не хочу ломать его планы и мечты. Он не должен скрываться со мной и существовать впроголодь вместо того, чтобы жить по полной.

– Это невозможно, – ответил я, сидя на трамплине и раскатывая скейт одной ногой из стороны в сторону.

Клемент устало выдохнул облако дыма, которое медленно начало превращаться в полупрозрачные силуэты. В детстве, когда я наблюдал за курящими людьми, мне казалось, что сигаретный дым – это душа, покидающая тело курильщика.

Я вновь посмотрел в сторону площадки, где катался Стив. Он так забавно закрывал глаза, когда его борд отрывался от земли. Наверное, парнишка представлял себя героем фильма, где момент трюка на скейте был украшен эффектом замедленной съемки. А потом, словно возвращаясь в суровую реальность нашего мира, он смачно шлепался на землю, успевая за секунду до приземления произнести множество «эмоциональных» слов.

– У нас так мало времени, – равнодушно заметил Клем.

– И куда вы? – спросил я.

– В Каталонию. Мне больше некуда ехать, – ответил мой друг.

Я лишь растерянно кивнул.

Тут к нам подошел уставший Стив, колено которого было разбито. Блондин тяжело дышал и выглядел неестественно серьезным для своего обычного состояния.

– Ну так что, решили что-нибудь? – задыхаясь, спросил он и присел рядом. Затем достал из своего желтого рюкзака с покемонами холодную банку спрайта из автомата на входе в скейт-парк.

Клем ничего не ответил. Он будто погрузился в свои собственные мысли и не слышал ничего вокруг, поэтому я решил ответить за него, чтобы нарушить это молчание.

– Нет, ничего не решили, – пожал плечами я.

Стив огорченно покачал головой и поставил открытую банку на край трамплина.

Минуту мы молчали, а потом голубоглазый заговорил.

– Знаете что… Есть у меня идея о том, как достать деньги… – задумчиво начал он.

Мы с интересом взглянули на него, ожидая продолжения.

– Не факт, что получится… Но попробовать стоит. Мои родители. У них денег… Клем сам знает, сколько у них. Если придумать какую-нибудь охренительно крутую историю, то мы можем выклянчить немного.

– То есть… Ты имеешь в виду придумать трогательную историю, которая заставит твоих родителей сжалиться и… – начал я, но Стиви прервал меня.

– Нет, нет, нет, история не должна быть грустной, это бред. Мои родители – бесчувственные черти, тут нужно что-то более крутое и действенное. Может… Слушай, вот что: мы нарядимся очень важно и скажем, что хотим замутить свой собственный бизнес! Нам нужны деньги для стартапа. Ты не представляешь, мой отец плакать от счастья будет, если узнает, что его Стиви-дурачок вдруг задумался о деньгах, карьере и будущем. Он мне уже давно об этом талдычит! – парень говорил об этом плане чуть ли не в гневе. Было видно, что в глубине души Стив злился на родителей за то, что они никогда не воспринимали его серьезно.

– И ты думаешь, что твой отец в это поверит? – скептически спросил Клемент, даже не смотря в его сторону.

– Для начала мы встретимся с мамой. Ее легче уговорить. А она уже скажет отцу, ну, вы поняли… – ответил Стиви.

Но Клема это почему-то не впечатлило. Тогда, чтобы подбодрить лучшего друга, я взял ситуацию в свои руки.

– Стоит попробовать. Мы ничего не потеряем от этого, – уверенно сказал я.

Клемент лишь раздраженно вздохнул.

Но все же согласился попытаться.

Никогда прежде я не чувствовал себя настолько неловко и странно, сидя на роскошном диване и восхищенно оглядываясь по сторонам.