Я вздохнула и взглянула на своего отца, который поднес мне куриный бифштекс.

– Она не нуждается в твоих замечаниях по поводу того, что есть. – Коул сидел в углу моей больничной палаты как можно дальше от меня, но не покидал комнаты.

– Она должна есть, или умрет от голода.

– Папа, да ладно, я не голодаю. – Я одарила его слабой улыбкой. Прошло три дня, с тех пор как я пришла в себя после комы. Три дня, которые мне показались годами от того, как медленно они тянулись. Мой голос снова звучал почти как раньше, и врачи утверждали, что все в порядке. Если я продолжу также хорошо идти на поправку, то смогла бы уже на следующий день отправиться домой.

Дом. Только мысль о возвращении в пустой дом заставляла меня дрожать. Со мной там ничего страшного не происходило, но мысль остаться в одиночестве меня пугала. Я не была ребенком, по крайней мере, я продолжала себе это твердить. В прошлый раз, когда я была одна, кто-то пытался убить меня, так это было нормально.

С тех пор как я проснулась, ни мой отец, ни Коул не отходили от меня ни на шаг. Насколько я знала, мой отец совсем не покидал больницы. Он принимал душ в соседней комнате. Это были единственные моменты, когда я оставалась наедине с Коулом. Я думала, что он захочет поговорить со мной, попытается объяснить, почему он был здесь со мной. Почему он не уходил. Но он этого не делал. Он просто сидел в кресле в углу, и смотрел на меня с задумчивым, мрачным взглядом.

Я хотела обо всем этом расспросить его, а также насчет Элейн, намеревался ли он все еще жениться на ней. Конечно, намеревался, ты, идиотка. Она та, с кем он должен быть. Воспоминания о нем, и то, как он говорил об Элейн, заставляло меня чувствовать физическую боль. Я не могла заставить себя спросить о ней, мне казалось, что не смогу снова вынести его ответ. Я не хотела заставлять его говорить, что он не беспокоится обо мне. То, что он был здесь... я не знала причины, но была уверена, что мне не понравится ответ.

– Я просто хочу, чтобы тебе стало лучше. Вот и все, – папа искренне мне улыбнулся. С каждым днем он все чаще ласково обращался ко мне. На самом деле, я думаю, что за эти последние три дня он улыбнулся мне больше, чем за всю свою жизнь. Сначала это чувствовалось странно, да и до сих пор было немного. Видя его таким заботливым и любящим, я начинала жалеть о том, что не могу забыть прошлое и облажалась с нашими отношениями, которые были у нас на протяжении моего детства, пока он не вышвырнул меня из своей жизни. Я почти пожалела обо всех неприятностях, которые я ему принесла.

Почти. Он ненавидел меня, и я знала это. Поэтому мне хотелось заставить его ненавидеть меня еще больше.

Может, он и не ненавидел меня. Может, он просто меня не понимал.

Я улыбнулась ему в ответ. Коул молчал в углу, не предпринимая никаких усилий, чтобы прокомментировать это.

Что было у него на уме? В какой-то момент он переоделся в темные дизайнерские джинсы и простую темно-синюю футболку с V-образным вырезом. Он все еще не сбрил бороду, но выглядел менее измученным, чем когда я впервые увидела его после того, как пришла в себя. Он не смотрел на меня, а на подножие моей кровати, будто мягкая белоснежная постель могла ответить на все его вопросы. Такой красивый.

Я прикусила губу и продолжила молча смотреть. Он не мой. И никогда не был.

– Ради бога, Джулия, ты бы не могли перестать трахать глазами этого парня? Вообще-то, я здесь сижу.

Я дернула головой, чтобы взглянуть на моего отца, что вызвало боль в шее. Я вздрогнула, частично от боли, частично от снисходительного выражения на лице отца.

– Папа, не смеши. – Я издала нервный смешок, отказываясь смотреть на Коула, чье внимание, конечно, было направлено на нас. – Он был моим боссом. Я не смотрела на него так.

– Твоим боссом, да? – Папа посмотрел на нас.

Я сосредоточилась на одной жемчужной кнопке на рубашке моего отца, когда мои щеки начали пылать. Почему мне так неловко?

– Так это все? Разве он не твой парень? – Он казался искренне удивленным.

Я нахмурилась и взглянула на Коула. Он смотрел на меня, на его губах играла маленькая кривая улыбка, будто он наслаждался этой беседой. Да, пожалуй, часть о траханье взглядом было правдой.

Я сглотнула. – Да, все.

– Забавно. Это не совсем то, что он сказал мне.

– Что? – Я взглянула на них обоих. Мне не понравилось то, как мой отец смотрел на Коула. Возможно, отец и был всего лишь владельцем ранчо, но отнюдь он не был тупым.

Он весьма умело вел свои дела. В период экономического спада, когда сельское хозяйство пострадало больше всего, его ранчо продолжало процветать.

– Я сказал ему правду, что мы были друзьями, – улыбка сползла с лица Коула. – Я просто умолчал, что ты также ранее работала на меня.

– Ох, – я кивнула. – Да, это правда.

Я не пропустила, как он использовал слово «были», а не «есть».

– Должно быть, ты была для него довольно хорошим другом, что заставило его практически жить здесь, пока ты находилась в больнице.

Так что я была права, думая, что он никуда не уходил? Я не поняла, что я почувствовала в этот момент, но мне не понравился взгляд моего отца. Он с большим интересом рассматривал Коула. Раньше он бы не одобрил его присутствие, Коул раздражал отца, но, в конечном счёте, они, казалось, пришли к некому перемирию. Теперь отец смотрел на него, будто он воссоединился с врагом.

Звонок его сотового снизил напряжение в комнате. Папа покопался в кармане, прежде чем поднес телефон к уху.

– Что?

Я ненавидела то, как он отвечал на телефон. Он никогда не говорил просто «привет».

– Что ты имеешь в виду, Мигель уехал? Он главный. – Папино лицо ожесточилось. – Мне плевать, Мери Вирджин звонила ему домой, он не должен был вернуться домой ни при каких обстоятельствах. – Он минуту молчал, но я видела, что он был очень зол. – Это какая-то дурацкая шутка. – Пауза. – Значит, его работа у меня закончилась, и ты можешь ему это передать.

Он оторвал трубку от уха и закончил разговор.

– Черт! – сказал он себе под нос. – Никому нельзя доверять.

Он встал и похлопал меня по руке. – Я должен бежать домой. Я не хочу, но Мигель уехал, и мне нужно с кое-чем разобраться. Все парни молодые и не умеют делать ничего, кроме как принимать заказы.

Он, казалось, искренне расстроился, что ему пришлось уехать, и я была странно тронута.

– Все хорошо, папа. Езжай. Я буду в порядке.

– Ты остаешься? – Он повернулся к Коулу.

Коул кивнул, но ничего не сказал.

– Хорошо.

А потом он ушел, и мы с Коулом остались одни, совсем одни.

Он уставился на меня. Непросто на простыни или на мои ноги, он смотрел прямо на меня. Я старался не смотреть на него, а клацала по пульту, переключая каналы. Я не могла сказать, что это было. Мои глаза были на телевизоре, но внимание обращено на Коула.

Он собирался что-то сказать и я, наконец, взглянула на него. Он все еще пялился, его темно-синие глаза сосредоточились на моем лице. Это заставляло мою кожу восхитительным способом покалывать, что не прекращалось с тех пор, как я очнулась три дня назад.

Серьезно, Джулия? Этот мужчина неоднократно делал тебе больно, а ты жаждешь его? Какая ты жалкая.

– Почему ты здесь, Коул? – вырвалось из моих уст.

Он продолжал смотреть на меня, но ничего не сказал, его лицо было пустой маской.

– Ты серьезно не собираешься ничего объяснить? – Мой гнев прорвался наружу, сильный и глубокий. Как я могла заботиться о таком мужчине как он, любить такого? Любить! Я насторожилась. Я не любила Коула. Серьезно. Я даже не рассматривала это.

Когда он ничего не ответил, я вздохнула и опустила ноги с кровати. Он может молчать столько, сколько ему вздумается, но это не значило, что я собиралась сидеть здесь и страдать. Мои босые ноги коснулись холодного пола, и я вздрогнула. Я вставала несколько раз в день, чтобы сходить в туалет и немного прогуляться. Я все еще неуверенно стояла на ногах, но с каждым разом у меня получалось все лучше. Они сказали, что это в основном из-за комы, и моим ногам просто нужно время, чтобы адаптироваться к подниманию своего веса снова.

Я сделала один шаг и споткнулась о кабель на полу. Прежде чем я успела даже моргнуть, большие теплые руки подхватили под мои подмышки и локоть.

– Осторожно, Джулия.

Я взглянула на лицо Коула, втягивая его мускусный, мужской запах. Блин, он был таким красивым. С его загорелой кожей, хриплым голосом, напоминающий горячий, потрясный секс.

Он сделал тебе больно, помнишь?

Я рванула от него подальше, только чтобы снова споткнуться. Его руки снова подхватили меня, прежде чем я смогла покачнуться.

– Позволь мне помочь тебе, Джулия. Я не хочу, чтобы ты повредила себе что-нибудь.

Я ненавидела то, что он был прав. Я была слишком расстроена и все еще немного слаба, чтобы сердито ходить вокруг да около. И, несмотря на нежелание оставаться дома одной, я не хотела больше находиться в больнице.

– Мне нужно в уборную, – сказала я. На самом деле мне не нужно было туда, но я знала, что там он оставит меня в покое, и я нуждалась в этом. Мне нужно было сбежать от него и очистить свою голову от всего мусора, находящегося там.

– Ладно.

Я шла медленно, более медленно, чем мне было необходимо, от того, что так я смогла бы немного дольше почувствовать на себе его большие руки. Разные эмоции обуревали меня. Они всегда противостояли друг другу, когда дело касалось его.

Мы вошли в небольшую комнату, где нас окружала серая плитка. Я взглянула на зеркало, предполагая, что увижу, но я все равно посмотрела в него.

Увидев себя в растрепанном виде, я застонала. Мои волосы были в хаосе, связанные беспорядочным пучком, который криво сидел на голове. На носу сидели мои очки в черной оправе, так как врачи удалили мои контактные линзы несколько недель назад. Синий больничный халат был слишком велик и криво свисал с моего плеча.