Мы стояли маленькой толпой и продолжали молчать, несмотря на появление Леа в нашем кругу. Но тишину, как обычно, прервал Стиви.

– О, вы только посмотрите, какие классные сиськи! Корсет знает свое дело! – внезапно воскликнул он, пялясь на грудь Леа и даже не понимая, кто стоит перед ним. Он просто не узнал ее.

Мы уже подумали, что сейчас она залепит ему мощную пощечину, но, как ни странно, этого не произошло. Леа отклонила голову набок, а на ее лице нарисовалась широкая улыбка, обнажившая белоснежные кривоватые зубы.

Стиви по-детски пошло захихикал, как делают это мальчики пятнадцати лет, когда смотрят хентай, а затем потер ладони, словно сейчас ему предстоит какой-то поединок. А ведь он встречается с Джоселин. Но, судя по ее виду, ей вообще все равно. Взгляд ее гулял по людям, сидящим в пабе. Джоселин выглядела настороженной и даже испуганной, хмурила брови и не говорила ни слова.

– И что все это значит? – раздраженно заговорил Клемент, смотря в глаза Леа.

В ответ она лишь протянула ему карту, на которой красовался волк с пустыми глазницами. Мой друг непонимающе взглянул на нее, а затем повернул обратной стороной. Там была фраза:

«И только тот, кто безрассудно отдаст всего себя за другого, обретет вечную свободу и покой, что так долго искал».

В уголке карты вместо привычных символов, таких как пики, черви и другие, был полумесяц с ехидной улыбкой. Точно такой же, какая была у Леа.

Клемент все еще продолжал вдумчиво рассматривать карту, в то время как Леа подошла к Джоселин и вручила ей еще одну карту – на ней была изображена красивая красная роза с чересчур большими шипами. Фраза на ней была словно вырвана из контекста:

«…Имея защиту, не умеет ею пользоваться…»

Джоселин тоже призадумалась над своей картой. Она долго смотрела на нее, а затем отрицательно покачала головой, словно не согласилась с чем-то. На ее карте в углу было изображено солнце.

Следующим был Стиви. На его карте было изображено пламя огня, а в углу – такой же полумесяц, что и на карте Клемента.

«Огонь имеет свойство гаснуть».

– Это что еще за херня?! – чуть ли не с возмущением воскликнул новый «владелец» карты.

– Твой проходной билет в этот паб, – спокойно ответила Леа, подходя к Бэйл и вручая ей очередную бумажку с изображением русалки. В углу было солнце.

«Превращение в пену – еще не конец сказки».

Следующим был Клайд. На его карте был нарисован рыцарь, направляющий меч в собственное отражение. В углу опять полумесяц.

«…Игра обернется против игрока, что ее затеял…»

Прочитав цитату, Клайд презрительно усмехнулся, словно восклицая: «Вот, значит, как!».

Стив активно глазел на чужие карты и наконец-то пришел к заключению:

– Видимо, у всех пацанов луны, а у девочек солнышки нарисованы. Тут типа мужицкие и бабские карты…

Леа в ответ показала свою карту и ухмыльнулась. На ней была изображена девушка-арлекин. А в углу красовался полумесяц, как на картах всех парней. Цитату она оставила скрытой от наших глаз.

– Эй, а почему у тебя карта с Харли Квинн? А Джокер есть? Или еще кто-нибудь нормальный? – вновь возмутился Стиви, который явно не понял, что Леа ему не рисунок показывала, а значок, чтобы опровергнуть его догадку о том, что луны только на картах парней.

– Стив, да заткнись ты уже! И это вообще-то не Харли Квинн, а обычный клоун или шут, – наконец-то заговорила Джоселин, пихая своего возлюбленного в плечо, на что он пожал плечами и прошептал: «Ну я же ничего такого не делаю!»

Вскоре подошла и моя очередь получить «билет». Холодные пальцы Леа коснулись моих теплых, и вот уже карта оказалась у меня в руках. На картинке был изображен стеклянный шар, внутри которого стояла фигурка одинокого человека. У моих родителей раньше была целая коллекция таких стеклянных шаров со снегом. Все они стояли на камине, пока однажды семилетний Океан не смахнул их рукой, чтобы «покатать по полу».

На моей карте была странная фраза: «И только разбив стекло вокруг себя и перестав жить жизнью других, обретешь собственную историю».

В углу солнце. Еще одно доказательство того, что эти символы распределяются не по половому признаку.

– Почему именно такие карты? – Это не давало мне покоя.

– В каком смысле «именно такие»? – непонимающе переспросила она.

– Ну почему мне, например, этот стеклянный шар, а Стиву – огонь?

– Ох, боже, я их раздала не задумываясь. Хочешь огонь – поменяйтесь, какая разница. Как дети малые… – закатив глаза, сказала Леа и направилась вглубь паба.

Мы последовали за ней как туристическая группа. Она подвела нас к круглому столу, на котором были разложены обычные игральные карты и стояли напитки.

– Присаживайтесь. Деньги ведь есть? – спросила она, смотря мне в глаза.

– Да… Конечно, вот, сейчас. – Я полез в рюкзак за деньгами.

Леа окинула взглядом всех ребят, что пришли.

– Можете, пожалуйста, все посмотреть хоть какую-то сумму, я все всем верну. – В ее голосе слышалось волнение.

– И на сколько же ты попала, принцесса? – усмехнувшись, спросил Клайд, сжимая сигарету в зубах и доставая из внутреннего кармана куртки какие-то бумажки.

– Да там не очень много… – еле слышно пробормотала Леа, но было ясно, что она врет.

Все это время Клемент смотрел на нее какими-то обезумевшими глазами, полными злости, но деньги он все же дал.

Когда сумма была собрана, Леа, даже не считая, понесла ее в сторону соседнего стола, за которым сидели трое мужчин и одна женщина. Несмотря на то что лица скрывали маски, было понятно, что они далеко не подростки вроде нас.

Пока Леа что-то обсуждала с этими людьми, мы все нервно ждали. Стив задорно танцевал под «пиратскую» музыку с местной толстоватой официанткой, которая была одета как цыганка; Клайд курил, пристально смотря на Джоселин, увлеченную своим телефоном; Клемент смотрел на Леа; а я пытался пообщаться с Бэйл.

– Ты просто не представляешь, что все это значит, – с паникой в голосе прошептала она. Больше я не смог вытянуть из нее ни слова.

Поговорив с ними около пяти минут, Леа вернулась к нам и сообщила о том, что мы можем уходить. Из паба нас проводили косые взгляды постояльцев.

– И это все, ради чего мы все собрались? Ты могла просто взять со всех деньги, а привез бы их кто-то один, – сказала Джоселин, когда мы все были в машине.

– Я не думала, что вы все сюда приедете.

– Ах ты, азартная девчушка! Глядите-ка, на денежки играет! – вновь начал издеваться Стиви, ущипнув Леа за щеку.

– Прекрати! – вновь возмутилась Джоселин, шлепая парня по руке.

Около пятнадцати минут мы ехали молча, но Клемент вдруг решил поговорить.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, смотря на Леа через зеркало водителя.

– Нормально. – Ее ответ был краток.

– Тебе могло стать плохо, – продолжил Клемент, но Леа грубо прервала его.

– Словно кого-то это волнует!

– Меня волнует, – произнес Клем, будто разговаривал сам с собой.

– И меня! – уже громко добавил я и тут же пожалел об этом. Выглядело суперглупо, да и Бэйл странно на меня посмотрела. Все в машине вновь погрузились в неловкое молчание.

Клемент высадил меня и Бэйл на нашей улице. Мы молча попрощались с остальными и направились к моему дому.

– Так, может, все же расскажешь, откуда ты знаешь про этот паб? – спросил я, взглянув на Бэйл.

Стало заметно, как она начала нервничать.

– Ты там играла? – продолжил я свой допрос.

– Нет. Не играла. Какая разница, откуда я знаю про него? Главное, что знаю, – грубо ответила она. Впервые я видел ее такой.

– Лишь хочется понять, что именно так тебя в нем пугает, – слегка обиженно пояснил я.

– То, что люди там ненормальные, понимаешь? Все они рабы своего азарта и всепоглощающей грусти, – сказала она.

– Всепоглощающей грусти? – усмехнулся я.

– Да. Что забавного? Туда отправляются только те, кому нечего терять. Или те, кто устал от нормальной жизни.

– Все люди, которые ходят в казино или игровые залы, – слегка ненормальные. Это обычное дело… – пожал я плечами.

– Нет! Это другое! Понимаешь, можно просто играть на деньги, а можно… – В этот момент она прикрыла себе рот ладонью. Я никогда еще не видел Бэйл такой странной и нервной. Словно она слегка тронулась умом.

– Бэйл, в чем дело? Расскажи, – осторожно попросил я.

– Ни в чем. Забудь. – Она отвернулась и быстрым шагом пошла в сторону своего дома, но я бросился за ней, развернул к себе, схватив за руку, и поцеловал. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я весь огнем горел. Невольно вспомнилась карта Стиви с надписью «Огонь имеет свойство гаснуть». Погаснет он или нет, все равно. Я живу настоящим.

В нос ударил ванильный аромат, что исходил от волос, одежды и кожи Бэйл. Он был такой теплый, такой уютный, что мне просто не хотелось ее отпускать. Вот и еще одно отличие от Леа: она пахнет чем-то остро-сладко-пряным и загадочным, словно, как я уже упоминал ранее, марокканские или индийские масла, а Бэйл пахнет просто домашними тортиками и выпечкой, от нее веет покоем. Плюс ко всему Леа всегда холодна как смерть, а Бэйл теплая, как солнечные лучики. Точнее, нет, тепло Бэйл я хотел бы сравнить с теплом от камина в рождественскую ночь. Все в ней уютно.

– Они играют на жизнь. Я уже говорила это. Они в прямом смысле играют на жизнь. А деньги – всего лишь отсрочка. Они платят, чтобы продлить жизнь хотя бы на неделю. Но рано или поздно им все равно придется убить себя на глазах у победителей. А если этого не сделать, они сами найдут тебя и убьют, где бы ты ни был. А знаю я об этом пабе из-за моего отца. Он покончил с собой, когда проиграл, – на одном дыхании выпалила она, и мои глаза расширились от ужаса.