– Вы так великодушны, лорд Анандейл. Так же как и ваш племянник Эдвард, – начала она. – Но все же я хочу еще раз вам напомнить, что Эмили – дочь Адама Дьюарда. И скрывать это дольше не имеет смысла. Это было бы нечестно.

Сказав это, она испугалась, что обидела его этими словами, и что он воспринял их, как решительный отказ. Но, к ее облегчению, старик улыбнулся.

– Я все понимаю, Каролина. Если вы настаиваете, то я не буду мешать вам, моя дорогая. Однако, что касается меня, то я могу повторить все, только что мною сказанное снова, чтобы ты поняла истинные чувства и намерения, которые руководят мною. И я бы хотел попросить вас, чтобы вы с дочерью обязательно навещали нас с женой, когда будете в Финли-Эббате. Моя будет просто счастлива познакомиться с девочкой. Они обязательно подружатся. Эмили такая милая, такая смышленая малышка. Не отказывай нам в этой маленькой радости, Каролина. Тем более, насколько мне известно, Дьюард – сирота, и со стороны отца у ребенка нет бабушки и дедушки. И мне хотелось бы…

Каролина улыбнулась ему в ответ.

– Мне тоже очень этого хотелось бы. Думаю, Эмили обрадуется, когда я расскажу ей о вашем предложении.

Эти слова приободрили Анандейла. Заметно повеселев, он взялся за трость.

– К сожалению, я должен уже идти. Нельзя заставлять Эдварда столько ждать меня, – сказал он, поднимаясь с кресла. И уже у выхода, приостановившись, добавил: – Долли сообщила нам, что вы, Каролина, скоро выйдете замуж за Дьюарда. От всей души желаю вам счастья. Я не хотел бы, чтобы ваша семья относилась враждебно к нашей семье. Надеюсь, мы станем со временем добрыми друзьями.

Распрощавшись и проводив старика до двери, Каролина еще с минуту стояла обдумывая его слова. Казалось, она только в этот момент по-настоящему поняла, как много значили для нее они. Как бы там ни было, она рассталась с частью своего прошлого и сделала еще один шаг к новой жизни.

С легким сердцем и в приподнятом настроении Каролина отправилась наверх, но, не дойдя до первой лестничной площадки услышала музыку, доносившуюся из гостиной.

Адам. Он уже пришел домой и играл на пианино. От этих сладких звуков душа ее наполнилась светлым, теплым чувством. Сияя от счастья, полетела она на манящую, чудесную мелодию.

Тихонько открыв дверь и приблизившись к пианисту, она замерла, наблюдая за длинными, быстрыми пальцами, бегавшими по клавишам. Но тут он вдруг почувствовал чье-то присутствие и поднял голову. Увидев ее, он сразу же захлопнул крышку инструмента.

– Я услышала музыку и поняла, что ты вернулся, – сказала Каролина.

– Джон сказал мне, что у тебя были посетители, – холодно произнес он.

Адам не хотел говорить таким тоном, ему грезилась совсем другая беседа, но он помнил о преграде, разделявшей их.

Ее обжег лед в его глазах.

– Да, – более спокойно, чем хотелось бы, сказала она, подходя к креслу и развязывая ленточки шляпки. – Приходили лорд Анандейл и Эдвард. Они были очень добры ко мне. Эдвард настаивал на том, чтобы я приняла от него те деньги, которые Джеред потерял в результате краха их предприятия.

– Это очень благородно с его стороны, – сдержанно заметил Дьюард. – А Анандейл?

– Лорд Анандейл сказал, что хочет считать Эмили своей внучкой. – Каролина бросила шляпку на стол и заглянула Адаму в лицо. – Я выразила ему свою благодарность, но сказала, что Эмили – наша с тобой дочь.

Она надеялась, что эти слова напомнят ему о том, что их связывало. Но он, наоборот, только больше замкнулся в себе и лишь мрачно буркнул:

– Ясно.

Каролина хотела обнять Адама, но этот его отстраненный взгляд остановил ее. Сердце женщины тревожно забилось, и руки предательски задрожали.

– Что сказал лорд Кастлери? – обеспокоенно спросила она.

Он улыбнулся, но глаза его не потеплели.

– Все нормально. Он сказал, что обвинения с меня сняты. И мало того, Кастлери принес мне свои извинения да еще сказал, что он у меня в долгу. Неслыханный случай. Это такая редкость, чтобы он признался в своих ошибках.

– Слава Богу! – с облегчением произнесла она. – Даже не верится, что вся эта невероятная история наконец, закончилась.

Она была искренне рада за него, но в голосе ее прозвучали нотки растерянности, так как она чувствовала, что он что-то не договаривал. Что он скрывал от нее? Его что-то мучило. Холод в его глазах пугал ее. Она чувствовала, что он намеревался еще что-то сказать. И хотя не знала что именно, но была уверена, что это наверняка угрожает их счастью и благополучию.

Адам неторопливо подошел к окну и, глядя в сад, спросил нарочито равнодушным тоном:

– Как чувствует себя Шеритон?

– Уже намного лучше, – ответила она. – При хорошем уходе он быстро пойдет на поправку.

– Я рад за него. Он очень хороший человек, – сказал он и, отвернувшись от окна, посмотрел ей в глаза. – Послушай, Каролина, почему ты мне ничего не говорила о том, что Джордж предлагал тебе выйти за него замуж?

Ее поразили его слова и то, как он их произнес. Об этом ему мог сказать только один человек.

– Шерри тебе все рассказал?

– Да. И не только это. Он сказал, что готов удочерить Эмили и окружить вас обеих роскошью, вниманием и заботой.

Каролина улыбнулась.

– Да, это так. Шерри действительно очень хороший человек, добрый, великодушный. Надеюсь, ему повезет, и он еще встретит в своей жизни женщину, во всех отношениях достойную его. Он обязательно встретит свое счастье. Он этого заслуживает.

– Ты тоже заслуживаешь счастья.

Она внимательно посмотрела на него, заглянув в эти родные, настороженные глаза, и поняла, что его раздирают какие-то противоречивые чувства.

– Что ты хочешь этим сказать, Адам?

Он довольно продолжительное время стоял неподвижно и молчал. Однако она терпеливо ждала, что он ответит.

– Каролина, когда ты согласилась выйти за меня замуж, ты думала, что это единственный выход для тебя. Но теперь выяснилось, что у тебя появился другой вариант. Более разумный, более выгодный. И ты вольна выбирать. Я не хочу неволить тебя собою и данным мне словом.

Она похолодела от ужаса. Как? Он хотел избавиться от нее? Он уже сожалеет, что связал себя и свою свободу таким поспешным предложением? Столько лет он добивался ее, и вот теперь, когда его стремление почти осуществилось, его чувства к ней перегорели, а желания иссякли! Выходит, она так долго ждала своего счастья, которое вот уже держала в руках, чтобы тут же потерять его? Счастье выскальзывает из ее рук!

Адам с затаенной надеждой наблюдал за нею. Он видел, как она изменилась в лице, как занервничала. Он продолжал стоять неподвижно, готовый к самому худшему. Ему было нелегко предложить Каролине свободу. Нет, мало сказать нелегко – решиться на это для него было так же тяжело, как если бы он надумал совершить самоубийство. Однако ее счастье было для него превыше всего, в том числе, и превыше счастья собственного. Казалось, сердце его превратилось в камень и остановилось. Двадцать лет он добивался этой женщины, и вот когда долгожданное счастье уже было в его руках, он сам выпускал его из рук.

– Ты хочешь, чтобы я оставила тебя? – спросила она, подходя к пианино.

Адам хотел было возразить, но сдержался, заставил себя промолчать. Он предоставил ей сделать свой выбор самостоятельно, не желая давить на ее решение излиянием своих истинных чувств. Пусть будет то, что она посчитает для себя наилучшим. Он должен ей помочь сделать правильный выбор.

– Подумай, Каролина, Шеритон может дать тебе все. Такую жизнь, какую он способен обеспечить тебе, я не смогу предоставить своей жене никогда. Он богат, знатен, красив, добр, любит тебя и, наверняка, будет хорошим отцом для Эмили. К тому же, лорд Анандейл позаботится, чтобы имя малышки осталось незапятнанным клеймом незаконнорожденной. Перед тобой теперь не стоят те проблемы, как в ту ночь, когда я сделал тебе свое предложение. И никто никогда не узнает, что мы были не просто друзьями детства. Тебя ждет роскошь, светское общество, блеск красивой жизни, любовь, обожание…

Солнечный луч, скользнувший в окно, осветил лицо Каролины, такое милое, родное, любимое… Ее глаза, губы, которые он еще не так давно уже считал своими, которые так нежно и жадно целовал.

– Я уже привыкла думать, что я нужна тебе, Адам. Я привыкла верить в это, – мягко произнесла она. – Так зачем же?.. Почему?..

Он шагнул было к ней, но тут же остановился. Необходимо было держать себя в руках, необходимо было помнить о главном – о ее счастье. Однако она манила его, притягивала к себе. Ему хотелось схватить ее, сжать в своих объятиях… Он так истосковался по ней за эти двое суток, так измучил себя мыслями о ней.

Если бы она только знала, какой ад творился сейчас в его душе!

– Почему? До сих пор я считал, что самое страшное для меня – это потерять тебя. Но теперь я понял, что существует что-то более ужасное – провести оставшуюся часть жизни с мыслью, что я лишил тебя счастья.

– Адам, что за глупости ты говоришь? Пойми наконец, ты – мое счастье. – Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой, потому что губы ее дрожали. Ее волнение передалось ему. – Как ты не понимаешь? Или ты слепой и ничего не видишь? Я люблю тебя, Адам. Зачем ты мучаешь меня? Или ты просто хотел, чтобы я сказала тебе о своей любви? Тогда я повторю еще раз: я люблю тебя!

Он вдохнул побольше воздуха, потому что вдруг нечем стало дышать. Он верил и не верил в услышанное. Не верил, потому что это было невозможно. А верил, оттого что маленькая робкая надежда все же тлела в его сердце, согревая душу, слабый огонек веры в ее любовь теплился в нем. И теперь счастье готово было захлестнуть все его существо.

– Ты никогда не говорила мне этого.

– И ты тоже.

Он хотел было тут же прижать ее к себе, но не решился. Ему все еще не верилось, что такое возможно. В ее глазах читался вопрос, на который она все еще не получила ответа.