А ты просто стоишь и смотришь, как она втаптывает в грязь твое доброе имя!

Стюарт скрипнул зубами и мысленно поклялся положить конец безобразному поведению дочери. В тот самый момент вальс закончился. Лили на какое-то мгновение оказалась одна, в ожидании новой жертвы своих чар, и лорд Монтегю решительно направился к ней, намереваясь насильно, если понадобится, отвести ее наверх и запереть там, дабы спасти хотя бы крохи былой репутации семьи.

Но он опоздал: девушку пригласили на очередной тур.

Еще дважды, используя паузы между танцами, Стюарт пытался деликатно вмешаться, однако все его усилия оказались тщетны.

Лили упрямо продолжала приводить свой план в исполнение, хотя дурачить незадачливых простофиль, принимавших ее игру всерьез, ей уже порядком надоело. Она отлично знала, что зала уже кипит сплетнями, и в любой момент ожидала вмешательства разгневанного отца. Впрочем, вечер близился к концу, и — сделанного не воротишь! — думать о последствиях своего поведения было уже слишком поздно. Девушка знала, чего хотела, но не отдавала себе отчета в том, насколько все это серьезно. Лондонцы народ злопамятный. Теперь ей долго еще суждено быть притчей во языцех — по крайней мере до тех пор, пока какой-нибудь новый скандал не затмит ее «подвигов».

И все же в глубине души она праздновала победу. Пусть ее осудит свет, пусть все отвернутся от нее, зато угроза быть изгнанной из собственного дома больше ей не страшна. Пройдет время, все забудется, и когда-нибудь она сама сможет выбрать себе мужа.., если захочет, разумеется.

Лили утешалась этими мыслями вплоть до последнего танца, за которым должен был последовать легкий полуночный ужин, означавший конец бала. Едва прозвучали первые такты прощального вальса, вся ее уверенность улетучилась, подобно предрассветной дымке под лучами палящего солнца: к ней решительно направился он, тот самый таинственный незнакомец, чей взгляд преследовал ее весь вечер.

До сих пор лишь Хомеру Фентону всерьез удалось смутить Лили. В прохладном полумраке сада она ожидала от него, как и от других, очередного быстрого, вежливого поцелуя, но юноша сжал ее в объятиях и страстно прильнул к губам. Ошеломленная таким напором, девушка не сразу почувствовала его ладонь под вырезом своего платья и опомнилась лишь тогда, когда ее левая грудь оказалась в плотном кольце его трепещущих от возбуждения пальцев.

Она была слишком неопытна, чтобы предвидеть подобный поворот событий заранее, Фентон же, не встретив вначале сопротивления, пришел к единственно возможному выводу: она совсем потеряла от него голову, и ринулся в бой. Урок пошел Лили на пользу. Ни одному из следующих своих партнеров по танцам она уже не позволяла распускать руки, вовремя распознавая момент, когда те готовы были перейти в наступление.

Этим вечером Лили довелось узнать довольно много об отношениях между мужчиной и женщиной, но, глядя на подходившего незнакомца, она невольно подумала, что он способен научить ее большему Чему именно? Ее юный ум терялся в догадках, но интуиция быстро подсказала — тому, что воспитанной молодой леди знать не положено.

Он двигался уверенно, легко, с кошачьей грацией, хотя его длинные стройные ноги ступали с некоторым напряжением, словно их хозяин шел не по зеркальному паркету танцевальной залы, а по шаткой палубе корабля; на узких бедрах, обтянутых черными брюками, при каждом шаге проступали бугорки мышц. Девушка вдруг почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем. С какой стати? Краснеть в ожидании кавалера пристало какой-нибудь недотроге-скромнице, а не той «роковой женщине», роль которой она сегодня избрала… Думая так, Лили все же продолжала разглядывать незнакомца. Ее взгляд скользнул вверх, по мощной груди, широким плечам, и остановился на загорелом лице. Нижняя губа незнакомца была чуть полнее верхней, что говорило о своеволии и упрямстве, а в глазах цвета безлунной ночи вспыхивали и гасли таинственные искры.

И эти угольно-черные глаза смотрели в упор, отчего ее внезапно бросило в жар, а во рту пересохло.

— Капитан Мэтью Хоук, — с легким поклоном представился он. — Полагаю, мисс Монтегю, этот танец мой.

При звуке его голоса, глубокого и чувственного, по спине у Лили побежали мурашки, и она, пытаясь скрыть смущение, стала сверяться со своей бальной книжечкой: не записаны ли там другие претенденты на последний тур. Их, разумеется, не оказалось, и она подняла голову.

— Капитан Мэтью Хоук? — переспросила девушка, изобразив на лице удивление.

— Именно так, — кивнул Мэт, с удовольствием отметив, что у нее приятный голос: чуть низковатый, быть может, но мягкий и мелодичный, и без дальнейших разговоров увлек Лили за собой.

Девушка была по-настоящему красива, и Мэт с изумлением понял, что, как ни пытается, не может найти в ее лице даже намека на ту вульгарность, с какой она держалась весь этот вечер. Вопреки нелепо откровенному платью и переизбытку косметики облик ее, казалось, дышал свежестью и непорочностью, резко контрастируя с нарочито развязными манерами Это было так странно, что Мэт на какой-то миг растерялся, но тут же мысленно обозвал себя дураком. Не хватало только поддаться чарам хитрой притворщицы… Но можно ли так играть? Впрочем, у женщин всегда в запасе сотня трюков и ухищрений! Пойди разберись, где правда, а где ложь…

Тем не менее руки его сами собой обвились вокруг талии девушки — гораздо крепче, чем того допускали приличия.

Он бесцеремонно прижимал ее к себе, но Лили ничего не сказала, снова входя в роль роковой соблазнительницы и продолжая украдкой изучать его из-под длинных ресниц.

Он был определенно красив, и в его красоте не чувствовалось ничего женственного, в отличие от большинства избалованных, изнеженных мужчин, собравшихся сегодня в этой зале. В правильных, немного резких чертах его лица читалась спокойная сила, властность и умение настоять на своем. Даже манера одеваться выделяла его среди прочих.

В то время как туалеты других кавалеров конкурировали друг с другом обилием бархата и атласа, замысловатостью жабо, галстуков, шейных платков и прочих аксессуаров, Мэт Хоук явился на бал в темном сюртуке строгого покроя, простой белой сорочке без излишеств в виде кружевных воротников и манжет, черных брюках и высоких, до колена, начищенных до блеска сапогах. Однако опытный глаз сразу бы заметил, что все это из самого отменного материала и прошло через руки лучших портных.

Лили увлеклась своими наблюдениями, и лишь когда ее щек коснулся прохладный ночной ветерок, а ноздрей — аромат роз, она поняла, что все это время незнакомец незаметно и умело направлял ее к открытой двери в сад. Девушка и опомниться не успела, как их окружили темные деревья и кусты, из дома все тише долетали звуки музыки.

— Не слишком ли много вы себе позволяете, капитан Хоук? — резко сказала Лили, высвобождаясь из его полуобъятий.

Она интуитивно почувствовала опасность, которой, кстати, совершенно не ощущала, кокетничая с другими «поклонниками» Но теперь перед ней стоял не восторженный юнец, а сильный и явно опытный молодой мужчина, а такого лучше не дразнить.

— А разве я себе что-то уже позволил? — удивленно вскинул он брови. — Или вы, мисс Монтегю, настолько устали, что отказываете мне в том, чем охотно одарили едва ли не всех мужчин на этом балу?

Лили побледнела. Она упрямо шла к своей цели и отлично знала, что думают теперь о ней там, в зале, но слова Мэтью Хоука все же больно ударили. В глазах девушки вспыхнули золотистые искры, а в душе — гнев и обида.

— Да как вы смеете, сэр! — возмутилась она. — Достойно ли джентльмена говорить подобное? Вы наслушались чьих-то злобных сплетен и…

— Сплетен, мисс Монтегю? — искренне удивился Мэт и ледяным тоном продолжил:

— Помилуйте, я наблюдал за вами весь вечер, с того самого момента, как вы начали свою, прямо скажем, откровенную игру и вскоре потеряли счет мужчинам, с которыми уединялись.., на некоторое время в этом самом саду. Неужели я вам настолько противен, что вы считаете меня недостойным своего.., внимания?

— Во-первых, вы ведете себя грубо и бесцеремонно, — сухо отрезала Лили, — а во-вторых, вы слишком… — она а запнулась, подбирая нужное слово, — слишком самоуверенны. А теперь прошу меня извинить, мне пора к гостям.

— Я не знаю, мисс Монтегю, в какие игры вы играете, — нахмурился Мэт, — но в любой из них я дам вам сто очков форы, можете не сомневаться. Более того, я привык сам устанавливать правила, и вы со временем это поймете.

Он рывком втащил ее в ближайшие заросли и запечатал ей рот поцелуем. Это было не легкое прикосновение губ к губам, к которому она уже успела привыкнуть за несколько последних часов, а настоящая атака, развернутая по всем правилам искусства обольщения. Его напор подавлял, лишал воли, и Лили поневоле поверила в то, что Мэтью Хоук действительно привык сам устанавливать правила и жить по ним.

Чувствуя, что еще немного, и у нее уже не останется сил сопротивляться, она решительно вырвалась из колдовского кольца его крепких рук. Никто еще не смел так с ней обращаться, даже этот наглец Хомер Фентон!

— Что вы себе позволяете, капитан?! — гневно воскликнула она, отступая на шаг.

— Ничего особенного, — усмехнулся тот. — Всего лишь собираю тот же урожай, что до меня уже многие пытались собрать… Но мне, похоже, достался самый спелый фрукт.

Его тон был равносилен пощечине, и Лили вспыхнула:

— Вы.., вы просто отвратительны!

— О, женщины называли меня по-разному, но только не отвратительным, так что с этим мне трудно согласиться.

— Значит, у вас не так много знакомых женщин! — весьма удачно, как ей казалось, парировала Лили.

— Уверяю вас, предостаточно. — спокойно возразил Мэт.

— В таком случае это.., это просто женщины, но не, леди.

— Хм! А вы, похоже, считаете себя таковой?

— Разумеется! — возмутилась она, — Боюсь, многие сегодня вряд ли с вами согласятся.

Ваш отец, например… — Мэт выдержал паузу, наблюдая за игрой чувств на ее выразительном лице. Черт, до чего же она красива! — Скажите, — чуть мягче добавил он, — зачем вам понадобилось затевать столь нелепый фарс?