«Кто бы тут ни был замешан, это не должно коснуться князя!» — решила она.

Граф Иван стал ей еще более неприятен. Она поняла, что возненавидела его еще во время путешествия на «Девушке из Гулля», когда он так непристойно повел себя с Мэри. Такому опытному и по-своему привлекательному мужчине было легче легкого соблазнить такую девушку, как Мэри, отчаянно стремившуюся освободиться от родительской опеки и насладиться любовью и всеобщим восхищением.

Как могла она устоять перед графом, который отлично знал все правила любовной игры и самым компрометирующим образом завладел ее вниманием с самого начала?

«Вероятно, — подумала Алида, — граф Иван таким образом мстит князю. Это изощренная месть: заманить в свои объятия будущую жену князя Воронцова, пока тот не увидел ее!»

Алиду возмущала не только бесцеремонность графа. Она знала, что этот жестокий и безжалостный человек не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Он всячески пытался не допустить, чтобы царь дал свободу крестьянам, а великая княгиня довольно ясно давала понять, что князь — его главный противник и сподвижник императора Александра.

Пройдя один длинный коридор, они повернули в другой, и Алиде казалось, что граф слышит учащенное биение ее сердца.

У огромных двойных дверей стояли двое часовых, насторожившихся при их появлении. Двери открылись, и они вошли в большую приемную, где на длинных скамьях сидело множество людей. Граф не остановился, и Алида мельком посмотрела на посетителей, ожидающих вызова. Как ни странно, никто не проявил к ней никакого любопытства. Большинство даже не взглянуло в ее сторону. Мужчины и женщины сидели на скамьях, глядя в пространство невидящими глазами или в отчаянии глядя в пол.

«У этих людей нет надежды, — подумала Алида, — они знают, что их ждет!»

Ее снова охватила дрожь. Но ведь она британка и не может исчезнуть, как исчез господин Таченский. Если даже произойдет несчастье, то великая княгиня и князь, несомненно, станут наводить справки.

При мысли о князе Алида почувствовала прилив мужества.

«Он бы не пал духом в этих обстоятельствах, — подумала она, — и я не должна!»

Они прошли приемную, и перед ними открылись двери, также охраняемые часовыми. Войдя, они оказались в огромном кабинете с высокими окнами и стенами, увешанными картами. В дальнем конце кабинета за огромным письменным черным столом сидел человек в голубом мундире тайной полиции.

До стола было довольно далеко, и Алида поняла, что это один из способов напугать любого, кого приводили сюда на допрос. В этом кабинете человек должен чувствовать свою никчемность, однако сам генерал Дубельт, вставший, чтобы поздороваться с графом, не произвел на Алиду особого впечатления.

Бесстрастно глядя на него, Алида отметила полное отсутствие аристократизма в его лице. Ни один англичанин не назвал бы его джентльменом. Его морщинистое лицо с высокими скулами несло печать скрытности, жестокости и хитрости, а в его проницательном взгляде явно читалась насмешка.

— Мисс Шенли, — обратился генерал к Алиде, — я благодарен вам, что вы изволили приехать сюда.

— У меня не было выбора, генерал, — ответила Алида, пытаясь не показать своего страха.

— Не присядете ли?

Перетасовав несколько бумаг, генерал сел лицом к свету. Алида тоже села, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Она понимала, что излишнее напряжение только повредит ей, и пыталась расслабиться, вспоминая, как танцевала ночью с князем.

Генерал снова переложил какие-то бумаги и, не глядя на девушку, сказал:

— Мисс Шенли, я пригласил вас, потому что только вы можете помочь нам в одном очень серьезном деле!

— В каком деле? — справилась Алида, придавая своему вопросу оттенок удивления.

— Речь идет о человеке, который является врагом нашего государства, человеке, с которым вы говорили на «Девушке из Гулля». Его фамилия Таченский.

— Да, конечно, я помню его, — спокойно промолвила Алида.

Генерал внезапно оторвал лицо от бумаг и резко спросил:

— Зачем вы приезжали вчера утром встречать «Босфор»?

— Часть моего багажа осталась в Киле, — тихо ответила Алида. — Я подумала, что власти любезно пришлют его в Петербург со следующим кораблем.

— Как такая ценная часть багажа могла затеряться по пути от «Девушки из Гулля» до императорской яхты? — спросил генерал Дубельт.

— Не представляю! — улыбнулась Алида. — Это маленькая сумочка, я, наверное, оставила ее в каюте.

— Но ведь ваша служанка могла приехать на пристань и забрать пропажу, — намекнул генерал.

Алида покачала головой:

— Горничная, которая приехала с нами из Англии, прислуживает только моей кузине, леди Мэри. Она никогда не была моей горничной и не укладывала мои вещи перед отъездом. На моей сумочке нет монограммы, так что она вряд ли узнала бы мою вещь.

Какое-то время генерал молчал, и Алида заметила, что сидящий напротив граф Иван внимательно наблюдает за ней.

Заставив себя улыбнуться, девушка сказала:

— Меня всегда поражало, как во время долгих путешествий багаж не пропадает! Ведь во время частых пересадок немудрено что-нибудь потерять!

Граф промолчал. Генерал, словно почувствовав уверенность Алиды, спросил:

— Когда вы говорили с этим Таченским, он сказал вам, когда будет в Петербурге?

Поняв, что это каверза, Алида не колеблясь ответила:

— Но господин Таченский говорил мне, что едет в Стокгольм!

— Он не сказал зачем?

Алида покачала головой.

— Он говорил вам, что пытается найти свою мать?

— Он только сказал, что его отец умер. Как я поняла, он был сослан в Сибирь.

— Он был революционером, анархистом, — резко произнес генерал.

— Господин Таченский теперь британский подданный, — заметила Алида.

— Он вам сказал об этом? Да, это правда, если уж на то пошло! Полагаю, вы знаете, мы в России умеем добывать сведения, которые нам нужны.

— Каким же способом? насмешливо спросила Алида. — С помощью тисков для больших пальцев, не используемых в Англии с елизаветинских времен? Или на дыбе, на которой пытали людей в Испании во времена инквизиции? Я уверена, что мой дядя, герцог Беркемстедский, часто бывающий у королевы, и моя тетя, состоящая в родстве со многими королевскими семьями Европы, будут очень удивлены, если я вернусь в Англию на шесть дюймов ниже ростом или без больших пальцев на руках!

Алида видела, что граф поражен ее речью.

Генерал же, постучав пальцами по столу, резко произнес:

— А теперь, мисс Шенли, как выглядел господин Таченский, когда сошел с «Босфора»?

Алида пристально посмотрела на него:

— А господин Таченский был на «Босфоре»?

— Вопросы задаю я!

— Но я же сказала вам, что он отправился в Швецию!

— Вы говорите так, словно не видели, как он сходил на берег. Но вы же стояли у сходней и наблюдали, как сходили другие пассажиры.

— Я ждала, пока они сойдут, чтобы самой подняться на борт. Двум людям на сходнях не разойтись.

— Это я знаю, — огрызнулся генерал. — Так, говорите, вы не заметили Таченского?

— Я не могу без конца повторять одно и тоже! — произнесла Алида с легким раздражением. — Господин Таченский сказал мне, что едет в Швецию, и у меня нет причин не верить ему. Так зачем же мне было обращать внимание на пассажиров, сходивших с «Босфора»? — Ее голос смягчился. — Мне было жаль его, когда он сказал, что его отец погиб в Сибири. Боюсь, генерал, я больше ничем не могу помочь вам, а сейчас, я полагаю, мне следует вернуться во дворец, пока моя кузина не хватилась меня.

С этими словами она поднялась и увидела, как у генерала удивленно блеснули глаза.

Он взглянул на графа Ивана, и тот категоричным тоном спросил:

— Князь Воронцов не говорил вам о своем глубоком сочувствии господину Таченскому?

— Сочувствии? — переспросила Алида. — Не понимаю…

— Князь не говорил вам, что господин Таченский приехал в Россию, Чтобы найти свою мать? — осведомился генерал.

— Мать господина Таченского еще жива? — воскликнула Алида. — Он говорил, что не был в России пятнадцать лет и за все эти годы ничего не слышал о ней, поэтому не исключено, что ее нет в живых. — Она вздохнула: — Мне было так жаль его. Он казался таким больным и печальным. Я пыталась выразить ему сочувствие, когда граф Иван увидел нас вместе в салоне.

— Да, да, мне об этом говорили, — подтвердил генерал Дубельт. — Я пытаюсь узнать, мисс Шенли, где сейчас господин Таченский.

— Боюсь, я больше не могу сообщить вам ничего полезного, — любезно проговорила Алида, — если, конечно, вы не пошлете кого-нибудь в Стокгольм. Его было бы нетрудно найти, если он был на корабле, отправлявшемся из Киля в столицу Швеции.

Генерал утомленно вздохнул и посмотрел на графа Ивана.

— Граф, — сказал он, — этот допрос нам ничего не даст.

— Я совершенно уверен, — ответил граф Иван, — князь Воронцов поможет Таченскому, если тот приедет в Россию. Он и раньше помогал таким людям.

— Но мы никогда не могли этого доказать! — заметил генерал Дубельт.

— Рано или поздно я это сделаю! — отрезал граф. — Мне кажется странным, что мисс Шенли в такую рань сама отправилась встречать «Босфор», когда любая служанка во дворце могла бы взять ее багаж!

Алида нетерпеливо вздохнула:

— Я вам уже объяснила: сумочку могла опознать только я. Кроме того, как вам известно, граф, Марта заболела еще на «Девушке из Гулля» и до сих пор нездорова. Мне было совсем нетрудно поехать на пристань, и я с удовольствием прокатилась на санях и еще раз полюбовалась городом. — Она повернулась к генералу Дубельту и заставила себя улыбнуться: — По-моему, катание на санях самое романтичное! Мне так повезло, что я попала в Петербург зимой, когда кругом снег!