Виктория Холт - Охотничья луна

В деревне все спрашивали, где она. Я даже не представляла, насколько она стала членом нашего дома. Мы украшали церковь желтыми нарциссами, и я с сожалением думала о том, как бы ей это понравилось. Горячие булочки с крестиками не казались таким уж лакомством, если ее не было с нами.

— Ей так здесь нравилось, — сказала я, — и это заставляло нас осознать: нам очень повезло, что мы есть друг у друга.

— Я всегда это знала, дорогая, — сказала тетя Пэтти в кои веки совершенно серьезно.

Я отправлялась на длинные прогулки и думала о Марсии Мартиндейл, путешествующей на континенте с Джейсоном Веррингером. Я представляла их в гондолах на каналах Венеции, прогуливающимися у Арно во Флоренции, проезжающими по Елисейским полям в Париже, посещающими Колизей в Риме… во всех местах, где мне так хотелось побывать. И со злостью думала: они стоят друг друга и получат то счастье, которого заслуживают.

Это был следующий за Пасхой понедельник. Я сидела после ланча в гостиной и смотрела в окно. По подъездной аллее шла Тереза с чемоданом. Я кинулась к ней.

— Тереза! — крикнула я.

Она подлетела ко мне, и мы крепко обнялись.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я просто приехала, — ответила она. — Села на поезд и приехала. Я больше не могла выносить.

— Но как же родственники?

— Я им записку оставила. Они будут рады. Я была им такой обузой!

— Ох Тереза, — воскликнула я, пытаясь говорить строго, но выразила только свое удовольствие. Я крикнула наверх: — Тетя Пэтти, Вайолит! Сейчас же спускайтесь.

Они примчались бегом. На несколько секунд они уставились на Терезу. Потом она кинулась к ним, и все трое так переплелись, что я только смотрела и смеялась.

Я сказала:

— На самом деле это довольно ужасно. Она просто ушла от родственников, оставив им записку.

Тетя Пэтти старалась не рассмеяться, и даже Вайолит улыбалась.

— Ну, ничего себе! — сказала тетя Пэтти. — Она просто упаковала чемодан и приехала.

— Всю эту дорогу одна, — сказала шокированная Вайолит.

— Ей уже почти семнадцать, — напомнила я им.

— Я знала дорогу, — сказала Тереза. — Сначала мне пришлось ехать в Лондон. Это была трудная часть. Но кондуктор мне очень помог.

— А как же родственники? — спросила Вайолит. — Они с ума сойдут от беспокойства.

— От облегчения, — сказала Тереза.

— А ты просто оставила записку, — сказала я. Тереза кивнула.

— Я немедленно им напишу, что ты благополучно приехала, и попрошу их позволить тебе остаться у нас до конца каникул, — сказала я.

— Я не поеду обратно, если даже они скажут «нет», — твердо сказала Тереза. — Я даже думать не могу о том, чтобы вы все ели горячие булочки с крестиками без меня.

Она повернулась к Вайолит.

— Как они получились в этом году?

— Не так хорошо, как в прошлом, — ответила Вайолит, как этого и следовало ожидать. — Некоторые крестики при выпечке отвалились.

У Терезы был похоронный вид, и Вайолит продолжала:

— Мы могли бы испечь еще партию. Я не знаю никаких законов, которые утверждали бы, что их можно есть только в страстную пятницу.

— О, давайте так и сделаем, — сказала Тереза.

Она была дома. Это было чудесно, и все мы были в восторге.

В положенное время я получила от ее родственников письмо с благодарностью за проявленный к Терезе интерес. Они знали, как ей нравится проводить каникулы в моем доме, но они не хотели бы оказаться слишком навязчивыми, так что если я найду, что с меня Терезы довольно, я тотчас должна отослать ее обратно. Я просила их позволения для нее провести с нами летние каникулы, и оно было милостиво — и как я чувствовала, очень охотно — даровано.

Когда я показала письмо Терезе, та была сама не своя от радости.

Мы отправились в деревню, где ее почти все тепло приветствовали и упрекали за то, что она пропустила пасхальную службу.

Она раскраснелась от удовольствия.

Так что в конце концов каникулы оказались счастливыми. Но вскоре пришла пора возвращаться в школу — и мирным дням пришел конец.

Сойдя с поезда, я узнала, что Эммет прибыл, чтобы отвезти нас в школу, но когда мы вышли в станционный двор, я увидела карету Веррингеров и его самого рядом с ней.

Он выступил вперед, держа шляпу в руке.

— Мисс Грант, какое удовольствие снова видеть вас.

Я была захвачена врасплох, не ожидая встретить его так скоро, но должна признаться, что задумывалась, вернется ли он к тому времени, когда начнутся занятия.

— Значит… вы вернулись, — сказала я и подумала, каким глупым должно ему показаться это замечание и что, конечно же, оно выдало мое замешательство.

— У меня здесь карета, — сказал он. — Не откажите мне в удовольствии отвезти вас в Академию.

— Вы очень добры, — ответила я. — Но Эммет здесь со школьной каретой, чтобы забрать нас.

— Это ведь что-то вроде старой трясучки, не так ли? В моей будет удобнее.

— У нас и с Эмметом все будет в порядке, благодарю.

— Я этого не позволю. Эммет, вы можете взять багаж и, может быть, мисс э…

Он смотрел на Терезу, которая вызывающе уставилась на него.

— Я собирался сказать, что, может быть, вы окажете мне честь, воспользовавшись моей каретой, — продолжил он с намеком на насмешку в голосе.

— Я поеду с мисс Грант, — сказала Тереза.

— Отличная идея. Эммет, я забираю обеих дам.

— Очень хорошо, сэр Джейсон, — сказал Эммет.

Я была очень рассержена, но устраивать сцену было бы смешно. Однако я ощущала, что важно все, что приводит меня к контакту с ним. Я была в ярости на себя за то, что не отказала ему таким образом, чтобы отказ был вежливым и холодно формальным и в то же время показывал ему, что я не желаю быть ему ничем обязанной.

— Отлично, — сказал он. — Вы обе можете сесть рядом со мной. Тут полно места, и это наилучший способ наслаждаться ландшафтом. Я буду получать удовольствие, демонстрируя вам своих гнедых. В сущности я даже горжусь ими.

Вот так и вышло, что когда карета выворачивала из станционного двора на дорогу, мы сидели рядом с ним.

Я сказала:

— Надеюсь, ваш тур был приятен.

— Что ж, надоедает быть вдали от дома. Ностальгия, я полагаю. Все время думаешь о том, что оставил. А вы и мисс э…

— Херст, — сказала я.

— Мисс Тереза, да, помню. Вы хорошо провели каникулы?

— Очень хорошо, правда, Тереза?

— Последнюю часть, — ответила Тереза.

— О… только в конце?

Тереза сказала:

— Последняя часть была с мисс Грант, первая с моими родственниками. Это та часть, которая мне совсем не понравилась.

— Могу представить, как приятно быть с мисс Грант. Я вам завидую.

Я смотрела прямо вперед.

— Будем надеяться, что в этой аллее нам не встретится другая карета, — сказала я.

— А, вы помните. Если мы встретим…

— Вы настоите на том, чтобы они отступили.

— Ну конечно. Надеюсь, я смогу видеться с вами в этом семестре. Я слышал от мисс Хетерингтон, что у вас будет летний карнавал. Она захочет привлечь и нас в Холле, так же как и школьниц, поскольку карнавал посвящен Аббатству.

«Нас? — подумала я. — Кто это мы ? Он и Марсия Мартиндейл. Она теперь леди Веррингер?»

— Я помню предпоследний, это было несколько лет назад. Он устраивался в память какой-то даты. Мы сохранили и куда-то спрятали костюмы. В последний раз были приглашены актеры, и они оставили монашеские рясы. Я должен сказать о них мисс Хетерингтон.

— Это будет интересно, — холодно сказала я.

— Опасность встречи с другой каретой миновала, — сказал он, искоса поглядывая на меня. — Вы можете облегченно вздохнуть. Я не поставлю вас в неловкое положение проявлением высокомерия и эгоизма.

Внезапно он остановил коней.

— Просто чтобы вы могли полюбоваться этим несколько минут, — сказал он. — Величественно выглядит, не так ли? Должно быть, шестьсот лет назад это выглядело совершенно так же. Отсюда вы ни за что не догадались бы, что это развалины, верно?

— Я вижу школу, — сказала Тереза.

— Но не развалины, слава Богу. Не знаю, что бы мы делали без нашей доброй мисс Хетерингтон, ее учениц и ее чудесных учительниц.

— Казалось бы, для вас в Холле они не должны иметь большого значения.

— О, имеют. Они придают жизни остроту. И подумайте только, как это полезно для моих подопечных. Где еще они могли бы получить столь замечательное образование? Где еще они получили бы это дыхание культуры? Пришлось бы отправлять их в какое-нибудь заведение за границей. Но ведь насколько удобнее быть недалеко от дома.

— Ваши рассуждения доставили бы огромную радость мисс Хетерингтон.

— Я их время от времени ей сообщаю, — он взглянул на меня. — Но я никогда так сильно этого не ощущал вплоть до последнего времени.

— Смею предположить, эти сентиментальные мысли приходили, когда вы были вдали. Говорится ведь, что вдали сердце любит сильнее.

— Признаюсь, отдаление сделало это с моим.

— Может быть, поедем? Мисс Хетерингтон будет недоумевать, когда увидит, что Эммет возвращается без нас.

— Думаете, он уже там?

— Он поехал по короткой дороге, — сказала Тереза, — а вы, сэр Джейсон, по кружной.

Мы продолжали путь и вскоре прибыли в школу.

Мисс Хетерингтон вышла встретить нас. Она действительно выглядела несколько взволнованной.

— О, вот и вы, мисс Грант. Меня несколько озадачило… И Тереза…

— Я был на станции, — сказал Джейсон Веррингер, — увидел дам и подумал, что было бы невежливо не предложить подвезти их. И вот, благополучно доставив милых леди, я говорю au revour. Кстати, мисс Хетерингтон, у нас в Холле есть несколько костюмов монахов. Остатки с прошлого раза. Я велю кому-нибудь их просмотреть, или кто-нибудь из ваших людей может это сделать. Они могут вам пригодиться.

— Спасибо. Я непременно воспользуюсь вашим добрым предложением, сэр Джейсон. Вы уверены, что не желаете войти?