Студенты еще долго стояли на улице, смеясь и болтая, а потом, составив из пустых бутылок довольно живописную композицию, все же начали постепенно расходиться, по одному, парами или по трое. Среди них Настя успела заметить нескольких девушек, и сердце ее екнуло: а вдруг он тоже уйдет со своей девушкой? Тогда все, конец…

Но парень в синей ветровке ушел один. Забросил за плечо спортивную сумку и не спеша двинулся по улочке, круто уходящей вниз, к морю.

Здесь прохожих было совсем мало. В окнах еще не зажигали свет, но по отдельным звукам внутри домов угадывалась жизнь. Люди усаживались за праздничные столы, доносились их голоса, звук телевизора.

Настя кралась за парнем, то прижимаясь к стенам домов, то в месте, где улочка делала поворот, перебегая на другую сторону. Он словно почувствовал ее присутствие сзади, пару раз оглянулся, но она успела спрятаться за угол дома. А когда опять выглянула, парня нигде не было. Она растерялась. Сделала несколько шагов вниз, побежала, потом вновь остановилась, вернулась назад. Никого.

Настя вдруг почувствовала опустошение. Ну и правильно, ну и хорошо, что все так кончилось, дура, малолетка, губу раскатала, поделом тебе… Она что есть силы двинула сумкой о какую-то калитку близлежащего дома. Калитка вдруг распахнулась. За ней стоял парень, тот самый, и молча на нее смотрел.

— Я… — только и сумела вымолвить она.

— Что с тобой? У тебя все в порядке? — спросил он.

— Да, в порядке, — поспешила заверить его Настя. — А что?

— Тогда зачем ты прячешься и меня преследуешь?

— Я не преследую, с чего вы взяли? — вспыхнула Настя и вдруг почувствовала, что опять лицо ее заливает краска. Но ничего не могла с собой поделать.

— Не ври! Я тебя давно заприметил. А ну колись давай!

— Я не нарочно, я… просто так здесь гуляла, заблудилась немного… — Настя почувствовала, что сейчас у нее дольются слезы. И низко наклонила голову.

Парень, не отрывая от нее глаз, покачал головой:

— Хм… Странная ты, однако. Но раз так, заходи. Вместе подумаем, как тебе отсюда выбраться. — Парень распахнул калитку во всю ширину.

— Это вы мне? — произнесла она едва слышно.

— А кому ж еще? Вроде кроме нас с тобой здесь никого нет.

— Нет! — Настя замотала головой. — Я лучше здесь, на улице, салют посмотрю…

— Ну как хочешь, дело твое… — Парень кивнул, отступил на шаг и сделал вид, что собирается захлопнуть калитку.

— Ой! — Настя вскрикнула, ступив на больную ногу.

— Что там еще? — Он задержался в проеме.

— Нога!.. — жалобно простонала Настя. — Болит очень…

— А чего же ты шляешься по городу, домой не идешь, раз у тебя нога? — несколько грубовато спросил он. — Ну, давай посмотрим. Наверное, распухла…

Парень сделал движение к ней навстречу.

— Без вас разберусь! — испуганно отстранилась Настя. — Только вот постою здесь немного, отдохну и сама дойду. Вы идите, не беспокойтесь…

Парень посмотрел на нее задумчиво. Потом крепко взял за руку и молча повел за собой в глубь двора. Калитка захлопнулась. Настя, словно в сомнамбулическом сне, последовала за парнем. Сердце ее колотилось, казалось, у самого горла.

Он провел ее через мощеный дворик мимо солидного одноэтажного дома. Никто не вышел к ним навстречу, не окликнул. Дом словно вымер. Они прошли дальше, через небольшой и сильно запущенный сад. В глубине сада притаился низенький дощатый флигель, выкрашенный когда-то зеленой краской. Сейчас краска облупилась и флигель имел необжитой вид. Но именно к нему парень повел свою гостью.

— Вот, здесь я живу, — сказал он, останавливаясь перед входом. — Вернее, снимаю эту хибару у хозяев. Хочешь посмотреть мою хижину?

— Нет, нет! — Настя, словно придя в себя, рванулась в сторону. — Давайте лучше… воздухом подышим. Здесь так интересно.

Парень усмехнулся, но руку ее не отпустил, повел дальше, в глубину сада. Возле невысокого забора из ракушечника лепилась небольшая оранжерея.

— Проходи, — парень откинул брезентовый полог.

— А что здесь?

— Заходи, увидишь…

Настя помедлила и шагнула за порог.

В оранжерее стоял густой, дурманящий запах цветов. Их здесь оказалось очень много, и, видимо, за ними тщательно ухаживали. Многие цветы Настя видела впервые, хорошо знакомы ей были только розы и тюльпаны.

— Это все ваше? — поинтересовалась она, с неподдельным интересом разглядывая цветы. — Здесь так красиво!..

— Я что, похож на плантатора? — усмехнулся парень. — Все это добро принадлежит хозяевам. Они владеют домом и участком. Я лишь ухаживаю за цветами, в качестве платы за жилье. И еще иногда реализую на рынке.

— Понятно…

Настя подошла к решетчатому окну оранжереи. Отсюда, в мягкой ложбинке между двумя пологими холмами, можно было увидеть море. Солнце медленно опускалось за горизонт. Лучи его отражались на зеркальной глади, светили прямо в глаза. На пыльном стекле трепыхала, билась о него разноцветными мохнатыми крылышками бабочка. Настя протянула руку, осторожно взяла за крылышки красивое насекомое и с любопытством принялась его разглядывать.

— Эта бабочка — Поликсена, из семейства Парусников. Довольно редкий вид, вымирающий. Нам с тобой очень повезло, ее трудно отыскать, — услышала она голос за спиной.

— Правда? — Настя еще больше залюбовалась бабочкой. — Никогда не знала, что у бабочек есть имена… Она такая красивая. Можно, я ее возьму себе на память?

Она чувствовала за спиной его дыхание. Он осторожно положил руки ей на плечи. Она замерла, а сердце опять бешено заколотилось в груди. Наверное, сейчас все и произойдет. Ну и пусть, она этого сама хотела, только бы закончилось поскорей…

— Нет, — тихо произнес он за ее спиной. — Отпусти.

— Но почему? — удивилась Настя. — Вам что, жалко? Она ведь ничья…

Ни слова не говоря в ответ, парень осторожно взял у нее бабочку, чуть отодвинул в сторону стекло теплицы и выпустил на волю. Бабочка тут же исчезла, словно растаяла в лучах заходящего солнца.

— Но почему? — Настя отстранилась, повернулась к нему, капризно надула губки. — Вы всегда так… развлекаете своих гостей?

— Бабочки не созданы природой для развлечений, — сказал он серьезно. — Никто, в том числе и мы с тобой, не вправе ими владеть. Ты верно заметила — она ничья…

Настя хмыкнула и, может быть, впервые за все время их знакомства посмотрела на него открыто, без внутреннего трепета и волнения:

— Чудной вы какой-то. И говорите странные вещи. Объясните тогда.

Он немного помолчал, как бы раздумывая, стоит ли объяснять этой юной девушке такие серьезные вещи, потом все же заговорил:

— Я уже сказал… Эта бабочка принадлежит к очень редкому виду. Будет плохо, если она совсем исчезнет.

— Плохо — кому?

— Нам с тобой… Всем, кто сейчас живет на земле и будет жить после нас…

«Все-таки странный он какой-то, — разочарованно подумала Настя. — Вроде бы взрослый парень и я ему нравлюсь, а несет всякую чушь. Какие-то бабочки… Неужели он только ради этого меня сюда привел?» А вслух спросила:

— Какое значение имеет жизнь какой-то бабочки? И разве может ее исчезновение хоть что-то изменить в мире? Ее все равно кто-нибудь поймает, рано или поздно.

— Вполне может быть.

— Ну вот! Так зачем надо сохранять редкие виды? И почему, если она вымрет, то лично нам с вами станет хуже?

— Многие удивляются: зачем сохранять редкие виды? Они же редкие, их роль в природе не существенна. Но если умер один вид, потом второй, потом третий, в конце концов, наступает момент полного развала. Редкие виды — это как раз тот слой, который обеспечивает многократное дублирование экологических связей. Сохраняя редкие виды, мы обеспечиваем стабильность природных сообществ, а с ними и своего существования… Бабочки являются индикаторами, показателем благополучия сообщества. Если есть характерные для него виды бабочек, можно надеяться, что и мы тоже сохранимся…

Насте вдруг сделалось очень скучно. Она с трудом удержалась, чтобы не зевнуть.

— Понятно, — сказала она для приличия. — Спасибо. Благодаря вам я многое узнала о бабочках. А теперь мне пора. Было оч-чень интересно…

— Тебе и вправду пора? — спросил он, не двигаясь, впрочем, с места.

— Пора… Да и есть хочется. — Она сделала движение в сторону выхода.

— Тогда я тебя провожу, — согласился он, но вдруг спохватился: — Или вот что… я могу тебя накормить. У меня тут половина торта осталась. Хочешь?

Он нагнулся, достал из-под лавки коробку с тортом. Открыл, показал Насте.

Настя не кокетничала. Ей действительно очень хотелось есть. За весь день во рту она не держала ни крошки. Другое дело, что все это время она даже не вспомнила о еде, мысли ее были заняты иным. И еще ей было все-таки немножечко обидно, что он вот так, сразу, согласился ее отпустить. Она заглянула в коробку, откуда доносился заманчивый запах. Но виду не подала и сказала совсем как взрослая жеманная девица:

— Ой, знаем мы эти ваши торты, пирожные… И чем все это заканчивается…

— Ты что, ненормальная? — Парень покрутил пальцем у виска.

— Нет, просто я не такая, как все. И с первого раза вам со мной не обломится.

— Ух ты какая! — он засмеялся. — Тогда мне придется пригласить тебя еще раз.

— Попробуйте…

— Это ты давай, пробуй торт. Садись вот сюда… Правда, у меня и запить нечем, только пиво. Но пиво с тортом как-то не того, не катит. А во флигель лень бежать за чаем… Или все же сбегать, а ты подождешь?

— Не надо никуда бежать. Так даже лучше, вкуснее.

Они уселись рядом на топчан. Он на правах хозяина нарезал торт небольшими кусочками. Насте опять стало с ним интересно. Глядя на то, как парень ест торт, и сама уплетая за обе щеки, она вдруг почувствовала себя здесь легко и просто.