Николь Джордан - Огонь желания

– Послушай, его нежелание жениться идет от того, каких кандидаток ему предлагали до сих пор. Ему не нужна невеста-мямля. Ему нужна женщина, которая станет вровень с ним. Женщина, которую он сможет полюбить. – Виконтесса невозмутимо посмотрела на Диану: – Верю, что ты сможешь стать ею, дорогая моя. Даже если изначально Торн предложил тебе просто обвести своего отца вокруг пальца.

– Так вы догадывались? – заволновалась Диана.

– Подозревала. Я своего шалопая-племянника вижу насквозь.

Диана выдавила улыбку:

– Я так тронута вашей верой в меня, Джудит. Вы так добры и так умны… Но вы же понимаете, что у нас с Торном ничего не получится.

– Почему ты так уверена? Брак может привести к любви. Торн обожает тебя. Это так очевидно. Видно, что и тебя влечет к нему.

Этого Диана не могла отрицать. Она, разумеется, восхищалась им. Восхищалась качествами, присущими ему: страстью к приключениям, свободолюбием, стремлением жить по своим собственным правилам. Шесть последних лет своей жизни она сама провела, не зная, как избавиться от давления общества.

На минуту она представила себе, что она настоящая жена Торна, и любовь и страсть – краеугольные камни их жизни. Правда, однажды она уже точно так же навоображала, что страстно любит человека, который горячо любит ее.

Диана стряхнула с себя неуместное воспоминание. Сейчас о таком браке можно было и не мечтать. Торн не тот человек, который вручит ей свое сердце. И ей не стоит рисковать своим. В свое время она поклялась, что никогда больше не станет зависеть от мужчины.

Настоящее замужество сделает ее слишком беззащитной. Она не может пойти за Торна, понимая, что он не любит ее. И не могла бы смотреть ему в глаза, зная, что навязалась ему.

Нет, она не может принять его предложение, несмотря на то что он так решительно навязывал свое благородство.

Что же касается бури, которая вот-вот разразится у нее над головой, то она попытается как-нибудь выкрутиться. Со смертью Натаниеля она могла рассчитывать только на себя. Но у нее хватит сил, чтобы противостоять шторму.

Должно хватить.

* * *

Однако уже в тот же день, к вечеру, ее уверенность в себе подверглась серьезному испытанию. Она находилась у себя в студии, работая с портретом Венеры, когда пришло письмо от президента Британской академии.

Едва дыша от волнения, Диана сломала печать. Послание было коротким и оглушительным.

Мадемуазель,

с сожалением довожу до Вашего сведения, что Ваша просьба на предмет обучения в Британской академии изящных искусств отклонена. Надеюсь, Вы понимаете, что наше прославленное заведение не может позволить себе иметь скандальное пятно на своей репутации.

Сэр Джордж Эндерли.

Колени подогнулись, и Диана, оступившись, упала на канапе. Она просидела так довольно долго, прижимая к груди клочок бумаги и глядя в никуда.

Замысел всей жизни рухнул.

Хрупкие надежды, которые она лелеяла годами, разбились в прах.

Такой ее увидел Торн, который появился здесь, – бледной, страдающей, словно потерявшей что-то самое дорогое.

У него упало сердце.

– Что произошло? – В три прыжка он пересек студию.

Ни слова не говоря, Диана протянула ему листок.

Торн быстро пробежал глазами послание и смял в кулаке. Академия отказала ей, используя как повод назревающий скандал.

Торн стиснул зубы. Он был в ярости. А когда Диана подняла на него глаза и в них он увидел боль, ему стало так же плохо. Она и вправду потеряла самое дорогое. Искусство значило для нее больше, чем любимый муж, или ребенок, или родители значат для всех остальных. И быть отвергнутой по такой причине…

Торн ругался долго и живописно, при этом понимая, что именно он стал причиной всех этих неприятностей. Минувшей ночью, перед отъездом с бала, отец выбранил его за распущенность, но Торн был уверен, что это справедливо.

Сейчас же он был готов кое-кого порвать на куски. И он знал кого.

– Ждите меня здесь, – приказал Торн, не дав Диане возразить ни слова.

Развернувшись, он вышел, широко шагая, захватив письмо с собой.

Он отсутствовал примерно два часа. Все это время Диана пыталась заставить себя рисовать, но шок и отчаяние не давали работать.

Она молча посмотрела на входящего Торна и не двинулась, когда он протянул ей новое письмо.

– Что это?

– Отказ от отказа. Сэр Джордж передумал и удовлетворил вашу просьбу о приеме в академию.

Не поверив Торну, Диана взломала печать и прочитала письмо. Но он был прав. Сэр Джордж извинялся и приносил ей бурные поздравления в связи с ее приемом.

– Что, интересно, заставило его поменять решение? – В замешательстве она подняла глаза на Торна.

– Я предложил академии большой взнос в обмен на разрешение вам заниматься у них.

Диана открыла рот.

– Вы подкупили их?

Его губы скривились в иронической усмешке.

– Подкуп, угрозы, маленькое принуждение – всего понемногу. Я воспользовался досье моего отца и деньгами, чтобы изменить их решение. – Она так и стояла, уставившись на него. Торн похлопал ее по подбородку. – Прикройте рот, дорогая. С открытым ртом леди выглядят очень глупыми.

Легкое поддразнивание в глазах приглашало оценить его юмор, но Диана действительно чувствовала себя очень глупо. Она не знала, что делать – то ли возмутиться, то ли обрадоваться.

– Торн, нельзя же вмешиваться так беспардонно!

– Почему? – спросил он с вызовом. – Вы абсолютно заслужили, чтобы вас приняли, и мне вовсе не хочется, чтобы из-за меня вам отказывали.

В первый раз Торн вдруг заметил портрет Венеры. У него загорелись глаза от воодушевления.

– Вы только взгляните на это. – От портрета он стоял на расстоянии вытянутой руки. – Это же настоящее чудо. – Торн покачал головой. – Не могу поверить, что они настолько слабоумны, что хотели отказать вам. Вы намного талантливее, чем все десять их профессоров.

Диана потерла виски. Ей одновременно хотелось и отругать Торна и рассмеяться. Еще два часа назад все ее будущее лежало в руинах. Теперь же благодаря Торну у нее вновь появился шанс воплотить свою давнюю мечту.

Однако она не могла принять его такую оскорбительную щедрость.

– Не надо, Торн, – начала Диана, – я не могу позволить, чтобы вы покупали мне поступление. Я не смогу там показаться.

– Конечно, сможете, и непременно покажетесь. До следующего месяца вы не сможете начать занятия, но через неделю открывается Академическая выставка, и вы будете в ней участвовать.

– Я не могу позволить, чтобы вы тратились на меня.

Выхватив из ее заляпанных краской пальцев письмо, он кинул его на пол и взял руки Дианы в свои.

– Мне наплевать, сколько это стоило. Я несу ответственность за то, что случилось прошлой ночью, й должен исправить ситуацию.

– Но я сама с охотой принимала участие…

– Только потому, что я вынудил вас. – Когда она насупилась, вспомнив все, Торн тихо сказал. – Диана, позвольте мне сделать это ради вас. Я не смогу жить, зная, что вы страдаете по моей вине.

Бережность, которая прозвучала в его просьбе, подкупала. Ей так не хватало человека, который защищал бы ее. После смерти Натаниеля она еще острее почувствовала свое одиночество. Особенно после того, как ее отношения с Эми стали такими натянутыми.

Нужно быть благодарной Торну за заботу, напомнила себе Диана.

И была еще одна причина для благодарности. Она вспомнила признание кузины во время их последнего разговора. Ведь он уберег Эми от охотника за приданым.

Все еще ошеломленная, Диана покачала головой:

– Ну ладно. Тогда спасибо.

– Вот и отлично.

Торн наклонился, явно собираясь ее поцеловать, но Диана вдруг пришла в себя и выдернула у него руки.

Отступив на безопасное расстояние, она подозрительно посмотрела на него:

– Но если вы рассчитываете, что это изменило мое отношение к помолвке, то вы очень ошибаетесь. Я не собираюсь выходить за вас.

– Ну, это мы еще посмотрим, – парировал Торн тихо.

Если сначала Диана рассчитывала, что ей удастся убедить Торна отказаться от женитьбы, то потом она быстро поняла, что недооценила его решимость.

Он был неумолим.

Он отказался отменить посещение публичных мест и настоял, чтобы они везде продолжали появляться вместе, словно ничего не произошло. Хуже того, он обратил против нее всю силу своего проклятого обаяния.

На следующее утро Диана в одиночестве сидела у себя за завтраком. Она все-таки переехала от леди Хеннесси с Беркли-сквер. И тут у дверей неожиданно объявился Торн с верховой лошадью для Дианы и предложил покататься в парке. Она стала протестовать, говорить, что у нее много работы. Но он пригрозил, что силком отвезет ее туда какой есть, если она немедленно не переоденется для верховой прогулки.

Потом он терпеливо ее ждал. Как только они устроились верхами, он приказал груму оставаться на месте и ждать их.

Раньше Диана как-то не замечала, что Торн всерьез соблазняет ее, но когда они по оживленным улицам Лондона скакали в сторону Гайд-парка, она поняла, что стала объектом неистового флирта.

Когда Торн во второй раз польстил ей, восхищаясь тем, как она выглядит, Диана с подозрением глянула на него.

– Я не пойду за вас замуж, – в который раз повторила она.

В ответ он трогательно улыбнулся и покачал головой:

– Мне кажется, вам пора принять мое предложение и узнать, что такое настоящее наслаждение. Уверен, вам понравится больше, если я стану пользоваться не только руками и ртом.

Диана чуть не задохнулась.

– Не собираюсь заниматься с вами любовью, Торн!

– У вас нет сердца.

Он замолчал, направляя ее лошадь через оживленную улицу, заполненную телегами и повозками, а потом снова вернулся к той же теме: