Я не была девственницей. И не была шлюхой. Я была счастлива где-то между: знакомилась с парнями, спала с ними и с легкостью теряла их номера.

В моем мире не было места для привязанностей. Не в то время, пока надо мной висела опасность настоящей катастрофы.

Я хотела бы убить своего отца и любого, вставшего у меня на пути, но никого бы не потянула за собой. Это существенная разница. Я отказываюсь подвергать кого-либо риску.

Может быть, поэтому так и не могла решиться воплотить в жизнь свои обещания. Я знала, Дариен настоит на своем участии, даже если откажусь, и также знала, что его застрелят из-за того, что он стал соучастником нашего исчезновения. Мне бы не хотелось, чтобы его убили только потому, что он поддержал маму, даже учитывая тот факт, что прекрасно понимал, на какой риск идет, соглашаясь помочь.

Он подарил мне новую жизнь, и я гарантирую, что он сохранит свою, и не важно, чего мне это будет стоить.

— Ты снова в другом измерении, — произнес Гайдж и толкнул меня. Я упала на диван.

— Если я думаю, то это не значит, что не слушаю тебя.

— Да? Что я только что сказал?

Поджала губы. Черт, он поймал меня.

— Что-то про то, что останешься в моей комнате, если застанешь меня мастурбирующей.

— То есть ты, наконец, признаешься, что мастурбируешь?

— Это крайне неуместная тема для беседы. — Мои щеки покраснели, когда я отставила бутылку с водой и поднялась. Пора идти... не знаю, в прачечную или куда-нибудь еще.

— Ах-ха! — Гайдж побежал за мной. Я попыталась закрыть дверь в прачечную, но он успел подставить ногу, помешав моим планам. — Я знал, что ты это делаешь!

— О, ну ради Бога! Я двадцатитрехлетняя одинокая девушка. Ты серьезно думаешь, что живу без оргазмов? — Я подтащила корзину для белья к стиральной машинке и сунула в нее ворох одежды. — Я не монахиня, Гайдж.

— Знаю, знаю. Я просто дразню. — Он прислонился к косяку, и на его лице появилась усмешка. Бицепсы проступили еще сильнее, когда он скрестил руки на груди. — Я никогда не видел тебя с парнем, вот и все.

— Потому что некоторые из нас не выставляют свои похождения на показ.

— Это я тоже знаю. И я не рисуюсь.

— Рисуешься! — я запихнула оставшееся темное белье в машинку и закрыла ее. Я скучала по старой машинке с верхней загрузкой, так как ненавидела сидеть на полу во время стирки. Другого выхода не было, чтобы не поймать Дариена за таким ужасным занятием, как стирка моего нижнего белья. Должна же я была смывать следы любовников, не так ли?

— На полу твои трусики.

Я отвернулась от панели управления и посмотрела на пол. Ага. Вот они. На фоне светло-серой плитки ярким пятном выделялись мои темно-синие кружевные стринги.

Чертовски гениально!

Я схватила их и торопливо положила в машинку, захлопнув дверь, как только они оказались в безопасности. Гайдж громко заржал, согнувшись пополам. Я запустила в него вешалкой, когда машинка заработала.

Мои трусики в безопасности внутри нее.

— Клянусь, я убила бы тебя, если б не любила. — Стукнула его по руке, проходя мимо. — Придурок.

Мое оскорбление лишь заставило его смеяться еще громче, и он сжал мои плечи.

— Ох, Эдди. Тебя так легко смутить!

— Я также знаю, как выстрелить и мгновенно убить тебя, поэтому лучше буду и дальше смущаться. — Толкнула его в бок.

Он отказался меня отпускать.

— Я могу сделать так же.

— У тебя нет шансов, если я выстрелю первой.

— Так стреляй.

— Ну, нет. Ты не стоишь тюремного заключения, да и некому будет выкупить меня, — усмехнулась я и, наконец-то, вырвалась только для того, чтобы упасть на диван с трагическим видом. Я даже добавила вздох для большей убедительности.

Гайдж утомился.

— Серьезно, так есть какая-нибудь реальная причина, почему ты здесь? — спросила я, когда он сел. — Или ты просто приехал, чтобы позлить меня?

— Что ж, возможность подоставать тебя — приятный бонус, — улыбка осветила мягкий взгляд его карих глаз. — Но да. Я здесь по делу.

— Да ладно. Ты никогда не бываешь тут по делу, так что это не может означать что-то хорошее.

Он принял более серьезный вид.

— Не совсем.

Я ждала, что он заговорит, но Гайдж молчал. Он был из той породы людей, кто не ограничивается парой слов, когда можно сказать пятьдесят, поэтому его молчание… Да, это меня беспокоило. Очень. Я продолжала ждать, а он молчал и при этом даже не смотрел на меня.

Его взгляд остановился на телевизоре, хотя экран был темным. Колени быстро качались вверх-вниз, а плечи вздымались, когда он громко вздыхал.

— Гайдж, — мой голос был тихим. — Что не так?

— Анджело ездил в Чикаго на прошлой неделе, — он повернулся ко мне, и любые следы веселья исчезли из его глаз. Вместо этого появилась нерешительность, и, если не ошибаюсь, промелькнул страх.

— Я знаю. Он каждые три месяца туда ездит.

— Ага. Когда он уходил, то услышал, как Consigliere 2 твоего отца разговаривал с Consigliere Джино Соллесито, — он снова остановился. — Они больше не верят в то, что ты мертва.

Мои брови медленно сошлись на переносице.

— Они верили в это десять лет. Почему все вдруг изменилось?

— Я не знаю, Эдди. Они прервали разговор, как только заметили, что Анджело на них смотрит. Это все, что он успел услышать. — Гайдж провел рукой по и так уже грязным волосам. — Это плохо. Если они обнаружат, что ты жива, у нас всех будут проблемы.

— Потому что вы прячете меня, — тихо прошептала, отводя взгляд. — Я знала, что это случится.

— Ты ведь готова к этому, правда? Ты и Дариен? У вас есть план?

Нет.

— Конечно, у нас есть план, но без информации, что им известно о нас, будет трудно что-то предпринять оперативно. Это все, что услышал Анджело? — снова посмотрела на него. — Они думают, что я до сих пор жива?

— Твоя мама тоже, — ответил он. — Но да, это все.

— Что ж, я мало что могу с этим сделать.

— Хочешь, чтобы я выяснил побольше?

— Нет, — я ласково похлопала его по колену. — Все в порядке, не буду просить тебя подвергаться еще большему риску. Если они придут, значит придут. Я не собираюсь уходить без чертовой борьбы до самой смерти.

Ноздри Гайджа раздулись, и он схватил мою руку. Его пальцы сомкнулись вокруг моих и сжались так сильно, что всего лишь через одно прикосновение я ощутила каждый миг его переживаний.

— И это именно то, чего я боюсь, Адриана.

***

— Эдди? — голос Дариена разнесся по дому, следуя за звуком закрывающейся входной двери.

— Хай, — ответила я, заворочавшись на диване. Мои ноги были закинуты на спинку, и я знала, насколько ему это не нравится, но не потрудилась убрать. Я была подавлена с тех пор, как Гайдж уехал шесть часов назад. Он не хотел оставлять меня одну до возвращения Дариена, но не мог же торчать здесь до полуночи.

— Все еще не спишь? — спросил Дариен, входя в комнату. Он ослабил галстук, когда его взгляд упал на меня, окинув ноги на спинке дивана. — Что не так?

— Почему у меня что-то должно быть не так, если я не сплю поздно ночью? Просто не устала, вот и все. — Я опустила ноги и села, скрестив их. — Как работа?

— Работал. Останавливал толпу фанатов, пытавшихся ее потрогать, и едва не был арестован за то, что отпихнул с дороги излишне настырного фотографа. Я до сих пор поражаюсь, что из всех городов Америки твоя мать выбрала именно этот. — Он стянул галстук и расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки.

— Можешь уехать, ты же знаешь. Ты не обязан тут оставаться.

— Мы это уже обсуждали, Scuro.

— Да-да, я знаю.

— Хорошо. А теперь расскажи мне, почему ты не спишь так поздно. Я знаю, что ты устала, потому что вижу тени под твоими глазами. Росси все еще на улице?

Я покачала головой:

— Он вернулся после того, как, вероятно, не нашел еды. — И они еще рассказывают, что кошки приносят домой мертвых птичек, чтобы накормить нас. Единственный раз, когда мой кот что-то принес, был, когда он стащил с кухонного стола лосося и решил сожрать его у моих ног.

— Жалкое оправдание для кота. — Дариен откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — Так что случилось?

— Боже, ты как собака с костью, да?

— Да, потому что ты скрываешь что-то от меня только тогда, когда это что-то плохое, поэтому я знаю, что это плохо.

— Кто тебе сказал, что я скрываю что-то от тебя?

Ответом мне были приподнятые брови.

— Ты не должен так делать, — сказала ему. — Это добавит тебе новых морщин. — Что было глупостью, так как у этого пятидесятилетнего мужчины была всего одна глубокая морщина.

— Мы вместе, — он соединил наши пальцы, — чтобы бороться.

Я тяжело вздохнула и закатила глаза.

— Гайдж приходил сегодня.

— Ты, наконец, решила пойти на свидание с бедным парнем? Он тоскует не первый год.

— Дариен… Нет. И он не тоскует, он мой лучший друг. Просто меня напрягает его непредсказуемая физиологическая реакция на меня. — Этот разговор был бы неловким, но Дариен всегда настаивал, что он «веселый дядя», а не отец, поэтому решил уточнить.

— Только физиологическая? — спросил он, вздернув бровь.

— Ну, — сдалась я, — возможно, физиологическая не все время. — Иногда я думаю, что это случайный стояк. Зависит от того, что я надену. К счастью, сегодня был очень жаркий день, но не это сорвало его планы.

— Ладно, раз это не была попытка пригласить тебя на свидание, тогда что произошло?

Медленно облизнула пересохшие губы. Я почувствовала, как они потрескались, когда язык скользнул по нижней губе.

— Ты в курсе, что Анджело ездил в Чикаго на прошлой неделе?

Дариен сел прямо, а нога опустилась на пол. Это произошло мгновенно, и я знала, что он весь обратился в слух.