Наташа Колесникова - Охота на принца

Они ничего не просили, квартиру он сам купил и обставил по своему усмотрению. Но родители восприняли ее как временное благо и продолжали соизмерять свои желания со своими возможностями. Но он, конечно, помогал им. Правда, делал это неназойливо: «Путевка горящая, а у меня срочные дела, собирайтесь... Выбрасывать ее, что ли? Выброшу в окно или порву!..» «Килограмм „мраморной“ говядины купил, бешеные деньги стоит, а как ее готовить – понятия не имею. Мам, сообрази что-нибудь, я и виски под нее взял...» Или: «Мам, прикинь, лобстера подарили! Смотри, какой огромный, ну и что с ним делать?»

Да они понимали все, его самые любимые люди, но делали вид... Наверное, так и надо, наверное, потому у них до сих пор крепкая, замечательная семья. Как-то сумели сохранить ту счастливую атмосферу, в которой прошли его и брата детство и юность, несмотря ни на что, сохранили.

Борисов обнял родителей:

– Мам, пап, вы самые замечательные, я вас люблю. Мам, все было вкусно, спасибо тебе. Пап, возьму твою «Оку», поеду девчонок дурить, как думает мама. Если хочешь, поехали вместе... – дурашливо сказал он.

– Пусть только попробует! – сказала Маргарита Васильевна.

– Да у меня есть уже девчонка, – с улыбкой сказал Петр Иванович, глядя на супругу. – Буду ее дурить.

И все засмеялись.

Нет, семья – это самое главное, вот что стоит хранить как зеницу ока. Не зря же Вовка прослезился, когда поднимал тост за родителей. Он тоже член семьи, хоть и живет в Америке, и Джуди тоже – его семья. Здорово, что есть семья!

Борисов ехал на «Оке» вниз, на развязку, ведущую к Рублевке. Куда ехал? Домой, понятное дело. Куда домой? Ну, это уж как получится. Можно, конечно, пригласить Сюзанну, наверное, не откажется приехать к нему в квартиру на Можайке, но сдержал себя. Девушка засланная, хоть и приятная в постели, лучше держаться подальше от таких.

Он выехал на Рублевку, рядом с метро заметил плачущую девчонку, показалась ему симпатичной. В джинсиках, с голым пупком, стройная фигурка. Он ехал в правом ряду, близко к бордюру, не составило особого труда остановиться.

– Девушка, может, я могу вам чем-то помочь? – спросил Борисов, распахнув дверцу.

– Отвяжись, – всхлипывая, сказала девчонка.

Ну что тут скажешь? На нет, как говорится, и суда нет. Но девчонка вдруг посмотрела на его машину и... улыбнулась, старательно вытирая слезы со щек.

– Как ты помещаешься в такой коробке? – спросила она.

– Тесновато, конечно, зато есть много других преимуществ. Садись, подвезу, куда скажешь.

– Хочешь меня подвезти?

– Хочу тебя... подвезти, – серьезно сказал Борисов. – Садись, я люблю помогать плачущим девчонкам.

– А, ладно, – как-то отчаянно сказала она и села на переднее сиденье «Оки».

Борисов внимательно посмотрел на нее. Странная девушка, не проститутка, те пытаются играть, хорошо или плохо – это другое дело, но она ничуть не пыталась казаться лучше, чем есть, достала из сумочки носовой платок, высморкалась. Дешевым дезодорантом пахло от нее чересчур сильно.

– Куда тебя отвезти, говори, не бойся. Сделаю все, что в моих силах. Кстати, я – Стас.

– А я Аня...

– Очень приятно. Ну так что, Ань?

– Даже и не знаю... – пожала плечами Аня. – Я странная, да? Поехали...

– А что, если мы поедем ко мне? Приглашаю тебя в гости, Аннушка, у меня, правда, скромная квартира, я вообще-то сантехник, но не запойный, и тебя не обижу.

– Поехали, – грустно согласилась Аня.

Борисов уверенно включил скорость, и «Ока» по–мчалась к Можайскому шоссе. Иногда он «снимал» девушек в местах для этого предназначенных, но тогда хорошо знал, с кем имеет дело. Теперь же – совсем другой случай. Девчонка выглядела совсем обреченной, готова ехать куда угодно... Проблемы? Это по меньшей мере...

– Ты думаешь, что я проститутка? Нет, понимаешь, меня сегодня выгнали с работы, – с тяжелым вздохом призналась Аня.

– Расскажи, – резко сказал Борисов.

Сказал как солидный бизнесмен, привыкший распоряжаться, как человек, для которого проблемы незнакомки важны. Прежде в своих разговорах с девушками он выдерживал линию игры – простой парень, сантехник, правда, не дурак, может и о литературе поговорить, но без особых затей и сложных сентенций. Поймал себя на том, что чуть ли не впервые забыл об игре.

Но Аня этого не заметила, она простодушно рассказала ему о причине своего увольнения:

– Понимаешь, он хочет, чтобы я пришла к нему, извинилась и... Ну, все такое. Да я лучше застрелюсь!

– Понимаю, – серьезно сказал Борисов. – И не ходи. А знакомый журналист... он что?

– Да ничего. На презентации этого Примуса к нему подскочила какая-то важная дама, вся из себя богатая, и он... Прямо как подменили мужчину.

Чем дольше слушал Борисов, тем меньше ему хотелось везти девушку в квартиру на Можайке. Чувствовал, не очень прилично играть с простой, искренней девушкой. Да совсем неприлично. Наверное, правильнее было бы привезти ее в свою настоящую квартиру на Кутузовском. Но теперь это невозможно, он ведь уже сказал, что сантехник, живет в скромной квартирке. Она испугается, оказавшись в жилище миллионера.

Ну что ж, игра началась, и... пусть продолжается. Тем более очень интересная игра! С презентации Примуса начались проблемы у Ани, и с этой же презентацией связаны его не самые приятные воспоминания. Готовился, как никогда, к очередной встрече с Сюзанной, и постельное белье купил новое, и шашлыки замариновал, но Сюзанна предпочла пойти на презентацию.

Вот интересное совпадение!

Она вошла в скромную квартирку, шагнула в комнату и радостно улыбнулась:

– Ой, слушай! Ну прямо все, как у нас в Чебоксарах! Только видика не было, а телевизор такой же. Стенка, правда, другая, а диван – ну точь-в-точь! И все так же стояло. И кресла, наверное, вместе с диваном покупал, гарнитур, да? У нас такой же был... Да и есть.

Борисов помнил разные реакции девушек, переступавших порог этой квартиры. От плохо скрываемого презрения до откровенного замешательства. Пожалуй, только Сюзанна отреагировала спокойно, похоже, ничуть не сомневалась, что человек, летающий в Америку, не может жить в таком доме. Но чтобы восхищались квартирой и почти антикварной мебелью – такого еще не было, чувство благодарности к гостье шевельнулось в душе Борисова. Да ведь он тут вырос, это его родимый дом, и впервые гостья с такой искренней радостью воспринимает его. Из Чебоксар... Ну да, в советские времена в разных городах люди копили деньги и покупали одну и ту же мебель.

– Ань, чувствуй себя как дома. Есть хочешь? А может, выпить? У меня есть джин с тоником, хочешь?

– Давай, – просто сказала девушка.

На кухне Борисов впервые почувствовал замешательство. Остались закуски, икра, семга после встречи брата, и он выставил их на стол. Не смог предложить Ане сосиски.

– Нет, ну замечательно живут сантехники в Моск–ве, – сказала Аня, садясь на стул.

– Понимаешь, у меня брат живет в Америке. Недавно приезжал, привез все это...

– Из Америки? – уточнила Аня.

– Ну да.

– Тогда ладно, будем есть, Америка богатая, не обеднеет от того, что съедим ее продукты.

Борисов сделал ей джин-тоник, добавил лед, лимон, себе плеснул в стакан водки. Все это было странно и совсем не похоже на прежние свидания с дамами в этой квартире. Аня с удовольствием пила и доедала икру и семгу.

– Ань, оставайся, – сказал он. – В комнате родителей, смежная комната, есть кровать, там чистое постельное белье...

Она задумалась, потом с грустной улыбкой пожала плечами:

– Ну что ж... я тебе скажу... если поеду на квартиру, ну, в общежитие наше, там опять надо мной все девки смеяться станут. Они считают, что я все придумала, понимаешь? Может, Амир приказал и не пускать уже меня... А можно, я потом душ приму?

– Конечно.

– Знаешь, когда собирались на презентацию, Антон привез меня в свою квартиру, прямо-таки затащил в ванную. Ну, там же, на презентации, много всяких звезд было...

– И вы там занялись любовью? – с улыбкой спросил Борисов, чувствуя легкую ревность.

– Ну ты даешь! Нет, конечно, я просто приняла душ. А ты где будешь спать?

– А я в большой комнате, там диван есть. Но ты не должна бояться, я не стану заглядывать к тебе.

– Да ладно, Стас, можешь и заглянуть. А лучше я сразу лягу с тобой. Когда-то же надо начинать.

– Что значит – начинать? – насторожился Борисов. – Ты что, еще... извини... не начала?

– Дура, да? Нет, ну ты прикинь, Антон хотел меня завалить прямо в парке, но я не разрешила. Амир прямо-таки достал и в Турцию приглашал, но я не захотела. Да и зачем мне этот толстый мужик? Даже вместе с Турцией? У него же трое детей, жена. И сегодня... Но я уже решила – поеду домой, в Чебоксары.

И все так просто и понятно. Никаких притворных вздохов, лживых проклятий этого страшного мира. Он, московский мир, и вправду был к девчонке жесток донельзя, но она не стремилась проклинать его. Решила стать женщиной с ним, а потом уехать в свой город Чебоксары.

– Анюта, я... Даже и не знаю, что сказать...

– Хочешь прогнать меня?

– Нет-нет, ну что ты? Я сейчас разложу диван, застелю новое постельное белье... Налить тебе еще джина... с тоником?

– Налей, но потом выпью. Стасик, ты диван раздвинь, а постельное белье я сама застелю, ладно? Ну слушай, все-таки это женщина должна делать, верно?

– Но ты же еще не женщина, – не удержался от иронии Борисов. – Значит, свободна от обязательств... Я сам все сделаю.

– Ну так скоро стану... – смущенно сказала девушка.

Борисов понял, что ей хочется чем-то занять себя, волнуется, действительно, для нее это серьезное событие. А для него... Да и сам чувствовал себя не очень уверенно. Вправе ли он, сильный, богатый, уверенный в себе мужчина, воспользоваться временными проблемами беззащитной девушки?

– Слушай, Ань, ты меня, конечно, извини, но почему ты решилась... Со мной?