«Ну что ж, — невесело подумал молодой викинг, — значит, у меня такая судьба, — искать свое счастье за морем».


Драккар обогнул «рога дьявола», и рулевое весло заскрипело под тяжестью тела Тордиса. Ладья легла на борт и чуть не зачерпнула изогнутым бортом сине-зеленой воды. Но движения рулевого были выверены и точны, и вот за поворотом показался покатый зеленый косогор. Солнце окончательно овладело небом и заливало золотыми лучами россыпь домиков у леса, остовы строящихся кораблей у кромки воды, ватаги ребятишек по склону. Отсюда было хорошо видно, как спешили к берегу люди — встречать долгожданных странников. И по большой дороге, и по маленьким тропкам бежали многочисленные фигурки. А на деревянном причале уже собралось много народа. Все махали руками и что-то кричали в сторону подходящих кораблей.

Наконец сосновый причал затрещал и изогнулся под тяжестью прислонившегося корабля. Полетели в сторону берега швартовные веревки, и путешественники ступили на родной берег. Два года мечтали об этой минуте Ингмар и вся его дружина. После постоянной качки на Балтике и в проливах твердыня родного берега приятно почувствовалась ногами и передалась всему телу. Ингмар прошел по черным доскам на причал и обнял отца. Мать сама бросилась к сыну на шею, и все трое крепко прижались друг к другу. Ингмар видел, что отец сильно поседел, а плачущие от счастья глаза матери покрылись сетью мелких морщин. Молодой мужчина ощутил еще твердые бугры мышц под рубахой у своего родителя, его руки крепко обнимали сына и жену. Мать Ингмара, почти не разглядывая, отложила в сторону дорогие подарки сына и с любовью смотрела на него полными слез, выцветшими глазами. Отец же с восхищением изучал шлем византийской работы, покрытый изящным золоченым орнаментом. Молодой мужчина окинул взглядом толпу. Среди знакомых лиц он не увидел ту, о встрече с которой так мечтал все эти долгие два года.

— Грюнхильда уехала к дяде, на Готланд, — поймал его взгляд отец.

— Так далеко? Жаль, что я не знал… — проговорил огорченный Ингмар. Две недели назад они проходили недалеко от этого лесистого двугорбого острова. Даже ночевали поблизости от него, на островке со смешным названием Форе, то есть овечий. Жарили там на вертелах барашков, купленных у местного хозяина. Ингмар как будто чувствовал, когда смотрел на синеющий на горизонте Готланд, хотел зайти туда. Но друзья отговорили. Все спешили домой.

— Уже две луны сменилось, как она уехала, скоро должна вернуться, — стала успокаивать сына мать.

Ингмар с сожалением посмотрел на приготовленные для девушки подарки.

— А я ведь тоже говорил, зайдем на Готланд, — похлопал его по плечу побратим Гуннар, громадный белокурый молодой мужчина. Обычно из Гуннара не вытянешь и слова, а тут вдруг решил подойти, утешить друга. Светло-голубые глаза великана с сочувствием смотрели на вождя викингов.

— Да, ничего, — махнул рукой Ингмар, — должна скоро быть, а не успеет, — я эти подарки сестрам раздам.

Две совсем молоденькие розовощекие девчушки, стоящие в сторонке, довольно заулыбались.

— Я вам, — пригрозила им мать пальцем, — вернется она, скоро будет, сынок.

Так, в разговорах, вскоре все оказались у порога большого дома. Это было серое длинное здание, сложенное из грубого камня, обшитое снаружи вертикально расположенными сосновыми досками. Покатую крышу покрывал толстый слой зеленого дерна. В стенах были видны редкие узкие окошки, а из отверстий в крыше курились клубы дыма от очага. Там уже вовсю шла подготовка к праздничному пиру. Через открытые двери сновали служанки и рабыни в длинных платьях с кожаными передниками. Они носили в дом посуду, мясо, различные припасы. Мелькнули и бочонки с элем или медовухой, из дома уже доносился приятный запах жарящегося на вертелах мяса.

— Нет, мама, — ответил на приглашение пройти к столу Ингмар, — сначала баня!

Действительно, мореходы истосковались за годы странствий по родной норвежской бане. Предусмотрительные родственники уже крепко натопили каменные печи, натаскали воды. Баня, издалека напоминавшая обыкновенную землянку, источала из своей утробы жар и запахи заваренных трав. Брызнули настоем травы на раскаленные камни, и низкое помещение заполнилось клубами душистого пара. Тело приятно заныло от жаркой истомы. Ингмар забрался под самый потолок и растянулся на дубовой полке. Исгерд стал энергично хлестать его по раскрасневшейся спине веником из молодых березовых веток. Жар потек волнами вниз по позвоночнику и спустился к ногам. Уже стемнело, когда распаренные мужчины ватагой выбежали на улицу и охладили свои разгорячившиеся тела в холодных водах фьорда. Казалось, даже вода зашипела от раскаленных мускулистых тел, но все звуки поглотил грубый хохот и выкрики резвящихся в воде моряков. Вскоре раскрасневшиеся после бани путешественники, причесавшись и переодевшись в праздничную одежду, стали собираться у дома Ингмара.

Дружинники Ингмара вошли в дом и стали рассаживаться возле длинных, быстро собранных в связи с таким радостным событием столов. А они просто ломились от всевозможных домашних яств. Мясо во всех видах: соленое, моченое, вяленое, копченое, всяческие соления, грибы, мед, рыба, сушеные фрукты. По случаю праздника на столах была выставлена дорогая заморская посуда, серебряные блюда и кубки.

— Ну, рассказывай, сынок, где бывали, что видали, — обратился ярл к сыну, вытирая пшеничные усы после первой чаши эля. Усы пожилого мужчины были аккуратно заплетены в две косички.

— Вначале пошли в греки, как обычно, через Ладогу, — начал свой рассказ Ингмар, — на реках в основном нас никто не трогал, опасались отпора. Драккар наш силен, быстроходен. Кнорр, конечно, приходилось защищать. На волоке напало на нас местное племя….

Сидящие за столом родственники молодого хевдинга и их соседи с удовольствием слушали длинный рассказ младшего сына ярла Дагфина. Порой его перебивали собратья по походу.


Из большого дома с высокомерным достоинством вышла статная дева и с удивлением посмотрела на гостя. Она была красива и величественна, но ее совершенное лицо все же несколько отталкивало своей надменной холодностью. Густые светлые волосы северянки красиво обрамляли гордое лицо, толстая коса, переброшенная через плечо, ниспадала до самых бедер. Большие серые глаза под широкими прямыми бровями издали казались прозрачными волшебными кристаллами, холодноватыми и отстраненными. И это придавало ее лицу неизъяснимое, колдовское очарование. Красавица была высокого роста, широка в плечах; ее сильные руки были хорошей формы, с длинными изящными пальцами. Девушка была похожа на валькирию — северную богиню-воительницу. Она была в повседневном сером платье; поверх платья был надет бесформенный невзрачный фартук — гость застал ее за домашней работой. Но царственную внешность северянки не могла изуродовать эта безобразная одежда — она относилась к тем редким женщинам, которые не нуждаются в украшениях, чтобы подчеркнуть свою красоту.

Девушка сделала несколько шагов навстречу гостю. Выходя из дверей, приподняла длинный подол своей одежды. На мгновение мелькнули обнаженные голени, сильные и красивые, как и их обладательница. Она устремила взгляд своих колдовских глаз на молодого мужчину.

— Ингмар! Ты вернулся? Что ты делаешь на Готланде? — она с недоумением посмотрела на молодого человека.

— Милая Грюнхильда! Мы приехали вместе с твоим отцом забрать тебя домой! Я так по тебе скучал! — с этими словами влюбленный Ингмар бросился обнимать прекрасную богиню.

Ее глаза широко распахнулись от изумления, на губах появилась улыбка. Девушка поднесла руку к сердцу, от чего запачкала фартук кровью рыбы, разделкой которой она занималась минуту назад. Вытерев руки, она бросилась обнимать счастливого парня, не думая о том, что за ними наблюдают строгие глаза. Их объятия длились до тех пор, пока кто-то сзади ненавязчиво кашлянул, деликатно напомнив влюбленным, что их поцелуй чересчур затянулся.

— Любимая! — Ингмар не мог насмотреться на пленительное лицо. — Наконец-то я дома! Я так счастлив снова увидеть тебя!

— Я тоже, Ингмар! Пойдем в дом, — сказала девушка и, взяв его за руку, повела за собой.

Парень, не говоря не слова, взял свою ношу — большой, битком набитый мешок, и вытряхнул его содержимое на широкую лавку. Из мешка посыпались отрезы дорогих ткани, красивая обувь, много ценных бус, браслетов и других украшений.

— Это все для тебя! — с гордостью сказал Ингмар.

— О! — ошеломленная девушка от радости потеряла возможность выразить словами свой восторг. Ее глаза засверкали как звезды.

— Ингмар! Такие чудесные подарки! — завизжала она от восторга. Ее руки уже вцепились в яркую материю и прижали к себе, примеряя длину отреза. Все остальные дары были встречены не менее радостно. Девушка бросилась на шею молодому человеку.

Когда все подарки были рассмотрены, все слова о долгой, невыносимой разлуке и морском путешествии сказаны, Ингмар, волнуясь, заговорил:

— Грюнхильда! — он слегка запинался от беспокойства. — Я хочу, чтобы ты стала моей! Будь моей женой. — Он судорожно сглотнул.

Девушка ответила не сразу. Она поводила глазами из стороны в сторону, удовлетворенно улыбнулась.

— Ингмар, я бы с радостью стала твоей супругой. Я хочу этого не меньше тебя, но где мы будем жить? — она устремила на него свои надменные глаза.

— В доме моего брата. У нас хорошая и дружная семья, у всех хорошие отношения друг с другом. А потом я построю свой дом, и ты будешь в нем хозяйкой! — его чистые голубые глаза, наполненные любовью, смотрели на гордую красавицу, умоляя о положительном ответе.

Улыбка на устах девушки заметно изменилась, она сделалась недовольной и жесткой.

— Я в этом всегда была уверена. А вот в другом — я очень сомневаюсь, — сказала она с тем же выражением на точеном лице.

— В чем, милая? — Ингмар не ожидал такого ответа. Он поверг его в смятение.