Вильгельмина удивилась той решимости, которую выказывала ее младшая сестра.

— Или используют как приманку для Джулианы, — добавила она.

— Да. Но ты, Вилли, убеждала меня, что Джулиана должна сообразить, как поступить, и я сейчас надеюсь на нее.

— Ты должна сама сказать ей об этом.

— И о многом другом. Думаю, у меня будет такая возможность.

Вильгельмина понимающе кивнула.

— Да, нам, конечно, стоит попытаться выбраться отсюда. Еще одно такое блюдо, — она с отвращением посмотрела на остатки той гадости, которую охранник назвал «свитбургерами», и я примусь ловить змей. Говорят, змеи — это деликатес. А как ты думаешь обойтись с охранником?

Катарина просияла: сама Вилли спрашивает ее мнение, допускает, что она может что-то придумать.

— Кухонные ножи, — торжествующе сказала она.

— Ножи?

— Ну да, неужели ты не заметила их? — Она прошла к кухонному столику, выдвинула скрипнувший ящик и, порывшись в нехитрой утвари, вытащила два ножа. — Кухня, конечно, оборудована не лучшим образом, и ножи совсем не те, что у меня в кондитерской, но, надеюсь, для нашей цели они сгодятся. Думаю, больная рука не помешает, и я справлюсь.

Вильгельмина встала, подошла к сестре и внимательно рассмотрела их арсенал.

— Видимо, эти мужчины никогда не заглядывали в кухонный стол и представления не имеют о том, что там может лежать.

— Им и в голову не придет, насколько опасны бывают кондитерша на пару с бывшей участницей голландского Сопротивления! Позор на их глупые головы!

Катарина засмеялась — она сейчас была такой же красивой, какой Вильгельмина всегда помнила ее, — и старая голландка подумала: «Если мне даже суждено умереть в этих чужих, болотистых краях, то, по крайней мере, мы с сестрой успели по-настоящему узнать друг друга, и нам наконец-то было хорошо вдвоем».

Глава 24

Абрахам Штайн ненамного превосходил ростом свою сестру и выглядел таким же старым.

— Я позвонил своим друзьям, — рассказывал он, с удивительным проворством проводя ее через бесчисленные стеклянные двери. — Они знакомы с человеком, который в свою очередь знаком с другим человеком, а тот в свою очередь с третьим; так вот этот третий дружил с отцом — первым сенатором Райдером, который, как вы знаете, погиб во Вьетнаме. И ему доводилось бывать в его рыбацком лагере, сооруженном скорее для увеселений, чем для рыбалки. А там есть посадочная площадка для вертолета. Видите, как все чудесно складывается?

Джулиана, сбитая с толку, недоуменно посмотрела на него. Старик говорил слишком быстро, у него был гораздо более сильный акцент, чем у сестры, и Джулиана подумала, что неправильно поняла его.

— Вы сказали, его отец был во Вьетнаме? Но я всегда думала, что там был сын.

— Да, да, сын воевал там. А отец в это время был сенатором. Разумеется, я не учел, что вы очень молоды и можете не помнить этого. Отец приезжал во Вьетнам в составе наблюдательной комиссии Сената и погиб, когда вертолет, на борту которого он находился, неожиданно попал под обстрел. Это было ужасно. Разразился настоящий скандал. Сын был вместе с ним и тоже чуть не погиб. — Абрахам Штайн печально взглянул на Джулиану, его живые, веселые глаза как-то враз потускнели. — Это ужасно — видеть, как умирает твой отец. Если бы он умер от рака или от старости, тогда что ж, это понятно. Но погибнуть от руки врага… — Он покачал головой. — Такие вещи запоминаются на всю жизнь. Сколько бы ты ни старался забыть, это всегда будет с тобой.

— Вы тоже пережили нечто подобное? — спросила Джулиана, хотя и не была уверена, стоит ли задавать подобные вопросы.

Он печально улыбнулся.

— А разве обязательно пережить, чтобы понять? Но довольно о грустном. Пойдемте. Вас ждет вертолет. Пилот знает, где находится лагерь сенатора Райдера. Я предупредил его, что все это может оказаться небезопасным, но он сказал — вот и отлично, давненько я не попадал в хорошие переделки. Наверное, все вертолетчики склонны к авантюрам.

С этим Джулиана была согласна. Она знала почти наверняка, кто управлял тем вертолетом, в котором погиб сенатор Райдер-старший. На протяжении всего полета до Талахасси ее не покидали мысли о Мэтью, она спрашивала себя, где он сейчас и что делает. Она не осталась в Вермонте, хотя он ясно дал ей понять, чтобы она не высовывалась. Ее беспокоила мысль, как он посмотрит на это. Но он еще успеет рассказать ей.

Она перекинула куртку через руку и достала из кармана бумажный пакет, в котором лежал Камень Менестреля, завернутый в тот же самый кусок потертого бархата.

— У меня есть к вам еще одна просьба, — смущенно обратилась она к старику.

Абрахам Штайн обрадовался.

— Да, слушаю вас. Какая просьба?

Она протянула ему пакет.

— Возьмите это. Я не могу сказать вам, что в нем, но я бы попросила вас не заглядывать туда — для вашей же безопасности. Если в течение двадцати четырех часов я не дам о себе знать, возьмите лодку, заплывите в океан, туда, где очень глубоко, и бросьте пакет в воду. А потом позвоните в Службу безопасности и сообщите им, куда я отправилась. Вы сможете сделать все это?

— Конечно.

Он сунул пакет в карман пиджака, не выказав ни малейших признаков любопытства.

— И вы ни о чем не хотите спросить меня?

— Нет, — ответил он, — не хочу.

Тем временем они уже вышли из аэропорта, и когда Джулиана увидела на взлетной площадке вертолет — разогретый и готовый взлететь, ее охватила дрожь возбуждения и страха.

— Тетя Вилли! Мама! — прошептала она. — Держитесь.

И тут до нее донесся такой знакомый — резкий и глубокий — голос.

— Какого черта! Вы хотите сказать, что это единственный вертолет и что он меня не повезет?

Она обернулась и увидела его. Мэтью. И рядом с ним Сэмюэля Райдера. Свирепый взгляд Мэтью, его черная кожанка и тяжелые ботинки резко контрастировали с вежливым, красивым, аристократичным видом сенатора. Джулиана вся напряглась, судорожно пытаясь сообразить, как бы ей проскользнуть в вертолет, не столкнувшись с ними.

Служащий с несчастным видом пытался объяснить Мэтью, что вертолет уже нанят и он ничего не может поделать, но Мэтью не слушал его. Его взгляд упал на Джулиану. Не обращая внимания на служащего, на Райдера, на маленького старика, стоявшего рядом с ней, он подошел к девушке вплотную.

— Мне надо было бы привязать тебя к ножке кровати, — проговорил он. — Я дал маху.

— Что ты здесь делаешь?

Она видела, что и у него на языке вертится тот же вопрос. Абрахам Штайн с интересом наблюдал за их беседой.

— Не твое дело, — ответил Старк.

— Если ты будешь невежлив, — сказала она, — я не позволю тебе лететь на моем вертолете.

— Тогда мне придется угнать эту штуку прямо у тебя из-под носа.

Но она схватила его за руку и удержала.

— Перестань, Мэтью. Так просто ты меня не остановишь. Я все равно найду способ добраться туда.

— Понимаете, леди, мне кажется, вы очень плохо представляете себе, что такое — жить в двадцатом веке. Но… — Он помедлил и улыбнулся. — Ты отчаянная. Пошли.



Джулиана и Райдер сели позади, а Мэтью — рядом с пилотом, который тоже летал во Вьетнаме и был наслышан о Старке. Он разделял неприязнь Старка к молодому сенатору из Флориды. Мэтью предупредил пилота, что у Райдера будет очень кислая физиономия от этого полета.

— Он думает, что я собираюсь выкинуть его из вертолета.

— Если соберешься, то я тебе мешать не буду, — ответил пилот. — Я слышал, что по его вине с нашими ребятами во Вьетнаме случилась какая-то заварушка.

— Мэтью, — надтреснутым голосом произнес Райдер. — Перестань!

— Почему же, Сэм? Я двадцать лет ждал, когда мне представится возможность снова оказаться с тобой в одном вертолете…

— Ради Бога, перестань! Это было давно, и хватит воспоминаний. Никто не виноват в том, что стряслось тогда — ни ты, ни я. На войне случаются самые ужасные вещи.

— Нет, Сэм, ничего не случилось бы, и твой отец, и Джейк, и Чак могли бы сегодня быть с нами, если бы ты не соврал тогда насчет зоны высадки — или если бы я оказался более ловким пилотом или хотя бы понял, что ты врешь.

— Мэт, не надо. Джейк и Чак были хорошими бойцами, они знали, на что идут. А мой отец — он бы простил тебя. Что касается меня, то я не держу на тебя зла.

— О, Господи! Сэм, за одно это высказывание тебя стоило бы вытолкать из вертолета пинком под зад. Но я не стану мараться. — Заметив смущение в глазах Джулианы, Мэтью усмехнулся. — Что, солнышко, вот тебе еще один урок истории, ты ведь хотела подучить этот предмет? Я расскажу тебе потом подробнее, но позже, ладно? — Она кивнула, и он повернулся к пилоту. — Сколько лететь до Мертвых Озер?

— Минут двадцать, наверное.

Райдер, сидя сзади, сказал:

— Блох не даст тебе и шагу сделать по земле, он тут же убьет тебя.

— Пусть попробует.

— Старк, перестань разговаривать со мной в таком тоне! Нам нужно обсудить все варианты, чтобы избежать насилия.

Мэтью оглянулся и посмотрел на сенатора, который так и остался мальчиком — Золотым мальчиком — с огромными, по-детски голубыми глазами, полными страха.

— Да я бы с удовольствием, Сэм. У тебя есть какие-то соображения на этот счет? Ты, наверное, думаешь, что Блох вышлет нам навстречу парламентеров? Этот мерзавец убил Проныру, он же, скорее всего, уничтожил Рахель Штайн, и он не пожалеет двух женщин — если только тетушке Вилли не удастся опередить его и убить.

Райдер облизнул пересохшие губы.

— По крайней мере, ты должен попытаться договориться с ним.

— Господи! Ну что ты за человек, Райдер! Неужели ты забыл Вьетнам? С Филом Блохом нельзя договориться. Он отлично умеет убивать и так же хорошо умеет заметать следы. Если уж на то пошло, я вовсе не хочу его смерти. Мне нужно только помешать ему. Именно ты должен был сделать это, Сэм. Ведь ты прекрасно знал, кто такой Блох.