Несмотря на гуманитарный уклон, в их классе было десять мальчиков. Но первое время Лизка, да и Ленка тоже на них не обращали внимания. Новая школа, новый коллектив, новые учителя, непривычные методы преподавания, а главное – скорость этого самого преподавания заставляли их думать только об учёбе. У них в пряжинской школе было принято долго, обстоятельно и никуда не спеша объяснять новый материал. Чтобы его поняли все, даже вечный двоечник Женя Гаврилов. А здесь все учителя ярко, увлекательно, но очень быстро объясняли главное, а потом сразу давали кучу самостоятельных заданий. И если кто-то не успел, не сообразил, что-то прослушал – это были, что называется, его проблемы. Да ещё учителя постоянно задавали каверзные вопросы, заставляли ребят думать, вспоминать всё изученное за предыдущие годы, быстро соображать, анализировать и делать выводы. Лиза и Лена, хоть и были в своей прежней школе почти что отличницами, к этому оказались совершенно не готовы. Адаптироваться к новым методам обучения им было ох как трудно! Поэтому все вечера они проводили за учебниками, прямо за ними часто и засыпали.

И только в октябре, совсем недавно, Лиза вдруг заметила, какой замечательный парень учится в её классе, да ещё и числится в их «деревенской» группе. Его звали Вася Рябов.

Вася – немного кошачье имя, но оно как нельзя лучше подходило ему. В Рябове было много кошачьего. Хитрый, с прищуром, взгляд карих, почти жёлтых глаз. Мягкие крадущиеся движения. И даже то, как он обычно разваливался на стуле за партой – лениво, с видом довольного, объевшегося сметаной кота.

Вася не просто был симпатичным, он ещё был очень весёлым и заводным. На каждый случай у него всегда был припасён анекдот или забавная история. Он умел пошутить так, что даже самый скучный и пасмурный день тут же становился ярким и радостным.

Именно Рябов всегда был заводилой, организатором и идейным вдохновителем их прогулок по городу. Именно он разыскал старое, почти заброшенное и заросшее зеленью кладбище, с красивой, маленькой, выкрашенной голубой краской старинной церквушкой. Именно он нашёл лазейку на территорию огромного грузового порта, после чего они разведали там кучу всяких интересных мест. Именно он «открыл» для них танцевальный клуб «Бруклин» и придумал, как туда можно попадать бесплатно.

И теперь каждую субботу обязательно кто-нибудь из «городских» тоже присоединялся к «деревенским» в этих увлекательных прогулках по городу. И не только из гуманитарного класса, но и из физико-математического, из естественно-химического, из биолого-медицинского и из финансово-экономического тоже. Не только девчонки из их класса, но и из всей параллели хотели пообщаться с Васей. И в последнее время Лизе это как-то очень-очень не нравилось.

Первым Лизиным открытием в новом городе и новой школе было то, что в её классе учится замечательный парень – Вася Рябов. А вторым – что это замечает не только она. Не только Лиза старалась тихонечко встать рядом с кружком, сразу организовывающимся вокруг травящего байки Васи. Очень многие девчонки были не прочь постоять рядом, похихикать, а то и тоже заявить о себе – пошутить в ответ, вступить с Рябовым в шутливую перепалку.

А она, Лиза, этого-то как раз и не могла сделать. Не могла, и всё тут. Ужасно стеснялась. «Краснела, бледнела и потела», как обычно характеризовала это состояние подруги Лена, но ни слова вымолвить не могла. Хотя специально готовилась: читала в Интернете анекдоты, заучивала байки, тренировалась их рассказывать – на своей подруге тренировалась. Дома-то всё у неё получалось. Более того, и в школе, в присутствии девчонок-одноклассниц – тоже. Но стоило рядом оказаться Васе – всё, Лиза превращалась в собаку: смотрела на него умными глазами, всё понимала, а говорить не могла.


– Тебе нравится Вася Рябов?

– Рябов? – переспросила Лена с таким видом, как будто в первый раз услышала эту фамилию. – Ну да, он симпатичный. И весёлый. А что?

– А мне… нравится, – выдохнула Лиза.

– Тебе нравится Вася Рябов? – переспросила Давыдова с таким удивлением, как будто подружка призналась, что она обожает мыть пол в классе или уроки ОБЖ, которые ведёт их контуженный обэжэшник.

Лиза покраснела.

– Но ведь он такой, такой… – и со словами: – Подожди меня, я сейчас, – вышла из кухни.

Вернулась она с тетрадкой и молча сунула её Лене под нос.

– Я представила нас, и вот

Я решила, что мы не пара.

Я решила, что ты – урод,

И не нужен мне даже даром.

Мы по-прежнему вместе гуляем,

Я – с подругой, с друзьями ты,

Ходим, о ерунде болтаем,

Пишем на стенах и рвём цветы.

Я зачем-то тебе улыбалась,

Ты смущался забавно так,

За спиной над тобой я смеялась:

– Недоумок, «красавчик», дурак.

Ты с подругой моей болтаешь,

Твои мысли о ней! – Я чую.

Что со мной? Что я злюсь? Ты знаешь,

Я вдруг поняла: я ревную!..

Что мне делать? Уж ночью не спится!

Карты бросить? Они наврут.

Рассказать? Написать? Напиться?

Ну вот что мне поделать тут?

А ведь я так хотела влюбиться… —

вслух прочитала Лена.

Лиза прослушала свои собственные стихи, прочитанные подругой, и изумилась – как странно и непривычно они прозвучали! Сердце её билось громко-громко, так что, казалось, его слышно на всю квартиру.

– Хорошие стихи, – похвалила Лена. – Мне нравятся. Только я не поняла, когда это он со мной разговаривал?

– В прошлую субботу. Вы вместе заходили в магазин за соком, а мы вас ждали снаружи. Но ты не подумай, я не ревную. Это просто образ такой родился.

– А-а… А почему он «недоумок»? Ты же сама говорила, что он – самый замечательный?

– Недоумок! Конечно, недоумок! – неожиданно даже для самой себя вспылила Лиза. – И вовсе он не красивый, и не замечательный, и вообще, я совсем, ни чуточки в него не влюбилась. Это просто моя лирическая героиня. А не я! – и она выскочила из кухни.

Это было первое её стихотворение «про любовь».

Глава 2

О том, как должна начинаться большая настоящая любовь

До этого были совсем другие стихи.

Дом сгорел. Оплакал дождик свыше,

Пыль и пепел замешав с землёй.

Но осталась шиферная крыша

С небольшой кирпичною трубой.

Всё сгорело: стены, двери, рамы,

Но, презрев закон и здравый смысл,

Нависала гордо и упрямо

Крыша, не желая падать вниз.

Но никто не видел это чудо.

Как увидеть – каждый третий слеп!

Не достроив стены, злые люди

Для мечты воздвигли новый склеп.

Его она написала летом, ещё в Пряже. А ещё два дня назад – вот такое:

На траве под утро проседь,

И всё чаще тянет к маме.

Это ты явилась, осень,

С неба хмурого дождями.

Чтобы скрыть пустую скуку,

Чтоб забыли все о лете,

Ты деревьев злую муку

Превратила в разноцветье.

Только я грущу о лете,

Ведь ты знаешь, знаешь, осень,

Золотые листья эти

Ты сама же в лужи бросишь.

Лиза не знала, хорошие у неё стихи или нет, а вот Лене они нравились. Больше Лиза их никому и не показывала. Потому что ужасно стеснялась того, что ей нравится сочинять. А Давыдова никогда её не ругала, всегда хвалила. Если же и критиковала её творения, то всегда по делу – говорила конкретно, что и где лучше подправить. А главное, она понимала, что для подружки это важно, и поддерживала её в желании писать, за что Лиза ей была очень благодарна.

– Людей надо хвалить. Тогда они становятся хорошими. А если их постоянно ругать? то они и становятся плохими. Всё очень просто, – как-то сказала Лена.

Лиза с этим была абсолютно согласна, поэтому всегда смело показывала свои стихи подруге. Но до этого она никогда не писала про любовь. Потому что просто ни в кого не влюблялась. А показывать кому-то стихи про любовь – даже лучшей подруге! – оказалось совсем не так просто, как про сгоревший дом или про осень.

Лиза и сама не поняла, с чего она вдруг вспылила и почему вдруг убежала из кухни, даже не допив чай. В последнее время с ней вообще творилось что-то странное. Иногда Лиза могла прямо-таки выйти из себя и начать кричать, ругаться, топать ногами, могла «сказать всё» и уйти, хлопнув дверью. Ленкина мама, тётя Зоя, говорила, что это у неё скоро пройдёт, когда закончится подростковый возраст. Ленка тоже уверяла подругу, что с годами та станет гармонично развитой личностью, которую ни за что нельзя будет вывести из себя. А пока ей, наверное, просто приходилось страдать от неожиданно проявлявшегося темперамента подруги.

Да и Лизе иногда приходилось страдать из-за Лены. Ведь Давыдова со всеми своими рыцарями и драконами жила совсем не в этом мире. В любой момент она могла отрешиться от действительности и вообще перестать замечать что-либо вокруг. Ей, казалось, вдруг становилось наплевать на людей. Включая и её лучшую подругу. Лиза могла биться в истерике, рыдать, бить посуду, мылить верёвку – Лена оставалась равнодушной. Просто ничего не замечала. И тогда Лиза чувствовала себя брошенной и не нужной. В Пряже это было не так страшно, потому что дома всегда были мама и старшая сестра Галя. А потом Галя вдруг неожиданно собралась замуж и уехала из посёлка. А теперь вот и она, Лиза, оказалась далеко от мамы – с Леной, которая постоянно уходила в какие-то свои мечты.

Причём Лизе казалось, что Лена тоже была такой не всегда, не с детства. Что в детстве они были гораздо более похожи, и похожи ну совершенно во всём. Были они одного роста, одинакового телосложения, со светло-русыми волосами. Были одинаково мечтательны, впечатлительны и ранимы. А теперь даже внешне они стали разными. За время учёбы в девятом классе Лиза вдруг неожиданно выросла – стала сначала на два-три, а теперь уже на добрых восемь сантиметров выше подруги. А у Ленки изменился цвет волос – они вдруг неожиданно начали темнеть. Нет, в брюнетку она, конечно, не превратилась, но подружек уже больше, как это было раньше, не путали – ни вблизи, ни издалека.