Диана Лилит - Океан

Я хотел увидеть Леа. Почему мое сердце так отчаянно тянулось к тому, чем я не мог обладать?

Мягкая кожа Бэйл пахла миндальным молочком для тела, а рыжие волосы огнем спадали на плечи. Я почти было снял с нее футболку, как вдруг мы услышали щелчок от входной двери.

– В следующем году перееду на съемную квартиру, – с раздражением проговорила она, а затем добавила: – Кинь пакет с сувенирами, что ты принес, мне просто даже неловко.

Я взял с кофейного столика яркий пакет и передал его своей девушке. Она достаточно быстро разложила подарки по полу и села на колени, притягивая меня за руку. Я, сообразив, что нужно делать, сел рядом и начал перебирать подарки.

– Бэйл, я дома! – крикнула ее мама из прихожей.

Мы переглянулись, и я заговорил:

– Ну, вот это я купил, когда мы были на улице Ла Рамбла. Она начинается от площади Каталонии и ведет к самой набережной, упираясь в 50-метровую колонну Христофора Колумба на Портал де ла Пау. Как я уже говорил, она известна огромным количеством различных уличных артистов: акробатов, мимов, жонглеров, фокусников и так далее…

– Как здорово! – воскликнула Бэйл, изображая увлеченность и заинтересованность.

Через секунду ее мама вошла в зал.

– Привет! А ты давно пришла? Мы даже не слышали… – сказала девушка.

– Да нет, что вы, только вот зашла. Здравствуй, Океан! – приветливо поздоровалась женщина со мной.

– Здравствуйте, я тут Бэйл подарки показывал. Кстати, вам тоже купил. – Я вытащил из пакета бутылку дорогого каталонского ликера со вкусом клубники.

– Что ты, в этом не было никакой необходимости, но спасибо большое, ты так любезен. – Она взяла бутылку из моих рук и отнесла ее на кухню, предложив и нам попробовать.

Когда ее мама вышла из гостиной, мы с Бэйл переглянулись.

– Дай пять, кажется, все прошло гладко.

Чуть позже ее мать позвала нас на кухню, где нас ждали разлитый по бокалам ликер и конфеты. Мне заново пришлось рассказывать о поездке и слушать, что я «сильно вырос и стал еще худее», а затем бубнить, что у моей мамы все чудесно и она всегда передает приветы. Ненавижу эти пустые разговоры ни о чем.

Потом мы вдвоем ушли на веранду, где стояли качели с подушками, а мама моей девушки сидела за стойкой на кухне и работала на ноутбуке над дизайном какого-то очередного проекта.

Я ногами слегка раскачивал скамью, а Бэйл, укутавшись в плед, легла ко мне на колени и задумчиво смотрела на цветы, что росли у дома.

– Клемент в последнее время очень странно себя вел, поэтому мы и вернулись на два дня раньше, чем планировали, – пояснил я.

– У него проблемы? – спросила Бэйл.

– Типа проблемы у его мамы. Но, кажется, он врет. Когда мы были дома, его бабушка сказала, что разговаривала с его матерью и все у нее было нормально. А Клем так странно себя повел, начал нервничать и говорить, что ей нужна помощь и еще что-то вроде этого.

– Может, ему кому-то нужно помочь? Та девушка, Леа. Помнишь, у нее были разборки с картежниками?

– Я тоже об этом почему-то подумал, – задумчиво ответил я.

– Хотя нет… Подожди, а его друг Клайд… Может, он ему хочет помочь? – предположила Бэйл.

– Стоп, а Клайд тут при чем?

– Из-за того, что парень в тюрьме, может, он хочет помочь ему выйти? – продолжала говорить Бэйл как ни в чем не бывало.

– Клайд в тюрьме? Как он там оказался? – Я был немного в шоке от того, что услышал. Хотя нет, не немного.

– Так ты не знал? Он очень сильно избил брата из-за девушки. Причем родители сами же его туда и отправили. Это ужасно. Тот блондин Стив, он в больнице. А Клайд в тюрьме, – ответила Бэйл.

Я молчал.

– А знаешь, что я вспомнила? – сказала она, слегка дернув меня за рукав свитшота.

– Да?

– Карты, которые нам раздала Леа, когда мы пришли помочь ей. Не знаю, почему они всплыли в памяти. Просто на карте Клайда был нарисован рыцарь, который направил меч в свое отражение. Там было написано что-то вроде того, что если он затеял какую-то игру, то она плохо для него самого закончится. Может, это предсказание или предупреждение? Будто Клайд рыцарь, а отражение, в которое он направил меч, – его брат. Хотя это какое-то глупое сравнение.

Ее слова заставили меня задуматься. Что это было?

– Мне все равно. Я не хочу иметь дело ни с одним из них. В жизни случается всякое, и такая история не суперохренительно оригинальная, но, черт подери, я даже подумать не могла, что это случится со мной. Я, блядь, устала от происшествий, – раздраженно вздохнула Джоселин, выбрасывая окурок в и без того переполненную пепельницу.

Она выглядела измученной и уставшей. Винного цвета волосы потеряли свой блеск, а каштановые корни отросли. Может, если бы все было нормально, она бы обновила цвет, но сейчас ей явно не до этого. Под нижними веками красовались мешки и черные следы туши, что растеклась из-за слез, а без накладных ресниц ее глаза больше не казались выразительными. Отсутствие яркой помады на губах сделало их тонкими и высохшими. Но она по крайней мере не изменяла своему стилю в одежде. Все те же дешевые леопардовые принты, ботильоны на высоком каблуке, куча массивных пластмассовых украшений.

С пустыми глазами девушка смотрела в окно. Ей не очень хотелось разговаривать.

Мы сидели на кухне в доме Клемента. Целью этой встречи было уговорить Джоселин забрать заявление из полиции. Клайд до сих пор находился в камере, причем Стив давно высказался, что ему хотелось бы, чтобы брата отпустили. Он не держал на него зла. «Это была жесткая драка, но не настолько, чтобы сажать его на пять лет», – считал парень. У него были перелом руки и сильное сотрясение. Из больницы его не выпускали, а родители просто не хотели как-то участвовать во всей этой истории. Им гораздо проще было заплатить за лечение младшего и оставить в тюрьме старшего, чтобы не портить репутацию. По словам матери, «дети стали отъявленными хулиганами и опустились ниже плинтуса, устраивая разборки из-за дешевой шлюхи». Сама она была не лучше. Имела двух молодых любовников на стороне, а отцу было ровным счетом наплевать на нее, так как он находился в постоянных разъездах, где и сам наверняка заводил интрижки. До детей им не было никакого дела. По рассказам Джоселин, которая довольно близко общалась с парнями, их с детства окружали няни. Обеспеченные родители считали, что не имело никакого смысла воспитывать детей лично, куда лучше заплатить няням и учителям. Не знаю, но все возможно, и именно из-за этого у братьев было весьма бунтарское поведение и они презирали все, что связано с большими деньгами и высшим обществом.

– Он ведь сделал это из-за тебя, – сказал Клемент, выдыхая сигаретный дым идеально ровными кольцами.

– В этом вся проблема. Хотя знаешь, не важно, из-за чего или кого он это провернул. Если Клайд такой агрессивный, то неизвестно, чего от него ожидать. Сейчас он избил Стива, а потом ему что-нибудь взбредет в голову, он и меня уложит одним ударом, – раздраженно ответила Джоселин.

– Брось, он не настолько идиот, – с долей скепсиса в голосе заметил мой друг.

– А я думаю, что именно настолько.

Внезапно раздался звонок в дверь. Мы переглянулись, ведь никаких гостей не ожидалось: у матери Клемента есть ключи, да и вернуться она должна была поздно.

Клем встал с места и направился к двери. Когда он ее открыл, мы увидели Леанелию. Мое сердце забилось быстрее.

– Привет… – Она явно растерялась, затем быстро перевела взгляд на моего друга. – Я хотела спросить… Ну, ты же помнишь… То есть ты понял, да? – Она не могла подобрать слова.

– Ты хотела уточнить, какие цветы я хотел заказать для мамы, так ведь? – Клем сделал акцент на последних словах.

– Именно, – медленно ответила Леа.

– Мы тут сидим, но, в общем-то, проходи… – устало ответил Клем, потирая глаза ладонью и раскрывая дверь шире.

Леа спокойно прошла к нам на кухню и села на свободный стул, предварительно отодвинув его подальше от Джоселин, которая смотрела на нее с нескрываемым возмущением.

Явно заметив это, Леа взглянула на нее в ответ.

– Что с тобой? Ты выглядишь как проститутка, которую избили пьяные клиенты и вышвырнули на трассе, – сказала Леа, вытаскивая сигарету и зажигая ее спичкой. Она так забавно прищурилась в тот момент, словно боялась, что пламя выжжет ее синие глаза.

– Ты чертова дрянь, – вздохнула Джоселин. У нее не было ни сил, ни настроения ответить. Но почему они вообще так разговаривают друг с другом? Они же виделись и раньше – все было нормально.

Леа проигнорировала ее слова, когда на кухню вновь зашел Клемент и сел между двумя девушками.

В помещении повисло явное напряжение. Мы молча курили около четырех минут, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Наконец-то Джоселин решила разрушить это царство ненависти и тишины.

– Я лучше пойду, – откашлявшись, сказала она и встала из-за стола.

– Да ладно, останься, – ответил я.

– Нет, – настаивала девушка.

– Да что случилось? – нервно спросил Клемент.

– Я не хочу находиться в одном помещении с «этим», – она с неприязнью показала пальцем на Леа, которая продолжала спокойно курить, «убивая» взглядом стол.

– Я должна бросить курить, у меня кожа как у прыщавого грязноволосого мальчика-подростка становится, – не в тему добавила Леа.

– Какой мальчик-подросток? – недоумевал Клем.

– Типичный такой, знаешь, он в школе всегда стоит в углу с компанией своих невинных друзей и слушает рок на старом мобильнике. У него обязательно должен быть грязный «горшок» на голове, которой он слегка трясет, когда слушает эту тяжелую музыку, чтобы выглядеть как тру рокер. Челка скрывает его глаза и прыщавое лицо, а на шее у него большие наушники, как у звукаря в студии. А еще он носит узкие джинсы на тощих ногах и слиперы в черно-белую мелкую клетку, говнарь, короче, и…