Наташа Колесникова - Охота на принца

– Вот послушай, Антон, а они не обижаются на тебя за такие статьи? – спрашивала Аня. – Ты же такое пишешь про них, наверное, обидно им читать.

– Напротив, благодарны мне.

– Как это?

– Всякая скандальная публикация приносит им солидные дивиденды. Больше скандала – больше интерес у публики, следовательно, больше проданных билетов. Что, в свою очередь, ведет к увеличению гонорара.

– Ты хочешь сказать, они сами просят написать про них гадости всякие?

– Иногда – да. Но это редко. Скорее, речь идет о неких правилах игры. Мы все понимаем их и работаем по ним, да и как иначе? Мы зависим друг от друга, в смысле шоу-бизнес и СМИ. Потому и трудимся... в одной упряжке. Бывают, конечно, всякие исключения.

– Расскажи, – попросила Аня.

Она с удовольствием пила джин-тоник, нет, молодец он, что купил две банки, и уже чувствовала себя вполне уверенно, держа под руку солидного журналиста. И хоть рядом ревело автомобильными двигателями самое знаменитое в стране шоссе, воздух в парке был свежим и ароматным. Ну прямо как в настоящем лесу у бабушки в деревне под Чебоксарами!

– А кто тебя интересует?

– Вообще-то мне нравится группа «Агата Кристи», классные ребята. Я была на их концерте в Чебоксарах.

– Так ты из тех краев?

– Ну да. А ты...

Он усмехнулся, согласно кивнул, хотя непонятно было, с чем же соглашался?

– Поскольку это первое наше свидание, расставим точки над i. Я разведен, живу один в собственной однокомнатной квартире, вполне приличной, и мне пока хватает. Могу поменять жилье на более просторное, но пока не вижу в этом надобности. Теперь твоя очередь.

– Моя? – растерялась Аня. – А что я должна сказать?

– Все про свою личную жизнь. Извини за назойливость, но я уже сказал про свою.

– Да? Ладно... Я тут работаю. Парня у меня нет, хотя многие пытаются...

– Ничего удивительного, ты ведь красивая девушка.

Второй раз сегодня ей прямо в глаза говорили! И что за день такой, прямо сплошные комплименты!

– Живу в скромном общежитии, работаю тихо-мирно... Всё.

– Ну, не так уж тихо-мирно. Народ в окрестных домах заприметил тебя и зауважал. Знаешь, как они говорят? «Сбегаю к Ане за пивом». Или – «Зайди к Ане, купи хлеба!»

– Правда? А зачем тогда ты спрашивал, как меня зовут?

– Чтобы все было честно и по правилам, как и положено при знакомстве с известной девушкой.

– Ой, да ну тебя! – Аня машинально допила джин-тоник, держала пустую банку в руке, не решаясь выбросить. Это ж будет некультурно. – Обещал рассказать... Рассказывай!

– Хорошо. Однажды мы встретились в баре с Игорем Усмановым, есть такой исполнитель...

– И его песни мне нравятся.

– И я ему сказал: ты когда перестанешь воровать чужие мелодии?

– Ой, а это правда? И что он... Обиделся?

– Да нет. Просто спросил, когда я перестану чужие слова использовать в своих статьях.

Аня довольно улыбалась, шагая по темным аллеям парка. Даже и не представляла себе, что будет чувствовать себя так хорошо!

Не было печали, так черти накачали... Столько проб–лем появилось! Пятнадцать лучших программистов работали в офисе над новой версией «ФОБОСа-2», по двенадцать часов сидели за компьютерами. Потом плоды их деятельности переносились на лазерный диск, который сдавался охране. Данные на рабочих компьютерах стирались, программисты тщательно досматривались, чтобы никто не посмел унести домой часть своих разработок. Людям не нравился такой режим работы, привыкли жить беззаботно и безалаберно, как истинные программисты, но смирились, во-первых, большие деньги получали за свою работу. За месяц могли на поездку в Южную Африку заработать. А во-вторых, догадывались, что заказ секретный, за ним стоит Министерство обороны или ФСБ, ну, раз такое дело, готовы были потерпеть. А Вадим Гавриленко и Столбовский, получая каждый вечер пятнадцать дисков, трудились над сведением программы в единое целое.

Владимир перевел десять миллионов на счет фирмы «Звезда», этими деньгами и расплачивался Борисов со своими сотрудниками. Немного скорректировал свое первоначальное предложение: ведущие сотрудники фирмы, Гавриленко, Столбовский и сам Борисов, получили по миллиону, семь оставили на реализацию проекта.

Зачем ему нужно было это, Борисов и сам не очень понимал. Но решение свое менять не собирался. Наверное, дело в том, что фирма была спокойной и вполне успешной, работали, получали приличные гонорары, живи не хочу! Но надоело все это благолепие, скучно стало. А тут такое дело, иметь в своих руках программу, которая будет интересна абсолютно всем спецслужбам мира. Это уже приключение, опасное – да, но увлекательное. Он уже позвонил брату, попросил его немедленно прилететь в Москву для серьезного разговора. Владимир сказал, что подумает. Но по тону ясно было – прилетит.

Одно дело – расслабленные разговоры в благостной Калифорнии, и совсем другое – конкретные дела после того, как он понял, что собой представляет будущая программа. Теперь предстоит совсем другой разговор, имел время поразмыслить над предложением брата.

Гавриленко и Столбовский были явно недовольны его действиями, похоже, теперь только поняли, что значит иметь во главе фирмы филолога, который, не вникнув в суть дела, согласился на опасное предложение. Но пока помалкивали. Наверное, ждут, когда закончится работа над программой, испытают ее, а потом предъявят ультиматум. Честно говоря, Борисов так и не понял, в чем опасность программы и как она может вскрывать секретные коды компьютеров с конфиденциальной информацией и линии правительственной и военной связи. Решил, все поймет во время испытаний, а там видно будет. Продавать опасный для страны продукт американцам, даже родному брату, он не собирался, хотя помощники подозревали его в этом.

В общем, обстановка в офисе потихоньку накалялась, но все ждали результата, исходя из которого и собирались действовать.

За этими проблемами, напряжением и недомолвками не заметил Стас, как пролетела неделя. И лишь потом вспомнил, что обещал позвонить симпатичной девушке Сюзанне. Так увлекся организацией работы над новой программой, обеспечением режима секретности, да и другие продукты требовали непрерывного внимания, что ухайдакивался на службе, возвращался домой, в свою роскошную квартиру на Кутузовском проспекте, поздно вечером и ложился спать.

Он позвонил Сюзанне вечером, извинился за долгое молчание, поинтересовался, хочет ли она встретиться со скромным сантехником?

– И о чем так долго думал бедный сантехник? – с нескрываемым сарказмом поинтересовалась Сюзанна. – Каким пальцем нажимать кнопочки мобильника?

По тону чувствовалось, девушка ждала его звонка и уже сердилась на своего самолетного знакомого за столь долгую нерешительность.

– Сюзи, извини меня, но ты ведь понимаешь... Такая разница в социальном статусе...

– Откуда сантехники знают про социальный статус?

– Из «желтой прессы», конечно. Ну так что, мы встретимся? Сюзи, или ты не хочешь?

– Ну, не знаю... – засомневалась Сюзанна.

– Хорошо, я позвоню как-нибудь позже.

– Нет! – решительно сказала девушка. – Опять будешь думать неделю? Давай встретимся прямо сегодня. В восемь я буду ждать тебя у клуба «Тайвань–ский гусь».

Борисов усмехнулся. В этом клубе отдыхают небедные люди, и там его отлично знают. Нет, не годится.

– Извини, Сюзи, я не бываю в этих клубах. Давай встретимся... какое метро тебе ближе?

– Мы на метро поедем? – язвительно спросила Сюзанна. – А куда, не подскажешь?

– Нет, я приеду на машине, а метро – это хороший маяк, не заблудимся. Потом поедем... Ну, что-нибудь придумаем.

– Хорошо, в восемь я жду тебя у «Багратионов–ской», у выхода из последнего вагона от центра.

– Или первого в центр? Отлично! До встречи, Сюзи!

Борисов посмотрел на часы, понял, что успеет сгонять к родителям (они жили в элитном доме на «Кунцевской»), взять отцовскую «Оку» и поехать на свидание с Сюзанной. Все они жили в Западном округе и никуда оттуда переезжать не собирались. Поэтому из скромной квартиры на Можайском шоссе родителей переселил на «Кунцевскую», а сам перебрался на Кутузовский. Борисов снял часы, бросил их в ящик стола. Слишком дорогие для бедного сантехника – швейцар–ский «Юпитер» за пять тысяч баксов. В том же ящике нашлись белорусские часы «Электроника» за семьсот пятьдесят рублей с браслетом, который Борисов и надел на правую руку, именно на правой он носил часы. Подумал, что надо бы и в квартиру на Можайке заглянуть, давно там не был, наверное, пыли до черта, надо хоть немного создать видимость обитаемой жилплощади, чтобы Сюзанна не сомневалась. Да и переодеться там в рыночные джинсы и футболку.

Снова посмотрел на часы, теперь уже белорусские, которые, кстати, шли ничуть не хуже швейцарских, и пошел к двери своего кабинета в офисе на улице Кушнарева, неподалеку от Кутузовского. Чувствовал, что не совсем подготовил это свидание, как-то впопыхах, голова другим была занята, а встреча-то серьезная... Да мало ли у него других серьезных девчонок было? Да, Сюзанна очень красивая девушка, но... там видно будет.

Борисов все успел: и взять отцовскую «Оку», на которую у него была доверенность, и пробежаться с тряпкой по скромной двухкомнатной квартире на Можайке, и даже холодильник там кое-чем заполнить. Водка, сосиски, макароны, правда, макароны, килограммовая пачка, улеглись не в холодильнике, а в тумбочке, на нижней полке. Еще купил зелень, чтобы приправить сосиски, он их терпеть не мог, но не сомневался, что настоящие сантехники едят на ужин именно сосиски с макаронами. Индийский чай и сахар в квартире имелись, а печенье к чаю он тоже купил, две упаковки. Но на всякий случай купил бутылку джина «Гордонс» и бутылку тоника. Дорогой напиток, но мог сказать, что брат дал деньги. Да и сантехники – не такие уж бедные люди, в конце концов. Но это – если получится привезти Сюзанну в эту квартиру. Потом переоделся в черные джинсы, серую футболку и поехал на «Оке» встречаться с Сюзанной.