Диана Лилит - Океан

– Да, знаю, – ответил я и решил больше ничего не говорить, а просто помочь ему разобрать вещи.

Отовсюду доносится музыка. Уличные музыканты, бары, маленькие рестораны – все это воспроизводит свою собственную мелодию и ритм. И порой мне становится так тесно в этих узких пестрых улочках, переполненных людьми, что я начинаю задыхаться и пытаюсь не отстать от Клемента, который чувствует себя здесь как рыба в воде. Но стоит только вспомнить о надоевшем Квебеке, как тут же мое настроение меняется и просыпается больший энтузиазм.

Одно из самых красивых мест этого города – главная площадь, названная в честь Сальвадора Дали и его жены Галы. Маленькая, но уютная. Театр-музей, небольшой собор, кованые высокие фонари, аккуратный сад с розами и огромная позолоченная статуя каталонского философа Франсеска Пужольса, созданная самим Сальвадором. От статуи отходят ступени, на которых сидят люди; они слушают музыкантов, пьют вино или кофе, курят, читают, разговаривают или же просто молча думают о чем-то своем. Да, это место, несомненно, подходит для того, чтобы поразмышлять и просто отдохнуть (хоть я и понимаю, что отдых и мысли – вещи несовместимые). В любом случае здесь замечательно. Более просторно, чем в переулках, более атмосферно.

– Держи, это на всякий случай, вдруг поможет. – Клемент нарисовался передо мной со стаканом крепкого кофе в руках.

– Спасибо, – поблагодарил я и, взяв напиток, тут же задал вопрос: – Мы же в музей сейчас, да? – Хотелось скорее зайти внутрь яркого здания.

– Что? Нет, конечно, ты чего. Перед музеем мы зайдем в бар и выпьем чего-нибудь крепкого. А все знаешь почему? – интригующе и с загадочной улыбкой спросил мой друг.

– Нет, не знаю, – нахмурившись, ответил я.

– Потому что сюрреализм, старик, не позволяет смотреть на себя больше пятнадцати минут. А этот музей стоит того, чтобы провести там около часа, поверь мне… – пообещал Клемент и направился в сторону главной улицы. Я рассеянно поплелся за ним.

Три минуты ходьбы, и вот мы уже сидим за стойкой какого-то бара, в котором Клем, по всей видимости, уже не раз бывал.

– Возьмем для начала сладкие ликеры. Чисто для разогрева. Плюс ко всему тебе стоит попробовать каталонский ликер. «Франжелико», например. Такого больше нигде нет, – вещал Клемент с явной гордостью за свою страну.

Нам подали ликер в маленьких рюмках и тарелку с оливками и чипсами.

– Зачем закусывать чем-то несладким? – вновь я задал какой-то глупый вопрос.

– Затем, чтобы сбить привкус перед тем, как будешь пробовать чудное испанское вино, – с энтузиазмом объяснил Клем и залпом выпил ликер. Я повторил его действие. Черт возьми, я ненавижу ореховый привкус, но тут он оказался весьма к месту. А вообще, я не могу однозначно сказать, божественный этот ликер или нет, ведь обычно не пью их и сравнить мне не с чем.

Мы взяли еще три рюмки «егеря» на каждого и остановились.

– Ну, как тебе? – спросил Клемент.

– Нормально, – ответил я, ожидая чего-то нового.

– Ладно, сейчас возьмем вино, и уж его ты точно оценишь… – Друг вновь повернулся к бармену: – Vamos plazca Gran Viña Sol[11]! – Он показал ему два пальца, по которым я понял, что речь идет о двух бокалах.

Буквально за две секунды около нас оказалось вино, правда, Клем смотрел на него как-то подозрительно.

– Что-то не так? Он дал не тот сорт? – спросил я с непониманием в голосе.

– Нет. Сорт тот, я бутылку видел, просто бокалы не те, – пояснил Клемент.

– Черт, чувак, ты правда заморачиваешься по поводу бокалов? Ты прямо как мой дед!

– Но ведь это неправильно! Он подал смесь «Парельяды» с «Совиньон-блан» в бокале для крепленых вин типа портвейна. Что за идиотизм? – возмущался Клем, но, увидев мое удивленное лицо, рассмеялся. – Ладно, просто прикалываюсь, меня эта ошибка не особо волнует. – В следующую секунду я расхохотался вместе с ним. Не потому, что это самая божественная шутка в моей жизни, а потому, что уже начинал пьянеть. На вине мы, конечно, не остановились.

Я успел немного расслабиться, как вдруг передо мной оказался еще один стакан.

– Это еще что такое? – с любопытством спросил я.

– Абсент, – ответил слегка опьяневший Клемент.

Это уже серьезно. Говорят, от абсента потом зеленые гномики или феи перед глазами появляются, но я не верю в эти мифы. Я скептик и сейчас попробую все сам.

Через тридцать минут мы уже плелись по улице обратно к площади, чтобы взять билеты в музей. Нам повезло, ибо вечером очередь была не такая огромная, как днем.

Внутри музей оказался очень необычным, впрочем, я и не удивился этому. А то, что сюрреализм сносит крышу… Я был слишком пьян, чтобы здраво оценить это утверждение.

– Пойдем на третий этаж? – предложил друг, когда мы сделали круг по второму.

– Давай.

Мы направились к лестнице.

Внезапно я врезался в чье-то плечо и хотел уже было спросить Клемента, как по-испански будет «извините», как вдруг увидел знакомое мне лицо.

Патрик.

Я в непонимании смотрел на загадочную фигуру человека. Не может быть! Только не сейчас! Это все абсент. Ожидал зеленых гномиков, а получил Патрика, который не вызывает во мне ничего, кроме какого-то иррационального детского страха. Пусть исчезнет сейчас же. Не хочу вновь возвращаться мыслями в Квебек.

– Океан! – окликнул меня Клемент. Я повернулся к другу.

– Ты же видел? Ты видел его? – заикаясь, забормотал я.

– Кого?

– Патрика!

– Что за Патрик? Знакомый твой? Прекрати так паниковать, мы же отдыхаем, черт возьми! – начал ныть мой пьяный друг.

– Я не паникую, просто какого хера он тут делает?! Он что, маньяк?! Хотя, наверное, так и есть! Только что ему от меня надо?! – Я начал орать так, что даже люди оборачивались. По пьяни всегда веду себя суетливо и шумно.

Но вместо понимания и возмущения я услышал лишь смех лучшего друга. Моя истерика так сильно насмешила Клемента, что у него даже слезы на глазах выступили. Он не мог связно говорить, лишь продолжал ржать как ненормальный. А я тем временем был на пределе. Даже протрезветь успел.

Я снова посмотрел на Клемента, который уже успокаивался. Минуты через две он окончательно пришел в себя и просто смотрел на меня пустыми глазами.

– Клем, ну почему никто не верит? Почему никто не видит? Что ему от меня надо? – устало вздохнув и закрыв лицо ладонями, промолвил я.

– Может, это знак… – тихо, но уверенно предположил Клемент, сжигая меня взглядом. Вот такого ответа я точно не ожидал от парня, который четыре минуты смеялся как чокнутый. – Может, он хочет о чем-то предупредить… – продолжил он, и я невольно посмотрел ему в глаза. Нет, мне опять мерещится… Карие глаза Клемента стали изумрудно-зелеными, а на лице нарисовалась ухмылка. Дьявол!

Я развернулся и уверенным шагом пошел прочь, борясь со своими мыслями.

Я был пьян, очень пьян.

Где-то внутри понимал, что должен остановиться и предложить Клементу просто пойти домой и отдохнуть, ибо нам двоим нереально плохо. Но что-то останавливало меня. Было ясно как день, что если вернусь обратно в музей, то встречу вместо своего лучшего друга того зеленоглазого демона. Или ангела. Так назвала его Леа.

Я должен позвонить ей и все сказать.

Подойдя к статуе философа в центре площади, я присел на ступень и вытащил из кармана мобильник. Понимая, что сейчас в Квебеке ночь, а с телефона снимут кучу денег, все равно набрал знакомый номер.

Гудки. Мучительно долгие гудки. Она не возьмет трубку. Никогда ее не возьмет. Ведь, возможно, она уже мертва. Ее убили те твари из паба. Или заставили ее убить саму себя. Может, поэтому Патрик врезался в меня.

Последней каплей моего терпения стал звук автоответчика. В порыве не то гнева, не то страха я бросил телефон на асфальт. Удивительно, но он не разбился. Появилась лишь небольшая царапинка на экране.

Сжав в кулаках пряди волос, я закрыл глаза и стиснул зубы. Никогда, никогда больше не буду пить.

Вдруг чьи-то руки расцепили мою железную хватку, а воздух вокруг наполнился запахами мяты и странного восточного древесного одеколона.

– Ты сходишь с ума. Я расскажу твоим родителям об этом. Тебя закроют в психушке. – Клем шутливо взъерошил мои волосы и присел рядом на колени.

– Не хочу смотреть тебе в глаза. В твое тело вселилась душа этого хиппи Патрика, – сказал я.

– Тебе тут Леа звонит. – Эти слова заставили меня открыть глаза и в спешке выхватить телефон из его тонких смуглых рук.

– Океан? – Услышав ее хрипловатый голос, я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее.

– Леа, мне срочно нужно тебе сказать… – Я буквально подавился воздухом.

На другом конце провода послышался сонный вздох… И ни слова.

– В общем, я видел Патрика, – на выдохе выпалил я.

– Я тоже видела. Не нужно было меня будить из-за этого, – спокойно сказала она.

– Ты так шутишь надо мной? Леа, кто он и что ему надо? Ответь мне, и я отстану! – Я вновь начинал нервничать.

– Да никто он, Океан, никто, понимаешь? Видимо, небеса иногда роняют ангелочков на землю, а они потом слоняются в поисках светлых душ вроде твоей, чтобы не чувствовать себя одиноко, – тихо рассмеялась она и положила трубку.

Я посмотрел на Клемента, что уже успел закурить, сидя рядом.

– Клем.

– Что? – Он словно очнулся от долгого сна.

– Почему она такая тупая? – спросил я, смотря прямо ему в глаза, будто он знал точный ответ на этот вопрос.

– Если хочешь, чтобы она была другой, измени сначала себя. Каждый человек видит в других того, кем является сам. Я даже знаю, что в первые недели знакомства с ней она казалась тебе такой умной, взрослой, уверенной в себе, всегда готовой подколоть тебя, как мальчишку. Но на самом деле вы равны, – усмехнувшись, произнес он. И теперь я ощутил реальную разницу между мною и Клементом.