Лина Мур - Океан наших желаний

– Малолеткам не продаём алкоголь, и ты у нас в чёрном списке, мокрица страшная, – рычит Дэш.

– Милый, он назвал меня страшной. Вот это невежливо, ты только посмотри какие у меня ножки. Кайф, да? – Обращаюсь к наблюдающему за всем происходящим новому знакомому, обнажаю одну ногу и поворачиваю её.

– И никаких «ушей спаниеля» и силикона. Я даже выбираю отсутствие белья, чем другие похвастаться не могут. Да и вся я, как из золота вылепленная, – тяну, сжимая пальцами свою грудь под топиком, и смеюсь, наблюдая, как у парня челюсть отвисает.

– Ах да, забыла упомянуть, мне двадцать два года, вот мои права, – достаю из заднего кармана шорт документ и верчу им перед носом Дэша.

– Что-то мне не нравится это злачное место, оно такое… хм, грязное, и я не уверена насчёт чистоты здешнего алкоголя. Пошли, покажу более приличное заведение, – спрыгивая со стула, хватаю Кайла за футболку и тащу за собой, демонстративно направляясь к выходу.

И что я буду делать с этой разнокрылой зубной феей? Чёрт его знает, но тот факт, что я не позволила Дэшу снова унизить себя и подпортила ему настроение, мне, ну, очень нравится.

Мы выбираемся на воздух, и я отпускаю парня, обрадовавшегося удачному стечению обстоятельств.

– Господи, я такая непостоянная. Всё же ты мне не нравишься, поищу кого-нибудь другого. Не скучай и на досуге сходи к стоматологу, жуткий у тебя прикус, – отталкиваю парня, смеясь, и быстрым шагом иду по набережной обратно и замедляю его, слыша в спину не особо-то приятные слова.

О да, вот это улётно! Никогда не позволяла себе подобного, даже не думала о таком. С бывшим я была пай-девочкой, которая расплакалась от боли при первом сексе и потом занималась им только в темноте и под одеялом. Ни разу я не отшивала так парней и не мозолила глаза одному из них, чтобы поиздеваться. Наоборот, я была понимающей, вежливой и очень правильной. И что это дало мне? Чёрную полосу. Так, может быть, не нужно быть той, кем ты не являешься? Ведь если бы меня сейчас увидел кто-то из моего бывшего окружения, то одурел бы от того, в кого я превратилась. А мне нравится быть вот такой наглой, упрямой и безрассудной. Нравится ходить в том, в чём мне комфортно, и океан я тоже люблю. Так что, видимо, я всё сделала верно.

Захожу в другой бар и кривлюсь от слишком тихих разговоров и отсутствия ажиотажа. Но всё равно иду к барной стойке и делаю заказ, покачивая ногой и улыбаясь, представляя, как сейчас зол Дэш.

Передо мной ставят бокал с джином и спрайтом, и я оплачиваю заказ, попивая и кривясь от крепости напитка. Давно я не употребляла такого, но теперь я другая, так что мне всё можно. Делая последний глоток, тащусь от того состояния, когда тяжесть приливает к ногам, а мысли немного ослабляют хватку, позволяя мне закрыть глаза и тихо рассмеяться.

– Я вот ждал именно этого момента, надоедливая гусыня, чтобы, с прискорбием, сообщить тебе – именно в этом баре нет лицензии на алкоголь, и они покупают палёный. Поэтому здесь такие низкие цены. Надеюсь, головная боль и тошнота завтра тебя сожрут, – от знакомого голоса со странным акцентом подпрыгиваю на месте и, распахивая глаза, встречаюсь с довольным и насмешливым взглядом цвета проклятого Карибского залива.

Да чтобы ты провалился, козёл!

– Ты лжёшь. Маркетинговый ход, – равнодушно отзываясь, поднимаю руку, чтобы подозвать приветливого бармена, но, когда он видит моего собеседника, то тут же ретируется в заднюю комнату и исчезает из вида.

– Эй! Ты куда? – Возмущаюсь я.

– Меня испугался, потому что я могу сейчас же прикрыть их, лишь одним звонком в полицию, – тянет Дэш, спрыгивая со стула.

– Да ты! Ты мне весь кайф обломал, курочка гриль! – Повышая голос, поворачиваюсь, наблюдая, как парень, присвистывая, направляется к выходу. Вот же чёрт! Выпила, называется! Повеселилась, называется!

Скатываясь со стула, несусь за этим наглым кротом и толкаю его в спину уже на улице.

– Какого хрена ты не сказал об этом раньше? – Кричу я, когда Дэш оборачивается.

– Ещё раз дотронешься до меня…

– И что? Что ты сделаешь? Ну? Что сделаешь? Позвонишь в полицию? Да ты просто кайфоломщик со стажем! Ты только и делаешь, что сдаёшь всех и вся! Совесть не мучает, а? Ты наглый засранец! – Перебиваю его и ещё раз толкаю в грудь.

– Чего ты преследуешь меня, маньяк? Девки сегодня не падки на твой двухсекундный стояк? – Пихаю его ещё и ещё раз в грудь, совершенно не думая о том, чем мне это может грозить. Ну немного алкоголь в голове бунтует и распаляет меня сильнее.

– Вообще, ты меня задолбал со своими этими бараньими кудряшками! Ты такой надоедливый и таскаешься везде за мной! Развлекаться не даёшь! Всех подставляешь! Я знаю, почему никто не остаётся с тобой дольше, чем на две минуты. Ты обламываешь кайф даже в сексе, – довольно заключаю я, продолжая бить его и выводить из себя.

– Ты попала, сороконожка! – Шипит Дэш. И в одну секунду взваливает меня себе на плечо, заставляя замолкнуть и офигеть оттого, что меня куда-то несут.

– Ты… эй, отпусти меня, дай выпить и…

– Сейчас выпьешь! Сейчас так выпьешь, что навсегда станешь сухой! Чего ты там вопила? Кайф обламываю? Покажу я тебе чёртов кайф! – Орёт он и идёт по пирсу в сторону океана.

– Даже не думай бросать меня в воду! Я плавать не умею! Я утону! Дэш, не смей! – Воплю я, дрыгаясь в его руках, и в эту же секунду вскрикиваю от… он, что укусил меня за бедро? Правда, укусил за бедро? И что, он у меня в карманах копался? Вот козлина!

– Я предупреждал, Алексия, ты меня доконала! Меня уже тошнит от тебя и от того, в какое положение ты меня постоянно ставишь! Получай! – С ором он с силой подбрасывает меня, и я лечу в ещё не остывшие волны океана.

Вот чёрт, я же не лгала ни разу. Я, правда, не умею плавать!

– Дэш! – Панический крик, и солёная вода попадает в рот, наполняя собой лёгкие.

Никогда не предполагала, что моя смерть наступит тогда, когда я буду молодой и ещё красивой. Я, вообще, не думала о своём последнем дне и сейчас жалею об этом. Часто слышала о том, что в последнюю секунду ты видишь всю свою жизнь перед глазами. Так вот, это ложь. Это абсолютная ахинея, о которой пишут в книжках, я даже никакого белого света не заметила. Но это отвратительное чувство, когда ты пытаешься дышать и двигаешь руками и ногами в пучине воды, ставшей смертельной и утягивающей тебя вниз. И чем больше открываешь рот, тем сильнее давление изнутри разрывает тебя от боли. Никаких любимых и близких ты не видишь, даже не вспоминаешь о них, только страх, доживающий последние секунды в твоей голове, а потом темнота и огромная бездна из физических страданий.

На мою грудь давят с невероятной силой, и тошнота вместе с солёной водой, наполнившей меня, вырывается изо рта. В ушах жутко звенит, но даже через это дребезжание и свой громкий кашель я слышу своё имя. Распахивая глаза, оказываюсь перевёрнутой и поддерживаемой кем-то на песке, пока сердце бешено колотится в груди от страха, а перед глазами всё плывёт.

– Лекси! – Моё лицо обхватывают горячие ладони, и такое же дыхание опаляет дрожащие губы.

– Дура! Ты чуть не подохла! Почему не сказала о том, что не умеешь плавать? Ты меня до смерти напугала! – Мне кажется, что я знаю этот крик… Дэш… да, именно это имя первым приходит в голову, когда кашель стихает, а лёгкие дерёт от соли и желчи.

– Я…я сказала… – хриплю, пока он усаживает меня и, удерживая в таком состоянии, убирает с лица волосы.

– Я не поверил, думал, что ты специально обманываешь. Чёрт, прости, я… прости меня, – шепчет Дэш, а сам так тяжело дышит и весь мокрый. С его волос стекает вода, попадая на меня.

– Ты… чуть… меня… не убил, – сипло произношу, приходя в себя, и страх, который я испытала там в воде, затмевает сознание.

– Я…

– Ты грёбаный урод! – Обретая голос, отталкиваю парня от себя, отползая от него, и песок забивается под мокрые шорты, как и теперь он везде.

– Прости, Лекси, я не хотел…

– И за что ты так со мной? Да за что вы все меня ненавидите-то? Что я вам сделала? Я лишь выпить хотела, а ты издеваешься надо мной! – Указывая на парня, опустившего голову, трясущимся пальцем, кричу я.

– Я же спас тебя, и не ненавижу тебя. Но ты меня вывела, я не знал, как заткнуть тебя и…

– Мог бы оставить в воде, тогда бы заткнул навечно. Придурок, – поднимаясь на ноги, чувствую, что меня ведёт куда-то в сторону, и падаю снова на песок. Дэш быстро оказывается рядом со мной и пытается помочь, но я отталкиваю и отвергаю все эти прикосновения.

– Не трогай меня, – шиплю я, заваливаясь на спину, раскидывая все свои конечности в стороны, пока не имея возможности двигаться. Все мышцы болят, и как будто, застыли.

Дэш заваливается рядом, только развернувшись ногами в другую сторону.

Слышу своё дыхание, или это его? Громкое очень. В голове до сих пор пульс бьётся с огромной силой, а сердце всё никак успокоиться не может.

– Обычно люди, чтобы заткнуть другого, целуют. Просто берут и целуют, так спор прекращается безопасней, – тихо произношу я, поворачивая голову к парню, и он делает то же самое, приподнимая удивлённо брови.

– Ты хотела, чтобы я тебя поцеловал?

– Нет, но это, думаю, было бы намного приятней, чем умирать, – от моих слов он приподнимает уголок губ и отворачивается.

– Я не думал, что ты, действительно, не умеешь плавать. Я… чёрт, никогда не был так зол и раздражён. Меня аж трясло от ярости и желания что-то сделать с тобой. Обычно, я другой, не такой ужасный. И не бросаю девушек в океан, чтобы потом прыгать за ними и делать искусственное дыхание. Я даже в Бога поверил, раз взмолился о том, чтобы ты очнулась, – шепчет Дэш.

– Знаешь, я не раз слышала о том, что в Бога начинают верить только в самых критических ситуациях. Это лицемерие для многих, только вот я считаю, что мы молимся и поднимаем голову к небу, потому что нам нужно верить в кого-то, даже пусть в несуществующего. Просто верить в лучшее из-за страха, и эти мысли материализуются, не всегда, конечно, но зачастую. Я никогда не молилась, а в последнее время тоже стала просить его о хорошем… хотя бы немного и не для себя, – глядя на тёмное небо, усыпанное яркими звёздами, произношу я.