— Сепаныч, насчет штанов, только… — попытался пошутить Алексей.

— И зачем мы взяли с собой свидетеля?

Привязав похожую на крокодилью уздечку веревку к трубам, он повис над глубокой пустотой, упершись ногами во влажную каменную грань.

— Послушай, Степаныч, — Алексей тоже посмотрел вниз, — а что не долетит, то смоет?

— Ты поразительно догадлив, — ответил демонстратор подвесного унитаза, — сколько народу этим пользуется, а ни следов, ни запаха. Ну что, будем тренироваться или дождемся темноты? В темноте не так страшно.

— Надо попробовать, — снова бросив вниз быстрый взгляд, отважно согласилась Лена.

Лена и Алексей поменялись местами, осторожно держась за трос на узкой и частью скользкой из-за ручья тропинке.

— Смотри, надеваешь сначала вот эту. Видишь скользящий узел? — Степаныч подергал за веревку, и от этого ее затянуло под мышками. — Теперь даже если очень сильно захочешь, вырваться не сумеешь. Это почти невозможно, но о почти не забывай, а если что, то кричи, а не барахтайся.

— Не забуду. А дальше что?

— Как что? — усмехнулся Степаныч. — Дальше, когда придешь сюда одна, снимай штаны и пугай бездну. Но штаны обязательно нужно снимать только после того, как наденешь вот эту веревку, со скользящим узлом. Запомнила?

— Да.

— Даже если поскользнешься, с тобой ничего не случится, разве что коленки собьешь или штаны потеряешь. Все просто, а обратная последовательность любая, но нужно сначала одеться, а уже потом снимать скользящую петлю. В последнюю очередь, ясно?

— Ясно. Страшно, но интересно!

— Я вижу, глаза горят. И ты, Алексей, смотри, а то нога уйдет — только крикнуть и успеешь.

— Я смотрю.

— Я вижу.

Лена взглянула на Алексея, ища следы смущения в его лице. Как осторожно он коснулся ее, пропуская к месту испытаний. И эта нерешительность смешна — она же видела его глаза, вчера, у костра, блеснувшие сглаженной недолгим знакомством ревностью. Да, глаза выдают его, ну а ей-то что до этого? Ей нравится висеть вот так, между небом и землей, и чувство, известное каждой мухе, волнует ее, а присутствие Степаныча и Алексея придает смелости и делает не таким уж и разумным разумный страх высоты. Однако, наверное, есть комары? Наверное, в сырости ручья их целая колония? И когда вечером придет время исполнения желания…

Алексей смотрел на Лену. Чего только не узнаешь, свернув с плавного шоссе на ухабы проселка. Он теперь знает, как, например, устроить подвесной туалет и, оголив задницу и при этом минимально рискуя ее целкостностью, отважно пукнуть в безграничную бездну. Конечно, все это интересно, вот только девушка, застрахованная от падения хитрой веревкой, как яхтсменка, пытающаяся удержать накренившуюся яхту, заслоняет собою красоту места и мешает аккуратно консервировать впечатления похода. Подчиняясь узкому выступу, он коснулся ее груди, и у него вдруг похолодело в животе — как у услышавшего тиканье на первом задании сапера. Он едва уговорил вздрогнувшие мышцы, понимая глупость поступка и не желая потери, пусть не ее самой, а только ее улыбки, одинаковой для всех, но от этого не менее волнующей. А волнения, они у каждого свои…

— Пойдем, Алексей, — прервал очередной поток размышлений Степаныч.

— А я?

— А ты тренируйся, тренируйся…

* * *

Вечер, скручивая перспективы и шурша неслышными днем звуками, быстро опустил чернеющий занавес, сразу сократив мир до пятна освещенной пламенем костра скалы. Тени палаток дышат на ней. Неспешный гитарный драйв тонкими звуками наполнил хрупкую, темного стекла колбу жизни на краю затихающего воздушного океана, в тысячи глаз разглядывающего одинокий, но такой заметный издали огонь.


— Смотри, — сказали одни из тысячи, — прогуляемся?

— Сдурел? Туда топать часа три, — ответили другие.

— Днем выспимся, — возразили первые.

— Если будем спать днем, потеряем сутки.


— А все-таки хорошо, что мы все вчера выпили, — о сокровенном заговорил Сергей, с кружкой дымного чая в руке заглядывая через освещенный край в пугающую при свете дня виденным объемом бездну.

— Техника безопасности, — отозвался из отсветов огня Борис.

— Ничего не видно. А если ракетой осветить?

— Тебе бы только из хлопушек пострелять, — буркнул Степаныч. — Наверное, любишь детям пистолеты дарить? Или Лена подговорила?

— Люблю.

— Алексей, — чувствуя, что Сергей не отвяжется, тяжко вздохнул Степаныч, — кажется ты у нас главный военный консультант? Ну что, дадим мальчику позабавиться?

— А почему бы и нет?

— А девочкам? — оживилась Лена.

— Можно и девочкам, — уже без вздоха сдался Степаныч. — Тогда достань, там, из кармашка, две.

— Я первый начал, — напомнил о первородности Сергей.

— Дамам нужно уступать, — возразил инструктор.

Тем временем, слушая препирательства, Лена достала из рюкзака Степаныча две ракеты и с одной из них подошла к краю и тишине невидимой с каменного балкона глубины.

— Да будет свет, — согласился с неизбежностью Сергей.

— Чуть пониже возьми, а то не увидим ничего, — посоветовал Игорь. Лена немного опустила трубку и дернула за кольцо на длинной веревке — в ответ шипение, и шар огня, пробивая сопротивляющийся воздух, почти мгновенно пролетел сотни метров и начал клониться к земле, высвечивая под собою и искажая красным светом зеленые пузыри деревьев. Еще немного — и он погас, разбившись остывающими углями о тут же спрятавшиеся в темноту ветви.

— В следующий раз первым буду стрелять я, — проинформировал всех, а прежде всего Лену нетерпеливый Сергей и выстрелил своей ракетой. Снова шипение и прочертив высокую дугу, цвет огня слился с цветом деревьев.

— Может быть еще, пальнуть? — поинтересовался не лишенный азарта Игорь.

— Нет уж, хва…

Вдруг, за спиной Сергея, из огромной чаши, снизу вверх, размывая черноту, в их сторону взвилась белая осветительная ракета и, напомнив ярким и четким светом о вогнутости долины, медленно погасла, засвистев уже невидимым падением. И тут же, опять в их сторону, взлетели и затерялись в небе несколько малиновых кружочков, а через пару-тройку секунд донеслись известные всем звуки.

— …тит, — закончил фразу Степаныч.

Первым, как всегда, очнулся Сергей.

— По-моему, нам ответили братья по разуму? — предположил он риторично, но тревожно.

— Но не по оружию, — на этот раз быстро добавил Борис.

— Сваны, — черным юмором поддакнул Игорь, не поднимаясь с рюкзака. Таким образом, высказались все, кроме Лены и Алексея.

— Чего молчишь? — обернулся к нему Степаныч.

— А что я должен сказать?

— Не знаю! Ты среди нас единственный полководец.

— "Калашников", — пожал плечами Алексей.

— Это мы поняли.

— Ну, — теперь тяжко вздохнул он, — если это не шутка, то лучше всего загасить костер и уйти в лес. Вряд ли нас найдут в деревьях. С другой стороны вряд ли вообще будут искать — иначе, зачем тогда ракетой светить да трассерами бравировать?

— Если они знают дорогу сюда… — скорее со своими мыслями, чем с его словами согласился Степаныч.

— Необязательно, — возразил Алексей. — Если у них есть прибор ночного видения или прицел, а сейчас такой ботвы навалом, то можно выбрать ориентиры и идти по ним. Правда, расстояние большое — они если не заблудятся, то загнутся от усталости, пока дойдут. Попугали трассерами, вот и все. А если хотели бы что-нибудь посерьезнее учудить, то пальнули бы по костру, по тени. Может и попали бы, случайно. Но костер нужно в любом случае гасить.

— Да, — глубокомысленно кивнул и этим подвел черту прениям Степаныч, — конечно мы отсюда не уйдем, но костер загасим. Но прежде пожелаем нашим шумным соседям спокойной ночи. Лена, дай-ка мне мой саквояж.

Девушка подала рюкзак, и было видно, что выстрелы напугали ее. А Борис и Игорь как сидели, так и продолжили сидеть, но нервозность, конечно же, проникла и в них. Особенно в Бориса, боящегося пресловутых, но невинных в данное время и в данном месте сванов.

Степаныч вытащил из рюкзака что-то в самодельном чехле. Это обрез, укороченная с обоих концов одностволка, она блеснула в свете предателя-костра дуэльным пистолетом.

— Возьми, — вставив патрон, протянул он Лене обрез.

— Зачем?

— Бери, тебе говорят. Я объясню.

Она взяла обрез, а Степаныч, предлагая действовать, направил ее и ствол вместе с ней в сторону долины.

— А что теперь делать? — наконец-то спросила она.

— Стрелять, Лена, стрелять.

— Игорь Степанович, я не умею, — впервые о чем-то невыгодном призналась вслух она, и почему-то посмотрела на Алексея. Видимо она запомнила слова Игоря насчет главного военного консультанта.

— Вот этот крючок на себя, и жми на курок, он там один. Вот только в нас целиться не надо, за тебя это уже сделали другие.

Степаныч шутит. А она взвела курок и, наклонив голову и зажмурившись — по крайней мере, так показалось, выстрелила в не такую уж и пустую пустоту. Выстрел оглушил всех, громыхнув собой и отражением скалы. Показалось — залп. Коротко взвизгнула Лена — женский визг, он пробьется сквозь любой грохот, а Степаныч сразу же забрал обрез, боясь, наверное, что она уронит его со скалы.

— Спите спокойно, братья по разуму? — догадался о смысле действия Сергей.

— И чтоб вас не тревожили глупые мысли? — стараясь разогнать собственные страхи, поддержал слова товарища Борис.

— Да. Ну что, ложимся спать? — скомандовал инструктор. — Кстати, надо бы подстраховаться этой ночью. Все умеют с этим обращаться?

— Я не умею, — еще раз напомнила о своей естественности и вечерней правдивости Лена…


— Далеко — с сожалением произнесли первые и любопытные глаза, оторвавшись от окуляра с желто-зеленым изображением. Огонек вдали замигал — это задвигались пальнувшие в ответ из ружья люди, а затем и погас.