– Как вы смеете? – Голос ее дрогнул от возмущения. Она пыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы и водворить на место выпавшие шпильки. – Вы даже не спросили, хочу ли я этого.
Она смотрела на него с яростью, и, несмотря на толстые линзы, ему показалось, что из глаз ее посыпались искры.
– Что вы о себе вообразили? – продолжала она с гневом. – Это плата за ваши услуги?
– О, вы так остры, что можно порезаться, – сказал он с легким смехом, снова привлек ее к себе и заключил в объятия. Он опять поцеловал ее, она ощутила твердость его губ. Потом вдруг выпустил из объятий.
Она порывисто вздохнула.
– По правде говоря, – сказал он уже серьезно, хотя в глазах его плясали смешинки, – я подумал, что это поможет вам узнать, какой женщиной вы могли бы быть, если бы поглубже заглянули в себя. Теперь по крайней мере вы представляете, каким бы я мог быть любовником, и вам легче будет найти мне подходящую пару.
Он вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу и предложил Пруденс руку, чтобы помочь ей выйти. Она не двинулась в места, а потом сказала ледяным тоном:
– Вы хам, сэр Гидеон. Таких мужчин мы не принимаем в качестве клиентов.
Не обращая внимания на предложенную им руку, Пруденс вышла из машины.
– Стремительная атака иногда решает победоносный исход кампании, – невозмутимо произнес Гидеон. – Доброй ночи, Пруденс.
Он поднес ее руку к губам столь стремительно, что это шокировало ее почти так же, как поцелуй.
– Не забудьте. Завтра ровно в восемь тридцать утра в моей конторе.
Она вырвала у него руку и, не попрощавшись, повернулась к крыльцу, возмущенная его тихим смехом, раздавшимся ей вслед.
Он стоял на нижней ступеньке крыльца, пока Пруденс не скрылась в доме, потом вернулся в машину. По дороге домой он размышлял о том, что заставило его вести себя подобным образом. Он не отличался повышенной эмоциональностью. С женщинами был сдержан. И тем не менее поцеловал Пруденс. Что, черт возьми, он сделал? У него возникло неприятное ощущение, что его сорвало с якоря и несет в открытое море.
Едва Пруденс закрыла за собой дверь, как ее сестры сбежали с лестницы ей навстречу.
– Кон, что ты здесь делаешь? – удивленно спросила Пруденс.
– Мы как раз заканчивали обедать, когда Макса вызвали на голосование в палату общин. Он, вероятно, пробудет там почти всю ночь. Поэтому я решила вернуться с Чес и узнать, что случилось. – Констанс внимательно посмотрела на сестру. – Ты выглядишь несколько растрепанной, радость моя.
– Ничего удивительного, – резко ответила Пруденс, снимая пальто. – Пойдемте в гостиную, я вам все расскажу.
– А что? В чем дело?
– Это платье ужасно, – сказала Констанс. – Где ты его раздобыла?
– Вытащила из старого сундука, – ответила Пруденс. – Решила, что оно послужит отвлекающим маневром, заставит адвоката сосредоточиться только на делах, – добавила Пруденс с горечью.
– Но этого не произошло? – спросила Честити. – Это весьма увлекательно, Пру. – Она последовала за сестрой к лестнице. – Может, ты пожалеешь нас, скажешь, взялся ли он за наше дело?
– Да, в конце концов взялся, – ответила Пруденс, открывая дверь в гостиную, где ярко горел камин. – Но я теперь думаю, что напрасно мы связались с сэром Гидеоном Молверном, королевским советником.
– Тебе не удалось с ним справиться?
– Нет, – ответила Пруденс искренне. – Я думала, что удалось, но оказалось, что нет.
Констанс закрыла дверь и прислонилась к ней.
– Ты в порядке, Пру? – спросила она с тревогой.
– Почти в порядке. – Пруденс потрогала губы. – Ну, насколько можно себя чувствовать в порядке после нападения.
– Что? – в один голос спросили сестры и уставились на нее.
– Что ты хочешь сказать, Пру?
Честити положила руку ей на плечо.
– Кто на тебя напал?
– О, это звучит несколько мелодраматично, – ответила Пруденс со вздохом. – Нападения как такового не было. Это был всего лишь поцелуй. Но он оказался неожиданным. Гидеон не попросил разрешения, и я сочла это грубостью с его стороны.
– Он любит верховодить, этот тип? – спросила Констанс с презрением.
– Видимо, да.
Пруденс попыталась сменить тему:
– Ты останешься ночевать, Кон?
– Да, в моей прежней комнате, – ответила сестра. Она отошла от двери, чтобы взять рюмку коньяку, отставленную ею, когда Пруденс вернулась.
– А Макс не рассердится? Слишком мало времени прошло после вашей свадьбы, чтобы покидать брачное ложе. Или я не права?
Пруденс бросила шарф на диван, за ним последовало пальто. Ее поддразнивание осталось без ответа.
Констанс пила маленькими глотками коньяк, не сводя глаз с сестры. Она хотела услышать от Пру, как все произошло, и отделалась кратким ответом:
– По правде говоря, я не спрашивала его мнения. Просто оставила ему записку. Но он вернется не раньше чем к рассвету. Поэтому вряд ли станет сердиться.
– Ну что же! Очень удачно, что ты будешь здесь рано утром, – сказала Пруденс, стоя перед зеркалом над каминной полкой и разглядывая свою растрепавшуюся прическу. – Потому что в восемь тридцать утра мы уже должны явиться в контору к адвокату.
Сестры переглянулись. Они отчетливо услышали в голосе Пруденс нотки раздражения.
– Но ты сказала, что он согласился взять дело, – заметила Честити, не зная, как подступиться к обсуждению вопроса о нежеланном поцелуе.
Ее сестра смущена, и необходимо выяснить все до конца.
– Да, – ответила Пруденс, садясь и сбрасывая туфли. – Она прижала кончики пальцев к вискам: – Я выпила слишком много вина.
– Где вы обедали?
– В каком-то клубе в Ковент-Гарден. В интересах сохранения анонимности, – она. – Кстати, ты ошиблась, Кон. Похоже, его дочь живет с ним, а не с матерью.
– Неужели? – удивилась Констанс, глотнув коньяка из своей рюмки. – Должно быть, у него права опекунства. Он предпочитает держать дочь при себе, а с матерью она только видится.
Пруденс покачала головой:
– Нет, при всем желании не могу согласиться с тобой. Мне не известна причина их развода, но он, кажется, просвещенный родитель. Отдал дочь в школу для леди, основанную Френсис Басс, разрешает им с гувернанткой читать «Леди Мейфэра» и не возражает против того, чтобы гувернантка объясняла девочке идеи суфражизма. Брови Констанс поползли вверх:
– Вот это новость! Но вернемся к нашему делу. Он согласился вести его? Каков гонорар?
– Восемьдесят процентов из той компенсации, которую нам выплатят в случае, если мы выиграем процесс и обвинения Беркли будут сочтены несостоятельными. Сэр Гидеон потребует компенсации за урон, нанесенный репутации нашей газеты, разумеется, в дополнение ко всем расходам, связанным с ведением дела, включая его гонорар. Конечно, мы должны выиграть во что бы то ни стало.
– По-моему, это вполне разумное требование, – сказала Честити.
– Но ведь сэр Гидеон требует восемьдесят процентов, Чес, а нам останется только двадцать.
Констанс поморщилась:
– У нас нет выбора. Нам остается только согласиться.
– Я предложила ему кое-что другое, – сказала Пруденс и тотчас же разъяснила, что именно.
– Это блестящая идея, Пру! – воскликнула Честити. – А какого рода женщина ему подойдет?
Сестра ответила коротким смешком:
– Вопрос следует ставить по-другому. Какая женщина с ним поладит? Тебе он не понравится. Можешь не сомневаться. Он высокомерный, самовлюбленный, властный, грубый.
– К тому же у него есть привычка хватать женщину и целовать против ее воли, – подлила масла в огонь Констанс.
– Надеюсь, он не был с тобой груб, Пру? – спросила Честити с тревогой.
Пруденс покачала головой и улыбнулась:
– Нет, пострадала только моя гордость. Мне не нравится, когда мужчина пытается мной манипулировать. Я дала бы ему пощечину, но он застал меня врасплох и я только открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная из воды.
– Неужели он настолько плох? – спросила Честити. – Он хоть привлекателен?
Пруденс нахмурилась.
– Не принимай это так близко к сердцу, Кон, и не обижайся, но во многих отношениях он напоминает Макса в начале нашего знакомства. Помнишь, ты считала его самым высокомерным и надменным негодяем, который когда-либо ступал по улицам Лондона?
– Я и сейчас порой так думаю, – ответила сестра. – Но у него больше достоинств, чем недостатков. Кроме того, – добавила она, – я и сама не ангел. Иногда я бываю просто несносной. Поэтому мы два сапога пара. – Она тихонько рассмеялась. – Но ведь и у сэра Гидеона наверняка есть достоинства.
– Пока что я их не заметила, – заявила Пруденс. – Я нахожу его просто отвратительным. Но верю, что он блестящий адвокат, а для нас это самое главное. Так что постараюсь не демонстрировать ему своей антипатии.
Честити бросила на сестру проницательный взгляд. Ей показалось, что Пруденс критикует его с излишней горячностью.
– Он полагает, что мы выиграем дело? – спросила Честити.
– Сначала сказал, что оно абсолютно безнадежное. Потому что у нас нет фактов.
Наступило молчание, сестры обдумывали ситуацию.
– Понимаю, что это будет трудно, – сказала Констанс через минуту. – Но есть хоть какая-то надежда на благополучный исход?
– Должно быть, у него есть свои соображения относительно нашего дела, иначе он не стал бы браться за него, – предположила Честити.
Констанс вопросительно взглянула на Пруденс.
– Ведь сначала он не хотел браться, насколько я поняла из твоих слов. Что же заставило его изменить решение? Тебе не известно почему?
– Трудно сказать, – ответила Пруденс. – Возможно, он не устоял против моей настойчивости. Или я просто доконала его. – Она пожала плечами. – Какова бы ни была причина, он согласился. Мы добились, чего хотели.
Интересно, почему его нисколько не смутила се яростная реакция на его поцелуй? Он даже развеселился. Она положила голову на спинку дивана и зевнула.
"Охота за невестой" отзывы
Отзывы читателей о книге "Охота за невестой". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Охота за невестой" друзьям в соцсетях.