Дядя пытался сломить ее дух, как только она появилась в замке, но на его неуважительные замечания о матери она всегда находила достойный ответ.

Он очень хотел подчинить себе племянницу, и вскоре Алида поняла, что ему доставляет удовольствие бить ее не из-за нелюбви к ней, а из чувства мести за брата, женившегося на балерине и запятнавшего тем самым честь семьи.

— Как, — спрашивала себя Алида, — объяснить тебе и дяде, какое сильное, всепоглощающее, красивое чувство связывало папу и маму?

Они полюбили друг друга с первого взгляда и поженились, предвидя все последствия своего поступка, прекрасно понимая, что родственники подвергнут их остракизму и отцу Алиды придется оставить дипломатическую службу и уехать за границу.

Ничто не омрачало любви и счастья, которое они нашли в браке. На долю же Алиды выпало страдать за грехи родителей и терпеть вендетту, развязанную против нее в темном, мрачном замке, ставшем ее домом.

Она с трудом поднялась с постели и подошла к зеркалу.

— Мэри права, — подумала она, — я не похожа на англичанку!

Алида была хрупкого сложения и двигалась с необыкновенной грацией танцовщицы. Ее светлые, как у всех Шенли, волосы обрамляли маленькое личико с огромными темными глазами. Вообще-то, глаза ее были серыми, но иногда, когда ее переполняли эмоции, они становились почти фиолетовыми, как анютины глазки. Окаймленные длинными, темными ресницами, они странно контрастировали с бледным золотом волос.

О ее неанглийском происхождении можно было судить по некоторым чертам лица: высоким скулам, маленькому прямому носу и пленительной улыбке красиво изогнутых губ.

«Я немного похожа на маму», — думала Алида, чувствуя облегчение оттого, что она не имеет ничего общего с родственниками отца.

Девушка глубоко вздохнула.

Приехав жить в замок, она сразу же прониклась неприязнью к этому мрачному жилищу, где, как она поняла сразу, ее не ждало ничего хорошего. Казалось, замок лишал ее сил, угрожающе наваливался на нее, как темный туман, и она не могла освободиться от его непреодолимой власти.

Ее матери религия служила радостью и утешением, для дяди же она была угрозой ада после смерти и физического наказания в этом мире для всех, кого он считал грешниками. Насколько понимала Алида, самым лучшим методом воспитания герцог считал страх.

Алида отвернулась от зеркала и подошла к маленькому окошку, выходящему на север, но не увидела ни деревьев, ни сада, ни даже сентябрьского солнца.

Мыслями девушка уже была в России, представляя себе снега, широкие открытые пространства, башни, шпили, соборы, и где-то в глубине души словно во сне слышала странную, неистовую музыку, волновавшую ее чувства.

— О Господи! — молилась она. — Пусть никто не помешает мне поехать в Россию, Пожалуйста, дай мне убежать отсюда хоть ненадолго!


— Вы закончили, миссис Харбен? — осведомилась герцогиня, ворвавшись в комнату, где деревенская портниха примеряла на Алиде серое хлопчатое платье.

— Почти закончила, ваша светлость, — ответила миссис Харбен, — хотя пришлось нелегко: очень уж срочный заказ.

— Это я прекрасно знаю! — огрызнулась герцогиня. — Но леди Мэри уезжает, и, если платья не будут готовы до последней пуговицы, я вам не заплачу.

— Конечно, ваша светлость. Платья будут готовы, обещаю вам. Даже если моему сыну придется доставить их в пять часов утра по дороге на службу.

Герцогиня проницательным взглядом окинула тусклое серое платье, которое тем не менее не могло скрыть мягкие контуры юной фигурки Алиды.

— По-моему, юбка слишком широка, — сказала герцогиня, не зная, к чему бы придраться.

— Так сейчас носят, ваша светлость, — робко промолвила миссис Харбен.

— Это мне хорошо известно, женщина! — отрезала герцогиня. — Но я хочу, чтобы моя племянница выглядела поскромнее.

— Конечно, ваша светлость, — покорно согласилась портниха. — Сделать юбку поуже?

— Теперь уже некогда, — возразила герцогиня, — И поторопитесь, миссис Харбен! Повторяю, я ничего не заплачу вам, если платья не будут готовы вовремя!

С этими словами она вышла из комнаты, держа, как обычно, любимый веер в руке, и Алида удивилась, что миссис Харбен не отведала его на себе. Как и она сама, все служанки в доме боялась веера, который герцогиня постоянно носила с собой и которым без малейших колебаний пользовалась как орудием наказания.

— Ваши платья будут готовы, мисс Алида, — заверила миссис Харбен, как только дверь захлопнулась за герцогиней.

— Я в этом не сомневаюсь, миссис Харбен, и очень вам благодарна за усердную работу. Вы, должно быть, трудились над ними допоздна!

— Расцветочку бы повеселее, мисс! Какой стыд, что такая юная леди, как вы, будет одета в такие мрачные наряды. Последний раз я шила платье такого цвета леди, которой было уже за шестьдесят!

— По крайней мере, у меня будет хоть что-то новое! — ответила Алида, пытаясь взглянуть на это обстоятельство с менее печальной стороны.

— Я вам скажу, что я сделала, мисс, — заговорщически прошептала миссис Харбен. — Вы мне очень нравитесь, и я сшила вам несколько муслиновых воротничков и манжет, вы сможете пришить их сами, когда уедете отсюда. Они будут хорошо оттенять вашу кожу и сделают платья не такими мрачными!

— Это очень мило с вашей стороны! — воскликнула Алида.

— Это подарок! — сказала миссис Харбен. — Мне очень хотелось сделать вам на прощание подарок.

— Не могу выразить, как я вам благодарна! — воскликнула Алида, понимая, что при всем желании она не в состоянии уплатить портнихе за воротнички и манжеты.

— А у вечерних платьев, — все еще шепотом продолжала миссис Харбен, — я сделала вырез гораздо ниже, чем велела ее светлость: как раз по моде! У меня нашлось немного легкого газа, которым я украшала платье леди Сибли, когда она была в трауре. — Миссис Харбен с опаской взглянула на дверь. — Я пришила его вокруг ворота, — продолжала она, — а манжеты из него получились просто прелестные.

— О, миссис Харбен, это чудесно! Иначе можно подумать, что платье не закончено!

— Да, вот еще что, мисс, — прошептала портниха так тихо, что Алида едва расслышала ее.

— Что? — насторожилась она.

— На прошлой неделе я сшила леди Сибли новый кринолин, а старый она велела мне выбросить. Он немного погнут с одной стороны, но если вы хотите, мисс…

— Миссис Харбен, вы ангел!

Алида понимала, что без кринолина будет выглядеть ужасно старомодной, и это угнетало ее больше, чем скучный цвет ее платьев.

У Мэри был широкий кринолин из настоящего китового уса, поэтому все ее платья великолепно сидели на ней. Кринолин превращал самое обычное платье в последнюю парижскую модель, достойную прекрасной императрицы Евгении, с легкой руки которой расточительные и капризные дамы Второй империи узнали это новинку.

Когда Алида робко спросила, нельзя ли и ей сшить небольшой кринолин, герцогиня была непреклонна.

— Разумеется нет! — отрезала она. — На девушке твоего положения кринолин неприличен. Меня и на любой другой леди возмущает это нововведение, но Мэри, конечно, должна быть одета по моде! — Осмотрев Алиду с ног до головы, она язвительно добавила: — Подобные фривольности не для тех, кто должен искупать чужие грехи.

Миссис Харбен вынула из своего большою черного мешка кринолин из китового уса, без которого с 1857 года ни одна леди в Англии не могла считаться одетой прилично.

— О миссис Харбен, позвольте мне поцеловать вас! — воскликнула Алида.

— Спрячьте его скорее, мисс. Ее светлость больше никогда не даст мне заказа, если узнает, что я дала вам кринолин!

— Я отнесу его к себе в спальню под платьями, которые вы мне сшили, и спрячу на дно чемодана. Но как мне отблагодарить вас?

— Вы отблагодарите меня тем, что приятно проведете время, мисс, — ответила миссис Харбен. — И помяните мои слова, там, в России, остальные барышни вам и в подметки не будут годиться, если только вы будете выглядеть счастливой и довольной!

— Конечно же буду! Я с таким удовольствием снова побываю за границей, я всегда мечтала увидеть Россию!

— Ну вот, ваша мечта и осуществится! Может быть, там вы найдете себе симпатичного мужа, как и леди Мэри, и вам не придется возвращаться в Англию.

Алида промолчала, но глаза ее помрачнели. Ей вспомнился вчерашний разговор.

После обеда все сидели в гостиной. Герцогиня в очередной раз повторяла, как повезло Алиде, что она едет в Россию, хотя могла бы остаться дома и заниматься полезным делом.

— Я вам очень благодарна, тетушка Софи, — коротко, но слегка взволнованно произнесла Алида. — Уверена, что Россия удивительная страна, я неплохо знаю ее историю

— Надеюсь, ты будешь держать при себе свои знания! — огрызнулась герцогиня. — И пожалуйста, не навязывай никому свои суждения и не делай глупых замечаний: это поставит Мэри в неловкое положение! Смотри не забывай об этом! — несколько недоверчиво добавила она.

Не желая затевать ссору, Алида сменила тему:

— Может быть, в чем-то мне повезло больше, чем Мэри: ведь я еду просто попутешествовать, а Мэри предстоит выйти замуж за незнакомого человека. Мне на ее месте было бы очень страшно.

— На ее месте? — неожиданно заговорил дядя, сидевший по другую сторону камина. Алида испугалась: она думала, что герцог спит. — Что ты имеешь в виду? — осведомился он. — На ее месте?

— Я имею в виду… если бы мне предстояло выйти замуж, — запинаясь, пояснила Алида.

— Тебе об этом нечего беспокоиться. Ты никогда не выйдешь замуж!

Она растерянно посмотрела на дядю:

— Никогда не выйду замуж, дядя Септимус?

— Никогда. Я все обдумал, Алида, и решил, что не должен допускать, чтобы порочная кровь, которая течет в твоих жилах, передалась твоим потомкам. Я твой опекун и ни сейчас, ни после не дам согласия на твой брак! — Замолчав, он посмотрел в ее бледное лицо. — Тебе еще повезло, — продолжал он, — что ты можешь жить в замке и прислуживать своей тетушке. Когда она перейдет в лучший мир, ты проведешь остаток своих дней за всякими благочестивыми делами. Не сомневаюсь, есть немало сиротских домов, где оценят твои незаурядные таланты.