Вчера шел дождь… Ей позвонила Вероника… Они ужинали в ресторане с ее немецким другом… Потом Насте захотелось домой, она стала ловить машину на темной улице… И, как вспышка, — вот оно! Ее похитили, увезли на старом «жигуленке»…

Дальше — все, провал в памяти, полная темнота, эти стены, кровать и серый, покрытый трещинами потолок над головой. Что было между этим событиями — неизвестно. Хотя определенно что-то было. Она ощутила легкое покалывание на сгибе локтевого сустава, поднесла руку к глазам и увидела крохотную красную точку, вокруг которой расплылось розовое пятно. Значит, ей вкололи какую-то гадость…

Она сделала над собой усилие, поднялась с кровати и подошла к окну. Серые от пыли, давно не мытые стекла. Помещение, в котором она сейчас находилась, очевидно, располагалось в полуподвале, потому что прямо на уровне своих глаз Настя увидела угол заасфальтированного двора и какие-то мусорные баки. Серый день за окном, напротив — серый забор. Сырость и пыль, больше ничего.

Настя прошла в противоположный конец комнаты. Дверь без ручки и явно заперта снаружи. Из мебели, кроме кровати, больше ничего нет. Вообще ничего нет, даже какого-нибудь предмета из посуды, вилки, например, или ложки, с помощью которых можно было бы попробовать отомкнуть замок.

С ужасом Настя поняла, что отсюда нет выхода. Лихорадочные мысли атаковали мозг. Что делать? Что?.. Взломать единственную дверь у нее просто не хватит сил. Да и наверняка за дверью находится охрана. Остается только разбить стекло в окне и кричать надеясь, что кто-нибудь ее спасет. Тоже не выход. Кто ее здесь услышит, в глухом дворе? Разве только привлечет внимание похитителей.

Кстати, кто они? Зачем им понадобилось ее похищать? Это как-то связано с ее прошлой жизнью?.. Но ведь Макс сообщил ей, что все улажено. В подробностях рассказал, как было дело и почему она теперь может быть совершенно спокойна. Выходит, Макс ошибался или это как-то связано с его бизнесом?..

В голове у нее опять сделалось совершенно пусто. Настя присела на кровать и принялась смотреть в окно. Это было единственное, что еще привлекало взгляд. Тупое созерцание мусорных баков на грязном асфальте принесло определенную пользу. Она успокоилась, расслабилась и просто ждала, не думая уже ни о чем. И даже когда снаружи послышался щелчок замка в двери, она даже не оглянулась.

— Ну что, куколка, соскучилась без меня? — услышала она сбоку от себя голос Рафика. — Ты уж извини, что так приходится тебя принимать!.. Сама виновата…

Настя медленно обернулась, с презрением посмотрела на него:

— Повторяешься, Рафик. На другое фантазии у тебя не хватает…

Он, словно не обращая внимания на ее тон, присел рядом с Настей на край кровати.

— Наверное, сильно хочешь в туалет, да?.. И покушать тоже?.. Это мы сейчас устроим. Только что раньше, покушать или в туалет?.. Говори, не стесняйся.

Настя не ответила. Она как будто и не услышала вопрос. Она и в самом деле его сейчас не слышала. А он продолжал как ни в чем не бывало:

— И на что ты, собственно, рассчитывала? Сбежать надеялась? От меня?.. Глупая, такое еще никому ни разу не удавалось… Да и не могу понять — зачем бежать? Разве тебе со мной было плохо?

— Лучше ты скажи, зачем я тебе нужна?

— Как это — зачем?.. Странный вопрос. Я очень к тебе привык, привязался душой за все то время, пока мы были вместе. Мне так тебя не хватало…

— Брось, Рафик. Я серьезно.

— Так и я серьезно! Ты мне нравишься… Ты мне очень, очень нравишься, без дураков. Ты приносила мне удачу, а без тебя — сплошная непруха в жизни…

— Я слыхала, ты едва не залетел? — мстительно усмехнулась Настя.

Рафик посмотрел на нее и тоже изобразил усмешку на лице:

— А ты, пожалуй, была бы рада, если б я залетел?

— Да уж слезы лить не стала…

Он покачал головой:

— Ай-я-яй, какая неблагодарность!.. А ведь я о тебе заботился. Я тебя сделал тем, кто ты есть, а ты так со мной обошлась… Нехорошо с твоей стороны.

— Кем ты меня сделал, шлюхой?

— А все бабы по натуре своей шлюхи. Только одни умеют извлекать из этого пользу, а другие трахаются чисто из спортивного интереса, и таких большинство. Но, как говорится, Аллах им судья… Я всего лишь помогаю тем женщинам, которые имеют амбиции, развить свои природные способности и обрести положение в обществе.

— Господи, что ты несешь!.. — сказала Настя раздраженно и устало. — Ты специально меня похитил и держишь здесь, чтобы заставить еще раз выслушивать всю эту чушь? Так я уже давно ученая благодаря тебе…

При этих ее словах Рафик вдруг посерьезнел. Глаза его заблестели.

— Нет, радость моя, тут ты ошибаешься… Это не я, это у меня тебя похитили. И сделал это твой ласковый пиджачок. Он украл у меня то, что по праву принадлежало мне. И не просто кинул, как дешевый фраер, а при этом жестоко унизил, заставил час стоять с поднятыми руками и носом к стене на виду у всех! Я такие вещи не прощаю, он у меня за это ответит. Как пидора опущу, а поможешь мне ты!..

У Насти перехватило дыхание:

— Я?.. Не дождешься!..

Рафик усмехнулся, глядя на нее. Наивная дура. Он понял, что надо с нею делать, что ей сказать. Он всегда любил и стремился подчинять своей воле окружающих, именно потому испытал сейчас сладостное чувство торжества. Принудить строптивицу хотя бы из принципа, а не только в интересах дела — вот что ему больше всего хотелось теперь.

— Рыбонька моя!.. — Он схватил ее сзади за волосы, развернул к себе. — Ты не только сделаешь все, о чем я тебя попрошу, ты меня станешь об этом умолять на коленях!..

— Пусти!.. — билась она в его руках. — Никогда!.. Слышишь?.. Можешь делать со мной что хочешь, но в этом я тебе помогать не стану!..

— Хорошо, раз так, — Рафик отпустил ее. — Но мне казалось, что этот человек тебе дорог, что тебе не безразлично, останется он жив или умрет…

— Что?! — Настя осторожно вскинула голову. — Что ты хочешь…

— Этого даже не я хочу, — криво усмехнулся он. — Теперь от меня мало что зависит… Этого хотят другие, которые там, — он указал пальцем куда-то в потолок. — Потому что твой фраерок кинул не столько меня, сколько их разозлил своим поступком… Они люди серьезные, но грубые и решительные. И если возьмутся за дело, сама понимаешь…

Настя поникла головой. Он с удовольствием смотрел на ее сгорбленную худенькую спину, на ладони, стиснутые в кулачки, — она прижимала их ко рту.

— Ты мне не очень-то и нужна для такого дела, вернее, совсем не нужна. Они там сами управятся… Я просто тебя пожалел, хотел помочь, но… Ты сама так решила. Я тебя не держу, можешь уходить… Давай, давай, тебя проводят…

Он встал с кровати.

И тут она сказала глухо, обреченно:

— Я согласна. Говори, что я должна делать?..

26

Весь следующий день, приехав на работу, Макс старался держаться бодро. В коридорах офиса он энергично здоровался за руку с мужчинами, шутил, с очаровательной улыбкой целовал женщин в щечку, в кабинете отвечал на звонки, выслушивал доклады подчиненных, подписывал горы скопившихся за время его отсутствия документов. Лишь непривычная суетливость и лихорадочный блеск в глазах выдавали его волнение. Но даже те подчиненные, которым удалось заметить перемену в поведении Макса, объясняли это тем, что их шеф был полон энергии и рад вновь вернуться на работу после удачно закончившейся командировки.

Лежнев без стука проник к нему в кабинет, раскованный и вальяжный, как обычно.

— Знаю, уже все знаю, что вернулся ты на коне и со щитом, — весело приветствовал он друга. — Везучий ты человек, Макс! Все тебе в руки так и идет!..

— Под твоим чутким присмотром, — в тон ему парировал Макс.

— Стараемся… — Лежнев присмотрелся к нему более внимательно. — Но вот только видок у тебя… немного того…

— Что тебе во мне опять не нравится?

— Побледнел ты маленько… Пива там много пил или опять голова?

— Она самая, — поморщился Макс.

— Может, от перемены климата?

— Все может быть. В Германии стоит сейчас жуткая жара…

— Дома как? Как Настя, обрадовалась подаркам?

Вопрос о Насте как удар по больному месту. Но Макс сдержанно улыбнулся. Не хватало еще, чтобы Витька о чем-нибудь узнал и начал лезть с расспросами. И без того муторно на душе. Потому ответил немного небрежно:

— А как ты думаешь?.. Все женщины падки на такие вещи, как сюрпризы. И Настя в этом смысле не исключение.

— Ты бы хоть свозил ее куда за кордон. Пусть девушка чуток развеется, на мир посмотрит, а то держишь ее при себе затворницей.

— Да вот, покончу с делами и отправимся с ней в турне, — согласно кивнул Макс.

— Далеко собрались?

— По твоему совету, на Канары.

— О, рад слышать. Только ведь дела у тебя продолжают оставаться на первом месте. Трудно будет тебя выпихнуть куда-нибудь, даже ей.

— А ты тоже меня выпихнуть хочешь?

— Ну это так, образно говоря…

— Не ври, Витя, не ври. Давно спихнуть меня хочешь с этого вот кресла…

Лежнев вскинул голову, словно от удара, с затаенным страхом посмотрел Максу в глаза. Но глаза у того лучились беззлобной иронией. И у Лежнева отлегло от сердца.

— Шуточки у тебя, Макс…

Макс не успел ответить, так как зазвонил телефон. Он снял трубку отвернулся к стене, сразу утратив былую энергию. Глухо проговорил в трубку:

— Я слушаю…

— Максим Афанасьевич, — услышал он голос секретарши. — Директор стадиона «Вымпел» насчет дерна… Будете говорить?..

— Да, буду — буркнул в трубку Макс.

— Ладно, я пошел, — кивнул головой Лежнев. — Не буду тебя отвлекать. А к вечеру, может, опять заскочу если раньше не уеду по делам…