– Если и разобью, то поверь, мне будет так же плохо, как и тебе. Неужели, ты так и не поняла, что я первым влюбился в тебя и увлёкся твоей судьбой? Значит, мне будет больнее.

Перевожу на Дэша взгляд, а он горько приподнимает один уголок губ.

– Но влюблённость проходит…

– Ничего не проходит. Мы всегда будем помнить о людях, ради которых что-то делали. Даже если в будущем мы встретим кого-то другого, но воспоминания не стереть. Они будут жить внутри, хотя и не такие яркие. Да и влюблённость бывает разной. Зачастую её называют химией. Но на одной химии завтрашнего дня не будет, а я ещё здесь. Сделай выводы, Лекси.

– И ты останешься здесь? Навсегда?

Нет. Он убирает руку и перекладывает меня на кровать, а сам садится рядом.

– Это не моё место, Лекси. Это не мой рай, – тихо отвечает он.

– А где твой рай, Дэш? Разве не человек определяет это место? – Придвигаюсь к нему и сажусь на постели.

– Я ничего не могу тебе дать, Лекси. Это ещё одна причина, почему я торможу события. И мне бы лучше уйти, я пытался пару раз. Меня тянет сюда, к тебе, но я ведь не дурак, всё понимаю. Ты сама говорила, что у меня ничего нет, а у тебя полно амбиций, которые ты когда-нибудь воплотишь в жизнь. Я не хочу её разрушать, как и думать о том, что будет завтра. Ты боишься сближаться со мной, и я боюсь того же самого, но уже поздно. Слишком поздно, чтобы вернуть время и поступить иначе. Прости меня, Лекси, но всё, что я могу тебе обещать – определённое количество времени, когда ты будешь счастлива со мной. Я приложу все усилия, чтобы это сбылось, но не могу тебе поклясться в вечности. У меня нет на это права. Прости меня, – Дэш быстро наклоняется ко мне и целует в лоб, словно прощаясь. И в этот момент мне становится так страшно из-за того, что он уйдёт, увидев правду настоящего. А уже ведь и, правда, поздно, я влюбилась в него и не смогу пережить очередного болезненного краха.

– Дэш, не оставляй меня. Не сегодня. Не завтра. Хотя бы ещё неделю, пока не вернутся Макс и Фрэнк, – шепчу я, хватая его за руку.

– Чем дольше всё это будет происходить, тем сложнее будет мне и тебе забыть о нас. Ты же всё знаешь, Лекси, ты же умная девочка. Сейчас самое время…

– И ты намереваешься уйти прямо сейчас? – Возмущаюсь я, отталкивая его и не веря тому, что он, правда, хочет бросить меня.

– Это было бы правильно по отношению к тебе, но я не могу. Я просто хочу, чтобы ты знала, если пропаду, значит, у меня была причина, и это не ты. Я вот такой, и меня не изменить, а тебя менять не желаю. Ты удивительный дьяволёнок, который завладел моими мыслями, – улыбается он, но я слышу иное. Он всё равно уйдёт, и мне будет больно. Но разве эта боль стоит того, чтобы лишать себя единственной возможности увидеть иную жизнь и чувствовать себя любимой? По-настоящему любимой и влюблённой в кого-то до такой степени, что грани здравого смысла стираются моментально. Разве это не безумие, которого я хотела?

– Если ты уйдёшь, то хотя бы записку оставь, что будешь помнить обо мне, – шепчу я, решаясь совершить самый сумасшедший поступок в своей жизни – назначить срок любви.

– Я никогда тебя не забуду, вот это обещаю. Знаешь закономерность мужского мышления? – На его вопрос отрицательно качаю головой.

– Чем больше мужчина делает для тебя, я не имею в виду подарки, а что-то вроде завтрака, или же несётся через весь город, чтобы привезти тебе фруктов, когда ты болеешь, то он сильнее поражает своё сердце чувством необходимости. Каждому мужчине важно быть нужным для женщины. Быть её героем. И если он видит это в её глазах, когда повергает дракона или же детские какашки, то тем больше крепнет его чувство.

– То есть, по твоей логике, я должна заставлять покупать мне тампоны, чтобы меня любили? – Усмехаюсь я.

– Тампоны тоже хороший вариант, а особенно если именно мужчина будет их вставлять, и желательно тот, кто их тебе привёз.

– Дурак, – смеясь, пихаю его в плечо.

– Но зато таких, как я, больше нет. И если ты наговорилась, то я бы очень хотел лечь спать. Здесь.

– Наговорилась, но не нацеловалась, – игриво стягиваю с себя платье и, оставаясь в одном нижнем белье, ползу спиной к подушке.

– Да ты меня соблазняешь, Лекси? Не думал, что подобное произойдёт в этом столетии, – Дэш опирается на кровать и даже смешно рычит, отчего я не могу не рассмеяться. Парень с каким-то диким кличем прыгает на меня и кусает за шею, отчего я визжу и дёргаюсь под ним. А он начинает меня щекотать до слёз в глазах.

Глава 26

– Женщина, мужчина требует немедленно подать завтрак, – Дэш с силой ударяет по столу кулаком, а я закатываю глаза, разворачиваясь к нему.

– А мужчина не хочет сковородкой по лбу? – Подбрасывая в руке кухонную утварь, о которой упомянула, усмехаюсь я.

– Нет, он не желает, но завтрак очень хочет. И мужчина, вырвавший из лап мамонтов ребёнка, заслужил хороший завтрак, а ещё он принёс тебе тушу в виде коробки шоколадных пончиков, – активно жестикулируя, Дэш указывает, то на коробку, лежащую на столе, то на Мими, расположившуюся в стульчике для кормления после смены памперса.

– Мужчина хороший, женщина, накорми его, – уже жалобней добавляет он, вызывая у меня смех.

– Кашу будешь? Вроде бы ещё одна пачка детского питания оставалась.

Открываю шкафчик, поставив на место сковородку.

– А как же яичница с жареным тостом или картошка под сыром? Мужчина любит есть плотно с утра. Очень плотно, чтобы у него была энергия воевать с женщиной.

– Увы, сегодня тебе досталась женщина-неумеха, но есть ещё вариант – найти более рукастую, – мрачно сообщаю ему и, наконец-то, нахожу коробку с быстрорастворимой кашей.

– Мда, Мими, вот ты могла предположить подобное? Я нет, да и лень искать кого-то ещё. Ладно, давай кашу, и я сам себе сделаю сэндвич. Бедный, бедный мужчина, а что делать? Сам же выбрал, самому и учить её всему. Эх, – наигранно печально он жалуется ребёнку, а мне стыдно за то, что мамины уроки кулинарии были посланы мной очень далеко. Ну не умею я. Раньше мы всегда питались в отеле: завтракали, обедали и ужинали там. До этого меня кормили родители и забегаловки с фастфудом, да и сейчас я не обременяю себя готовкой. Но вот прямо сейчас мне что-то очень захотелось побежать к маме и умолять её снова взяться за моё кулинарное образование.

Завариваю Дэшу кашу и разочаровываюсь в себе ещё сильнее. Но скажу в свою защиту – я не планирую ни семью, ни детей, и для меня комфортно быстрое питание на ходу, чтобы не терять времени. Только вот показывать Дэшу свои минусы как-то не особо приятно, ведь он же сравнивает меня с другими своими девушками, и я точно сейчас проиграла.

– Эй, ты чего? – Поднимаю голову на парня, уплетающего третий сэндвич.

– Всё нормально, – пожимаю плечами и продолжаю теребить яркую ленточку в руках.

– Если бы было нормально, то ты набросилась бы на пончики, как голодная акула. А они ещё живы. Что с тобой, Лекси? – Дэш взглядом указывает на угощения, которые он привёз вместе с Мими от своего друга, а я лишь тяжело вздыхаю.

– Тебе важно, чтобы девушка умела готовить. Я не умею, и это меня расстроило, – тихо признаюсь.

– Эм, да не так уж и важно. У каждого свои достоинства, так что не парься, Лекси, я на это смотрю достаточно спокойно. Мне важнее, чтобы ты прекратила думать о своих минусах и снова возвела их в культ огромного комплекса, которому будешь весь день поклоняться. А у меня на него другие планы, – весело отвечает Дэш. И я не знаю, говорит ли он правду или же просто выдумывает, чтобы не обидеть меня.

– Так, сороконожка, если ты не заправишься пончиками, то я не дам тебе больше себя поцеловать, – грозится он, вызывая у меня слабую улыбку.

– А говорил, что я могу делать всё, что хочу, – журю его.

– Говорил, и ты это делаешь. Готовить ты не хочешь, вот что главное. Не хочешь. Это нормально. Я вот ненавижу рубашки и брюки, а ещё ботинки, они меня раздражают. И терпеть не могу гладить, стирать, прибираться и, вообще, быть чистюлей. В жизни должен быть бардак, хотя бы в этом, – Дэш доедает свой сэндвич и допивает чай.

– Мне кажется, что у нас везде бардак, – бубню я, наблюдая, как он несёт кружку и тарелку к раковине и оставляет их там, в подтверждение своих нехочух.

– Ладно, раз ты объявляешь бойкот еде, то придётся вызвать голод и призвать силы природы. Собирайтесь, дамы, сегодня мы оправимся на пляж, чтобы поджарить немного ваши белокурые крылышки, – Дэш целует меня в макушку, а затем чмокает Мими и, подпевая себе под нос, оставляет нас, смотрящих ему вслед.

– Вот у него всё просто, да? И пока тебя не было, малышка, здесь такое случилось. Пошли, расскажу, – закрывая коробку с пончиками, беру Мими на руки и шепчу ей о том, как долго мы вчера целовались, и как хорошо я выспалась впервые за несколько предыдущих ночей.

Боже, я счастлива. И пусть готовить не умею, но я счастлива этим утром, ведь так хорошо в руках мужичины мне ещё никогда не было. Улётно.

Собрав сумку для Мими и проверив всё в пятый раз, чтобы не выглядеть снова растяпой, перебираю свои купальники. И они все ужасные. В них моя фигура отвратительна, поэтому решаю, что не буду раздеваться и опять отдаю предпочтение шортам и топику. Не буду купаться ведь, а загорать… незачем Дэшу видеть мои недостатки.

– Так, сначала надо заехать в клинику и отдать материалы на экспертизу, а потом будем отдыхать. Пончики я взял, – говорит Дэш, выходя из спальни Макса с откуда-то добытым зонтиком и пляжной смешной сумкой в руках… так, она мне знакома.

– Ты что, в вещах Фрэнка рылся? – Изумлённо спрашиваю его, и он с улыбкой кивает.

– Ага, столько добра нашёл. Одуреть просто. А чего ты не в купальнике?

– Я…я же не плаваю, и мне комфортней так. Не хочу, просто позагораю без купания, – отводя взгляд, удобнее беру Мими.

– Только не говори мне о том, что снова решила найти у себя минусы. Что у тебя пару сантиметров лишних в бёдрах, или бикини не налезает на грудь. Поэтому ты отказываешься от нового удивительного дня? – Усмехается Дэш.