— Его нельзя кидать, обидится, — пояснила Вероника. — Он, как теленок, совсем ручной. И потому он нам не помещает. Поехали, развлечемся вместе…

Настя, пусть с неохотой, но приняла предложение. Макс должен был прилететь только назавтра днем, и Настя подумала о том, что вечер, проведенный в приятной компании, немного улучшит ее настроение.

Около восьми вечера немецкий господин по имени Карл-Хайнс позвонил в дверь квартиры Вероники. Расцеловался с хозяйкой, мельком познакомился с Настей и тут же сообщил, что его «БМВ» ждет внизу, у подъезда.

Пока спускались, Вероника на ходу составила план действий.

— Сначала поужинаем, потом поедем, немного покатаемся по городу перед сном, — шептала она Насте на ухо. — Он мужик прикольный. На голову, правда, немного сдвинутый, но они там все такие, — она засмеялась и покрутила пальцем у виска. И тут же пояснила: — Он готов платить только за то, что ты весь вечер будешь слушать его бред!..

Карл-Хайнс оказался закомплексованным мужичком лет под пятьдесят. Он был коротышкой с широкими плечами и лицом, сильно изрытым оспой. За столиком в ресторане он непрерывно курил и глуповато при этом улыбался. Присутствие в их компании Насти его явно не обрадовало. За ужином Вероника и Настя болтали между собой по-русски. Немец при этом все время молчал, только изредка надувал щеки от обиды. Вероника временами вдруг вспоминала о его присутствии и неожиданно чмокала его в щеку, фальшиво улыбаясь, и что-то сообщала ему ободряющим тоном. Одним словом, вечер показался Насте довольно странным. В финале ужина официант принес счет, и немец оплатил его с невероятным пафосом.

— Денег у него, как у дурака фантиков, — нашептывала Насте Вероника. — Думаю раскрутить его на что-нибудь приличное.

— Например? — вяло поинтересовалась Настя.

— Ну… пусть он купит мне машину. Или, на худой конец, свою пусть оставит

— Думаешь, это реально? — удивилась Настя.

— Совершенно реально, — заверила ее Вероника. — Я одну суку знаю, он ей новенький «Фольксваген» в прошлый свой приезд прямо к дому подогнал. Правда, она ему целый год перед этим мозги чистила. И вычистила, надо сказать, напрочь. Совсем рехнулся, идиот! А чем я хуже этой суки?

Настя подумала, что никак не хуже. Они уже достаточно выпили за ужином, и ее немного потянуло в сон. Да и скучновато как-то стало. Немец, когда они вышли из ресторана, вдруг оживился, начал предлагать какие-то новые развлечения, но делал это довольно пассивно. Понятное дело, прилетел мужик черт знает откуда, ему бы поскорей сграбастать свою девушку и с ней в койку. А тут весь вечер приходится ее развлекать, да еще с подругой.

Перед тем как сесть в машину, Вероника отвела Настю в сторону и заговорщически прошептала, наклонясь к самому ее уху:

— Слушай, а давай его вдвоем, за двойную цену…

— Подруга, ты маленько перепила, — постаралась урезонить ее Настя. — Я уже давно не по этому делу.

— Да ты не понимаешь, мы с тобой это… как будто сами друг друга, ну?.. Он любит такое шоу и только знает, что бабки отстегивать.

— Друг друга?.. Зачем мне это? Настя делала вид, что действительно не понимает, о чем речь. Ей захотелось поскорее уйти. Она отстранилась от подруги и сказала: — Знаешь, я лучше поеду домой. На такси. Вы уж сами там как-нибудь… Извини.

И с этими словами двинулась прочь, даже не попрощавшись с немцем.

День накануне выдался не особенно жарким, дождливым, а к вечеру и вовсе заметно похолодало. Теперь Настя пожалела, что оделась так легко. Подул прохладный ветер, забирая все остатки тепла. «Но ничего, скоро я буду дома, а там горячий душ, теплый чай…» — подумала она.

Она шла вдоль какой-то пустынной улицы, где почти не было машин и слабо светили фонари. Прохладный ветер дул теперь откуда-то сбоку, из подворотен. Настя то и дело останавливалась на обочине, голосовала проезжающим мимо автомашинам, но те мчались мимо.

Настя уже совсем замерзла, как тут, на ее счастье, мигнул фарами и, проехав несколько вперед, притормозил у тротуара старенький, видавший виды «жигуленок». И следом, лишь немного не доезжая до него, остановилась иномарка темного цвета.

Настя удивилась: вот как, то ни одной машины, а то сразу две откликнулись на ее призыв. Она все-таки отдала предпочтение «жигуленку». Водитель в нем, как Настя успела разглядеть, когда спрашивала его согласия подвезти, был уже довольно пожилой человек. Да и по опыту она знала, что останавливать отечественную машину гораздо безопаснее, нежели иномарку. У богатых чаще возникают какие-нибудь экзотические причуды по отношению к одиноким девушка, голосующим в ночи на темной дороге.

Настя чуть замешкалась, прежде чем захлопнуть дверцу. Когда садилась, край платья свесился с подножки и она наклонилась, чтобы его подобрать. Как вдруг сзади, из иномарки, выскочили двое крепких парней и в одно мгновение оказались рядом с «жигуленком». Все произошло настолько стремительно, что Настя даже охнуть не успела. А парни уже расположились по бокам, прижав ее с двух сторон на заднем сиденье.

— Пошел! — коротко приказал водителю «жигуленка» один из них.

А другой, когда они тронулись с места, повернулся к Насте и произнес:

— Сиди тихо. Тебе ничего не будет, если только не станешь рыпаться.

Он мог бы и не предупреждать. Настя, уже наученная когда-то горьким опытом, сидела тихо, как мышь. Даже не пыталась запомнить дорогу, которой ее везли. Видать, у нее на роду написано — попадать в подобные ситуации.

Да, все возвращалось к ней уже в который раз…

24

В бизнес-классе «Аэрофлота» почти трехчасовой перелет из Франкфурта в Москву показался Максу легкой прогулкой по сравнению с несколькими напряженными днями, проведенными им в постоянных встречах с зарубежными партнерами. Услужливые стюардессы постоянно предлагали что-либо выпить, и уже через полчаса жизнь казалась ему прекрасной. Макс листал журналы, которые в изобилии лежали на столике, прихлебывал из стакана коньяк и получал удовольствие от осознания того, что переговоры увенчались успехом.

Но лишь сойдя с трапа самолета, Макс окончательно поверил, что он наконец возвращается домой, а там его уже ждет Настя. Он позвонил ей по мобильному сразу, из аэропорта, как только прошел в зал прилета. Телефон в квартире молчал, но Макс подумал, что Настя, может быть, в ванной или вышла в магазин, поэтому не волновался.

Водитель встретил его приветливой улыбкой, погрузил вещи в багажник машины, и они поехали в город. Тучи после недавнего дождя рассеялись, выглянуло солнце. День обещал быть погожим, теплым, но не жарким. За окном уже мелькали дома на проспекте Вернадского, пробегали мимо рекламные щиты.

Из машины Макс опять позвонил домой, но телефон в его квартире по-прежнему не отвечал. Успокаивая себя, он набрал другой номер. Лежнев откликнулся сразу, будто только и делал, что ждал этого звонка. Голос у Витьки был, как всегда, бодрый и немного дурашливый. Он сообщил, что на работе все нормально, никаких потрясений, дела идут, а шефа все ждут с нетерпением.

Макс пообещал приехать к обеду и выключил телефон.

Дома он застал чисто прибранную квартиру, Настины вещи, разложенные на спинке дивана в ее комнате. Ни самой девушки, ни даже записки от нее Макс не обнаружил. Настин мобильник тоже не отвечал, хотя гудки туда проходили. Все это Максу не понравилось. Наскоро ополоснувшись в душе и побросав вещи и привезенные подарки, он сел в кресло и глубоко задумался.

Настораживало прежде всего то, что Настя действительно совсем недавно готовилась к его приезду. Об этом свидетельствовала ее одежда, тщательно подобранная, вот только надеть ее она почему-то не успела. Оставалась еще надежда, что Настя захотела посетить парикмахерский салон, чтобы порадовать Макса какой-нибудь оригинальной прической, а там, возможно, собралась большая очередь.

Утешая себя этой мыслью, хотя не особенно в нее веря, Макс отправился на работу. Насте он оставил записку на видном месте, чтобы она, как только появится, немедленно ему позвонила на любой телефон в офисе.

25

Настя медленно открыла глаза. Сознание постепенно возвращалось к ней, она ощутила свет, который проникал в голову какими-то крапинками, цветовыми пятнами, они были светлыми — зелеными, голубыми и белыми. Постепенно эти пятна стали приобретать определенную четкость — некую картину некого мира, который окружал ее. Она сосредоточилась на этом зрительном ощущении мира и стала отождествлять ее с образом, который всплыл из глубины ее сознания. То, что она видела, было лесом. Она лежала под деревом, было утро, небо было голубым, без облачка, солнце радостно сияло…

В голове все начало потихонечку укладываться, она начала приходить в себя. Но тут проснулась одна мысль, которая, казалось, всегда была, только таилась где-то в глубине, и сейчас она снова вспыхнула, отодвинув на второй план все остальное: «Кто я? Где я? И зачем?..»

Она пошевелилась, подвигала руками и ногами, покрутила головой, провела рукой по животу, нащупала уголок смятого платья… И тут же в ужасе подскочила, села на кровати, стала оглядываться по сторонам.

Все плыло перед глазами, как в тумане. Однако она смогла рассмотреть комнату с голыми стенами и узкую, как пенал. Единственное окно, откуда проникал свет, было снаружи забрано ржавой решеткой. Настя сидела, одетая, на железной кровати, без простыней, подушки и одеяла, с единственным грязным матрасом, брошенным прямо на металлическую сетку. Неужели здесь она провела ночь?..

Который теперь час, она не знала. Но, судя по тому, что за окном светло, сейчас уже было утро, а может быть, даже день. Голова сильно кружилась, и Настя опять легла на узкий матрас. Лежала, уставившись в потолок, и пыталась припомнить, как она сюда попала.