– Дэнни… – Шон задумчиво помолчал. – А как же Райерсон?

– На этот счет не стоит беспокоиться. Эрика рассказала мне все о нем. Хотел бы я, чтобы ты это слышал. Ее отец выбрал для дочери Райерсона в качестве средства удерживать ее от сумасбродства. Как она сама выразилась, «от глупых выходок».

– Не слишком легкая работенка, – заметил Шон.

– Просто непосильная, – весело согласился Дэниел. – Я, например, решил даже и не пытаться. Тем более что ее выходки мне по вкусу, так что остается только смотреть на них и радоваться.

– На Ла-Кресенте?

– Ей там нравится.

– И у вас с ней будут дети?

– Я думаю, она будет на этом настаивать, – пожимая плечами, произнес Дэниел. – По причинам, о которых я как джентльмен вынужден пока умолчать.

– Ты сказал ей о своих чувствах?

– Пока нет, но скажу, как только она порвет со своим Райерсоном. В глубине души она уже с ним покончила. Ей осталось лишь признаться в этом себе и сообщить о своем решении Райерсону. – Он заговорил более серьезным тоном. – Она не любит его, Шон. Это легко понять по тому, как она говорит о нем. Девушка жаждала любви – ты ведь понимаешь, что она для этого создана, – и ее отец выбрал для нее этого парня, а Эрика попыталась полюбить его. На мое счастье, попытка оказалась неудачной.

Шон улыбнулся – несколько натянуто.

– Вот почему ты не ревновал ее к Джеку.

– Ревновать к нему? К математику, который торчит у себя в кабинете, уткнувшись в книги, в то время как его красавица невеста удирает на острова? Я признателен ему до глубины души за то, что он удерживал ее возле себя два года, чтобы я познакомился с ней и женился.

– А если она не захочет выходить за тебя?

– С чего бы это? – начал Дэниел и вдруг усмехнулся как-то невесело. – Прошлой ночью она позволила мне стать одним из ее пяти мужей. Я решил стать первым. Если повезет, ей, может, и не понадобятся другие.

– Пяти мужей?

– Ну да, так что у тебя тоже есть шанс, если ты в этом заинтересован.

Первый помощник поморщился.

– Никогда не видел тебя в таком прекрасном настроении. Принимаю это как некое доказательство. В конце концов, Эрика та, кто тебе нужен. Даже если… – Он помолчал и спросил: – Так ты расстался с мыслью о покупке клипера?

– Что?

– Ты же говорил, что продашь «Ночную звезду» и купишь клипер. Лет через десять, когда близнецы достаточно подрастут, чтобы или плавать вместе с тобой, или учиться торговому делу в Салеме. Если у тебя с Эрикой будет новая семья…

– При Эрике и «Ночной звезде» у меня будет столько приключений, что хватит до конца дней. – Дэниел с воодушевлением похлопал своего помощника по спине. – Порадуйся за меня, Шон. В ней есть все, чего может пожелать мужчина, и она моя.

Шон испытующе посмотрел на него.

– Ты должен поговорить с ней. И никаких игр. Иначе все может плохо кончиться, когда она увидится с Райерсоном.

– Я же сказал тебе, что он не помеха. – Дэниел покачал головой, удивляясь, как это Шон не замечает очевидного. – Эрика сделает все, что должна сделать, и вернется еще до конца недели. Она даже не стала упаковывать свои вещи. Одна из ее маленьких причуд. И оставь, пожалуйста, свои сомнения. Я смотрю вперед лет на пятьдесят или даже больше. И Эрика тоже. Могу дать тебе гарантию.

Дэниел заранее послал извещение в Бостон, и Эрика была уверена, что Джек пришлет за ней экипаж. Хорошо бы Сара выкроила время и приехала, это дало бы замечательную возможность поделиться с ней восхитительными подробностями любовной истории, не опасаясь, что Джек подслушает и обидится. Надеясь еще издали увидеть гувернантку, Эрика обосновалась у самых поручней шхуны, которую Шон мастерски вел к пристани на глазах у радостной толпы моряков, детей и гуляющих горожан.

Она не особенно готовилась к разговору с Джеком, в глубине души полагая, что он отнесется ко всему услышанному спокойно. Ведь это прежде всего его проблема. А он вообще ко всему относится слишком спокойно. Именно это часто задевало Эрику.

«Наверное, ты должна рассказать ему обо всем, – говорила она себе, высматривая в толпе Сару или хотя бы кучера Джека. – Не скрывай от него подробностей твоего увлечения Дэниелом. Бомбардируй его этими подробностями, чтобы он понял, как следует относиться к своей истинной любви. Расскажи ему о поцелуях. О лунном свете. О пирате и принцессе… ну нет, об этом, пожалуй, не надо. Пусть он все прочувствует, попробует на вкус и сделает необходимые выводы».

Тут она увидела знакомое лицо, но отнюдь не лицо Сары или кучера. То был сам Джек! Искренне удивленная и тронутая, Эрика упрекнула себя за то, что сомневалась в его появлении на пристани. С точки зрения Джека они были все еще помолвлены, и если ее записка об отъезде на Багамы поразила его, а сам отъезд показался чистой глупостью, то, как и подобает джентльмену, он, разумеется, должен был встретить возлюбленную на пристани.

Эрика принялась было махать своему красивому нареченному, но внезапно ее осенила мысль, по ее мнению, совершенно блестящая. Она развернулась на сто восемьдесят градусов и помчалась на ют, где едва не столкнулась с Дэниелом.

– В чем дело? – спросил он. – Ты увидела привидение?

– Идем скорее! – потребовала Эрика, хватая его за рукав и увлекая к поручням на обозрение всем собравшимся на пристани. – Джек вон там, в толпе. Он приехал сам!

– А ты чего ожидала? – усмехнулся Дэниел. – Ведь мы послали извещение. Однако меня не занимают ни долговязые личности, ни юношеское обаяние, так что уволь…

– Дэниел! Послушай меня, – умоляла Эрика, обвивая руками его шею. – Ты должен поцеловать меня так, как не целовал еще ни разу. Это мой шанс показать Джеку то, о чем я просила его долгие месяцы. Так что, пожалуйста, сделай это!

Держа Эрику за плечи, он в изумлении смотрел на нее сверху вниз, обескуражено пытаясь сообразить, чья же она женщина. Впервые за прошедшую в плавании неделю Дэниел не был уверен, что понимает это.

Эрика хочет показать Райерсону, каких поцелуев она жаждет? Зачем она хлопочет об этом теперь? Щеки у нее горят, золотистые глаза сияют – ради Райерсона? Потому что он соизволил явиться «лично» в Салем? И теперь получил возможность вернуть ее? Или он ее и не терял?

– Не упрямься, Дэниел! Покажи ему, каким великолепным это может быть, если он…

– С радостью. – В бурном приступе гнева, смешанного с уязвленной гордостью, он притянул Эрику к себе и поцеловал грубо, без малейшей нежности, а потом оттолкнул от себя осторожным, но лишенным всякого почтения жестом.

– Уходи. Беги к нему, а мне надо заняться грузом.

– Дэниел…

– Иди! Парень ждал достаточно долго! И теперь, когда он понял, чего ты от него хочешь, соверши романтическое воссоединение, о котором ты так мечтала.

Широко раскрытые глаза Эрики были полны тревоги, и это еще больше разъярило Дэниела. Неужели она ожидала, что он ласково попрощается с ней, отправляя в постель к другому мужчине? В постель первого мужа, ни много ни мало!

– Передай ему мои наилучшие пожелания. – Он разразился жестким смехом. – И поблагодари за то, что я могу передать ему тебя с рук на руки. Иначе я просто не знал бы, как от тебя отделаться.

– Дэниел Маккалем!

– Я отправлю твои вещи в Бостон. Убирайся, не то Райерсон разгневается.

– Дэниел! – Эрика явно боролась со слезами. – Я не попрощалась с Полли и Шоном… и…

– Они знали, что ты уедешь. Мы все это знали, так что отправляйся и дай нам возможность заняться делами.

Кажется, она собиралась протестовать, но вместо этого вдруг гордо выпрямилась.

– Я никогда не прощу тебе этого, Дэниел Маккалем. После всего, что у нас было, что мы делали и говорили… Отсылать меня прочь со словами, такими грубыми, что они звенят у меня в ушах…

Голос Эрики прервался, она повернулась и побежала к трапу, который матросы уже успели установить.

– Капитан? – Это Шон подошел к Дэниелу, хмурый, с наморщенным лбом. – Что случилось?

Стараясь ничем не выдать охватившее его горькое унижение, Дэниел ответил спокойно:

– Выходит, я ошибался. Выходит, она любит только Райерсона.

– Нет, Дэнни. Я точно знаю…

– Ты что, ослеп, парень? Погляди!

Дэниел оскалился, указывая на пристань как раз в ту минуту, когда Эрика, то и дело натыкаясь на кого-нибудь из зевак, подбежала наконец к высокому, хорошо одетому джентльмену и бросилась ему в объятия, а тот подхватил ее, отнес к ожидавшему неподалеку экипажу и усадил.

– Она наконец получила то, чего добивалась. Быть унесенной – Райерсоном!

– Я просто глазам своим не верю, – пробормотал Шон. – Вы поссорились?

– Эрика никогда не ссорится.

– Ты явно сказал ей что-то не то.

– Прекрати, Шон.

– Нет! – Первый помощник побледнел от волнения, не зная, в состоянии ли он чем-нибудь помочь в этом вопиющем случае, однако упрямо продолжал: – Эрика сама сказала мне, что любит тебя, капитан. Даю слово.

– Какая честь! – вскипел Дэниел. – Стать одним из пяти или еще скольких-то там мужчин, которых она собирается любить в своей жизни. Я бы, может, проглотил и это оскорбление, если бы Райерсон не был в числе избранных. – Он заставил себя сделать глубокий вдох и заговорил уже более сдержанно: – Ты хороший друг, Шон. И ты был прав. Есть только одна особа женского пола, на которую я могу полагаться.

Заметив, что на лице Шона по-прежнему написано сомнение, Дэниел предостерег друга:

– Говорю тебе, оставь это, Шон. Эрика красива, но слишком много от нее беспокойства. Это разумно, что я от нее избавился. Пускай Райерсон удовлетворит ее, если сможет. – Он поморщился и добавил, обращаясь скорее к самому себе, чем к другу: – Уверен, что этот ублюдок имеет ее прямо сейчас. Это в ее духе – прямо в экипаже…

– Дэнни…

– Разве я не приказал тебе бросить это дело?

– Есть, капитан.

– Тогда за работу. И еще одно, Шон.