— Привет, плюшка! Ты выглядишь намного лучше, чем вчера.

— Я теперь чувствую себя лучше, — счастливо засмеялся Джои.

— Отлично! Я очень рад. — Он уселся рядом с мальчиком. — Как ты справляешься с гипсом?

— Неплохо! Кайл и некоторые мои друзья приходили сегодня ко мне и, видишь, расписались на нем.

— Вижу! Вижу! — Рэнд деловито изучал подписи.

— Хочешь расписаться? — пылко спросил Джои.

— Почту за честь, — торжественно заявил Рэнд, доставая ручку.

Наблюдая, как Рэнд расписывается на гипсе, Лени не смогла удержаться от искушения поддразнить его:

— Тебе не составит труда найти подпись Рэнда, Джои, потому что она будет единственной, которую ты не сможешь разобрать. Ты знаешь, для того, чтобы стать доктором, надо разучиться писать.

— Так вот почему ты не позвонила вчера вечером, — тихо сказал Рэнд. Он расписался и вернул ручку в карман. — Значит, ты не смогла разобрать написанный мною номер телефона?

Выпрямившись, она вспомнила, что так и не выбросила карточку с номером, как собиралась, а вместо этого спрятала его в ящик шкафа.

— Нет! Я не позвонила, потому что у меня не было проблем, с Джои было все в порядке.

Рэнд поднялся и посмотрел на нее в упор.

— Ты могла мне позвонить просто так, чтобы поговорить. Тебе, наверное, было грустно дежурить одной.

«Грустно до боли», — подумала Лени, но вслух соврала:

— Ни капельки.

Он потянулся к ней и, захватив прядь черных шелковистых волос, тихо прошептал, чтобы слышала только она:

— Разве тебе никогда не бывает одиноко по ночам?

Она вздрогнула, почувствовав, как волна тепла нахлынула на нее. Ей хотелось сказать: «Никогда… пока не встретила тебя». — Но она промолчала.

— Ты собираешься пригласить Лени куда-нибудь на ужин? — громко спросил Джои.

— Джои! — вскрикнула Лени смущенно, переводя взгляд с брата на хитро улыбающегося Рэнда.

— Да, Джои, собираюсь. Лени, я надеюсь, что ты еще не ела. Я действительно пришел сюда, чтобы пригласить тебя куда-нибудь поужинать. Я бы пришел раньше, но меня задержали дела в клинике.

Он снова попытался дотронуться до черного шелка ее волос, но Лени уклонилась и подошла к брату.

— Я уже поужинала.

— Ну, тогда посмотришь, как буду ужинать я.

— Я не могу уйти, — не сдавалась она и кивнула в сторону брата.

— Мы можем найти сиделку, я заплачу.

— Точно! — воскликнул Джои. — Розу.

— Успокойся, Джои! — В первый раз она пожалела, что не научила брата тому, что детей следует только видеть и, как можно меньше, слышать.

— Роза была здесь все утро и я не могу злоупотреблять ее добротой. «Хотя она была бы очень довольна» — добавила Лени про себя.

Рэнд сунул руки в карманы.

— Наверное можно еще кого-нибудь найти. Молоденькую девушку, например?

— Да. Есть… — начал было Джои.

— Нет! — резко оборвала его Лени, и увидев разочарование на лице брата, пожалела его. Она повернулась к Рэнду: — Знаешь, я не хожу на свидания.

— Никогда?

— Никогда!

— Ну, Лени… — начал Джои.

На этот раз его прервал Рэнд.

— Почему бы нам не пойти в ванную, Джои? Ты почистишь зубы, а потом я тебя уложу в постель, как вчера вечером.

— Разве ты меня укладывал в постель вчера вечером? — Эта новость, казалось, ошеломила мальчика.

— Да, конечно. И подушки подкладывал и все такое. Я даже познакомился с твоим мишкой, пока ты спал.

— Оу! — Джои умоляюще взглянул на сестру. — Ну, пожалуйста, сходи с ним куда-нибудь поесть.

— Джои! — угрожающе повысила голос Лени.

Мальчик замолчал. Слишком знакомы ему были эти угрожающие нотки, и он знал, что за сим последует. Соскользнув с дивана, он взял Рэнда за руку.

— Может быть, она разрешит тебе остаться со мной еще немного?

Лени, наблюдая как мальчик повел Рэнда в свою спальню, испытывала противоречивые чувства. Джои действительно полюбил Рэнда, и тот, похоже, отвечал ему взаимностью. Сколько раз ее тревожило то, что Джои растет без мужской ласки и внимания, не считая, конечно, Ифрейна. Но сейчас, наблюдая за этой нарождающейся дружбой, она возражала сама себе, говоря, что Джои, в конце концов, растет совершенно нормальным и счастливым ребенком. И, кроме того, им совсем неплохо вдвоем. Они прекрасно ладят и никто им не нужен. Лени взяла две подушки из шкафа и последовала за ними.

Спустя некоторое время, уложив Джои в постель, Лени и Рэнд вернулись в гостиную. Убедившись, что их разделяет безопасное расстояние, она повернулась к нему, готовая противостоять любым его попыткам лишить ее самообладания.

— Мне нравится, когда ты носишь распущенные волосы.

Проклятие! Она не ожидала такого удара и почувствовала, что расстояние между ними начинает сокращаться.

— Джои — тоже, — призналась она, — поэтому я всегда так хожу дома. На работе я заплетаю косу, чтобы избежать несчастного случая. Там слишком много машин.

— Я до сих пор не знаю, чем ты занимаешься. — Он недоумевал: как мог до сих пор не узнать такую важную деталь.

Она показала ему швейную машинку в углу комнаты, на которой лежала ожидающая ее сегодня вечером работа.

— Я работаю на швейной фабрике.

Она ожидала, что он сейчас скажет что-нибудь насмешливое, но он молчал.

— Правда? И тебе нравится?

— Нравится? — Ей показалось, что он действительно заинтересовался, и сама того не замечая, постепенно расслабилась. — Мне нравятся люди, работающие там. Что касается работы… Я привыкла. Я занимаюсь этим уже четыре года.

— Чем еще ты занимаешься?

— Изучаю педагогику, — улыбнулась она и отбросила за спину прядь шелковистых волос. — Я хочу быть учителем.

— Педагогика — чудесная наука, — согласился он, усаживаясь на стул, — хорошие учителя всегда нужны. И что ты хочешь преподавать?

— Испанский язык. — Раз он выбрал стул, она уселась на краешек дивана. — Много лет назад в нашу семью пришла экономка. Это была молодая девушка из Мексики, и звали ее Роза. Когда я родилась, она говорила больше по-испански, чем по-английски. Поэтому испанский для меня — второй язык. Мне он очень нравится. Я его изучала в школе и собираюсь изучать в колледже.

— Как тебе удается все совмещать? Я имею в виду работу и учебу?

Она передернула плечами.

— Я хожу на занятия вечером. Правда, в этом семестре по вечерам не преподают тех предметов, которые мне нужны, поэтому я жду летнего семестра. — Она непроизвольно вздохнула. — Конечно, раз я могу изучить только один-два предмета за семестр, мне придется учиться долго.

— Я восхищен! Я действительно восхищен тобой, Лени.

Ей не надо его восхищения, рассердилась она. И заинтересованность его не нужна… И нечего на нее смотреть так, будто хочет сжать ее в объятиях и целовать, пока она совсем не потеряет голову.

— Не стоит, — холодно отрезала она.

— Почему?

«Он действительно часто задает эти свои «почему», — подумала она сердито.

— Потому, что я не делаю ничего больше того, что делают сотни других одиноких матерей по всей стране.

— Может быть, но я сижу не в их гостиной. Я сижу в твоей, и восхищаюсь тобой.

К ее желудку подобрался холодок. «Бог мой! Это нечестно!» — заволновалась Лени. Он все больше тревожит ее, а она не имеет права проявлять слабость, как вчера.

— Почему ты ни с кем не встречаешься?

Вопрос застал ее врасплох.

— Потому что не хочу, — сказала она сквозь зубы. — И прежде, чем ты задашь свое очередное «почему», позволь сказать, что это не твое дело.

Он долго и задумчиво смотрел на нее.

— Что происходит, Лени? Почему ты с таким ожесточением борешься против меня?

Первым ее порывом было отрицать это, однако, подумав, она решила, что это бесполезно.

— Похоже, я недостаточно жестко борюсь с тобой. Ведь вчера вечером я спрашивала тебя, зачем ты здесь. Ты меня поцеловал и…

— Но ты же поцеловала меня в ответ.

— Допустим, поцеловала. Но затем я сказала, что мне не нужен любовник. — Она сидела недалеко от него и не могла не увидеть, как потемнели его золотисто-карие глаза при слове «любовник».

— Хорошо, Лени, — сказал он, немного подумав. Голос его охрип от волнения. — Я не буду отрицать, что хочу заниматься любовью с тобой. Но хочешь верь, хочешь не верь, я не только этого хочу.

Ее пульс предательски участился.

— Все равно. Разве ты не видишь? Чего бы ты не хотел, ты хочешь слишком многого. И ты меня не уговоришь, я не хочу и все.

Что-то больно сжало его внутри и, заикаясь, он решил спросить:

— У тебя есть другой?

— Нет! Нет! — замотала она головой очень энергично, отчего ее шелковистые волосы разлетелись из стороны в сторону, отражая свет стоящей рядом лампы.

— Дело не в этом. Причина где-то глубоко во мне, но я не уверена, и не знаю, как объяснить.

— Попытайся.

— Понимаешь, Рэнд, ты из тех мужчин, которые привыкли поступать по-своему и жить, как хотят. А я из тех женщин, которые ни за что не допустят, чтобы их кто-то подчинил себе. Мы несовместимы.

— Что заставляет тебя думать, что я попытаюсь подчинить тебя своей воле?

— Я просто видела тех людей в клинике, — усмехнулась она, — которые полностью послушны тебе.

— Но, Лени, это же на работе, — подался он вперед. — И это не имеет никакого отношения к моей личной жизни.

— Ты даже не представляешь, какое влияние оказываешь на людей!

— Прежде, чем принять решение, ты могла бы дать мне шанс, Лени… Что ты теряешь?

— Я не имею права, — вскочила она. — Я должна учитывать интересы Джои. Я боюсь, Рэнд, что он слишком привяжется к тебе.

— Ну, тогда Джои приобретет нового друга, впрочем так же, как и я, — он тоже поднялся. — Что в этом плохого?