— Я скоро снова к тебе приеду, няня, — пообещал граф. — А если тебе что-нибудь понадобится, пошли кого-нибудь ко мне в Уинслоу-холл сказать об этом.
— Я счастлива, что вы снова здесь, — растроганно проговорила няня. — Как будто вернулись старые времена и я сбросила с плеч десяток лет.
— Мне нравится дома, — просто сказал граф.
Когда он уходил, няня взяла его руку в свои, говоря:
— Перед смертью, мистер Джеральд, я бы хотела подержать на руках вашего сына, и пусть он будет похож на вас. Каким же хорошеньким ребеночком вы были!
— Но сначала мне придется найти себе жену, — сказал граф с улыбкой.
— Ну, это нетрудно сделать, — ответила няня. — Вы всегда умели найти подход к дамам, и я думаю, что и сейчас не разучились.
Граф засмеялся:
— Ты еще помнишь мою репутацию, няня!
— Вряд ли кто в наших краях ее забыл, — в тон ему сказала старушка, и граф снова засмеялся.
— До свидания, няня, — попрощалась Прунелла.
Няня проводила их до порога, но Прунелла чувствовала, что все ее мысли после их ухода будут заняты только графом.
— Вы не подвезете меня домой? — спросил он.
— А как же ваш конь? — удивилась Прунелла, глядя туда, где Джим, сидя верхом на другом прекрасном животном, держал Цезаря.
— Джим приведет его.
— Хорошо, милорд.
Прунелле было интересно, что же хочет сказать ей граф, и когда они устроились в экипаже и Доусон тронул лошадей, граф начал:
— Всюду, где я успел побывать, я только и слышу, что похвалы в ваш адрес, мисс Браутон. Я все больше осознаю, насколько у вас в долгу, я имею в виду не только деньги.
— Простые люди любят преувеличивать, — скромно заметила Прунелла. — Мне не нужна благодарность, но я очень рада, что вы не забыли няню Грэй.
— Я бы вспомнил ее, — ответил граф, — даже не заглядывая в записи в вашей маленькой черной книжке. Правда, книжка тоже оказалась полезной, хотя в ней кое-что и упущено.
— Что же там упущено? — недоверчиво спросила Прунелла.
— Например, те две вещи, о которых сегодня рассказала няня.
— Ах, это!
— Именно это, — подтвердил граф, — и, конечно, Картеры все время говорят о том, что вы сделали в доме. У меня появляется не очень приятное чувство, будто Уинслоу-холл уже больше ваш, чем мой.
— Все, что вы говорите, меня только огорчает, — сказала девушка расстроенно. — Я уже объясняла вам, почему мне пришлось кое-что починить, и не нужно больше к этому возвращаться. Встречались ли вы с арендаторами?
— С некоторыми, — ответил граф. — И меня потрясло состояние, в котором оказались фермы.
— Пожалуйста, не выгоняйте их... Оставьте хотя бы Джексонов. Они очень стараются... Я знаю, что нужно вложить много средств, чтобы привести их ферму в нормальное состояние, но, умоляю вас, позвольте им остаться.
Граф повернулся к девушке и внимательно посмотрел на нее.
— Интересно, откуда у вас такое мнение обо мне и что это вы, любопытно знать, вообразили о моем поведении?
— Разве обязательно притворяться, что ничего не знаешь о том, что вы вернулись без денег, а ваше родовое имение разорено? — резко сказала Прунелла.
— Это звучит так, как будто вы обвиняете меня в том, что имение разорено, — удивился граф.
— В некотором смысле это так. Если бы вы были здесь, мне кажется, имение не пришло бы в такое запустение.
— Мой отец не желал моей помощи, он всегда считал, что Эндрюс достаточно компетентен. Отец всегда держался замкнуто: хотя он был близким другом сэра Родерика, я сомневаюсь, что он в чем-либо был с ним откровенен.
— В этом вы совершенно правы. Когда ваш отец заболел, дела пришли в упадок, а когда он умер, адвокаты сказали мне, что граф Уинслоу не оставил денег. Так что я делала, что могла, но считаю, что вы должны были быть здесь.
— Вы говорите слишком откровенно, мисс Прунелла, — сухо сказал граф.
Она обратила внимание на то, что он назвал ее по имени, и сочла это за дерзость. Однако, вспомнив, что он получил разрешение так обращаться к Нанетт, поняла, что естественно обращаться к двум сестрам одинаково, хотя это и явилось для нее неожиданностью. Некоторое время они ехали в молчании.
Затем, не выдержав напряжения, Прунелла сказала уже другим тоном:
— Я понимаю, конечно, что не имею права спрашивать, но думаю, что я все-таки должна знать... Вы продали картины Ван Дейка? А если да, то сколько?
Граф опять повернулся, чтобы посмотреть на нее, но она не посмела встретиться с ним взглядом и родолжала изучать выцветшую подушку переднего сиденья.
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — сказал он после паузы. — Гадайте, если хотите, как я поступил. Может быть, мы обсудим это завтра на обеде в Уинслоу-холле.
— Не понимаю, к чему загадки в таком вопросе, — сердито сказала Прунелла.
Девушка чувствовала, что граф поддразнивает ее, и злилась, считая, что продажа картин Ван Дейка не такой предмет, который допускает легкое к нему отношение.
— Есть и другие вещи, о которых я хочу поговорить с вами, — продолжал граф. — Однако самый главный вопрос — это: чем вы планируете заняться теперь, когда вы освободились от ответственности за Уинслоу-холл. А также, что вы собираетесь делать с Нанетт. Она затоскует в Мэноре без светских развлечений, если, конечно, не считать опьяняющего веселья на чаепитиях у священника.
— С кем вы говорили об этом? Кто вам это все рассказал? — посыпались на него вопросы Прунеллы.
Граф небрежно повел рукой.
— Все и каждый, с кем я говорил, с тех пор как приехал.
— Я попросила бы вас ограничиваться собственными делами! — Прунелла вышла из себя. — Что мы с Нанетт будем делать, вас абсолютно не касается, милорд. И мы здесь совершенно счастливы.
— Если это правда, то я готов также поверить в то, что вы жирные коровы, пережевывающие свою жвачку! Не понимаю, зачем вам обманывать меня!
Граф заметил, что Прунелла обиженно поджала губы, улыбнулся и продолжал:
— Я абсолютно убежден, что Нанетт найдет, что Литл-Стодбери очень плохая замена Лондону, и даже если вас устраивает эта жизнь, то наступит такой момент, когда вы должны будете оставить свой иллюзорный мир, который ничего не сможет вам дать, кроме сна наяву!
— Вы осветили тему очень красноречиво, милорд, — ядовито сказала Прунелла.
— И вы не можете утверждать, что меня это не касается, после того как сами попросили меня о помощи, — невозмутимо продолжал граф. — Я совершенно уверен, что мой племянник, что бы он из себя ни представлял, покажется Нанетт прекрасным принцем из волшебной сказки после нескольких одиноких и тоскливых недель в Мэноре.
— Я не позволю вам говорить о моем доме в таком тоне! — возмутилась Прунелла.
— Я просто говорю правду, и вы знаете это! Мы с вами должны решить, Прунелла, как внести веселье и смех в жизнь двух одиноких девушек.
— Я думаю, что у вас, милорд, достаточно дел, чтобы занять себя и не беспокоиться о нас, — отрезала Прунелла. — Когда вы вернетесь в Лондон, то быстро забудете Литл-Стодбери.
— А кто сказал, что я собираюсь в Лондон?
— Я не могу поверить, что, отзываясь таким образом о моем доме, вы найдете жизнь в своем более привлекательной.
— Напротив, я чувствую, как Уинслоу-холл поглощает все мое время, — возразил граф — И, как вы сами знаете, и в доме, и в поместье многое нужно сделать.
К этому времени они уже проезжали через деревню и были недалеко от Мэнора.
— Вы собираетесь помогать мне, как предлагали раньше, — спросил граф, — или предпочитаете воевать со мной?
— Вы хозяин в собственном поместье и делайте там, что вам вздумается.
—Я начинаю уставать от того, что вы меня постоянно втягиваете в военные действия, — вздохнул граф.
Прунелла повернулась и удивленно посмотрела на него.
— Военные действия? — переспросила она.
— Я не настолько туп, чтобы не заметить, что я вам не нравлюсь и вы меня презираете, — продолжал граф. — Вы просто ждете, чтобы я совершил какой-нибудь непростительный грех, чтобы вы могли излить на меня свой праведный гнев.
— Это неправда! — воскликнула Прунелла. — И если вы будете разговаривать в таком тоне, это не улучшит отношения между нами.
— Значит, вы признаете, что между нами все-таки существуют отношения! Это меня удивляет!
Девушка почувствовала себя так, как будто открылась во время дуэли и противник не упустил случая и нанес удар.
— Я считаю, милорд, что вы все преувеличиваете. Я хочу помочь вам выполнить ваш долг по отношению к людям, много лет отдавшим служению вашей семье, и я хочу, чтобы вы, в свою очередь, помогли мне отделаться от вашего племянника Паско. Мы же можем справиться с этими делами без всякой войны?
— Это означает, что мы будем продолжать находиться в состоянии вооруженного перемирия, — сказал граф, — как раз так, как вы, гордая маленькая Прунелла, ведете себя с момента моего возвращения.
Она хотела что-то возразить, но граф жестом остановил ее.
— Может быть, в молодости я совершил какой-то поступок, который вы не можете оценить, потому что были совсем юны, и с тех пор относитесь ко мне недоброжелательно. И если посмотреть на вещи беспристрастно, то вы должны признать, что прибавили к моим грехам грехи своей матери, а я считаю это несправедливым.
Пока он говорил, голова Прунеллы опускалась все ниже, и он продолжал уже спокойнее и более мягким тоном:
— Предположим на минуту, что мы зароем топор войны? Мне нужна ваша помощь, и я постараюсь помочь вам. Это, по меньшей мере, основа для того, чтобы наши отношения не были такими неприязненными, как до этого момента. Вы согласны?
Говоря это, граф протянул руку, и, не найдя ответа, почти против воли, Прунелла подала ему свою. Еще на кухне у няни она сняла перчатки и, будучи слишком взволнована появлением графа, а потом его предложением вместе возвращаться, так их и не надела. И теперь, когда пальцы графа обхватили руку Прунеллы и она почувствовала их силу, у нее возникло очень странное ощущение. Девушка не смогла бы объяснить, что с ней происходит. Никогда в жизни Прунелла не находилась в такой волнующей близости с молодым малознакомым мужчиной, и она никогда не испытывала ничего подобного.
"Охотник за приданым" отзывы
Отзывы читателей о книге "Охотник за приданым". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Охотник за приданым" друзьям в соцсетях.